Кэрри жила в сиротском приюте при монастыре святой Анны уже неделю, но не могла привыкнуть к этой тишине, к сумеркам и безмолвию. Иногда ей казалось, что всё это происходит во сне. Чёрные одежды монахинь, ходивших по сумрачным коридорам, были похожи на крылья больших чёрных птиц, да и сами они больше, чем живых людей, напоминали призраков из ночного кошмара. Если бы не обещание Хантера, что через неделю он придёт за ней, Кэрри давно убежала бы отсюда.

Серый, холодный день подходил к концу; Кэрри стояла у окна, глядя на дорогу. Солнце уже зашло, и она слышала звон монастырского колокола, возвещавшего наступление ночи. Сестра Мириам, высокая женщина в чёрной одежде, с которой говорил Хантер, когда привёл девочку сюда, сказала, увидев её:

– Иди к себе в комнату, Кэтрин. Уже стемнело, а настоятельница не любит, когда кто-то ходит по коридорам после заката.

У сирот, живущих в монастыре, не было своих комнат. Кэрри составляла исключение. Это случилось потому, что сразу же после приезда сюда она тяжело заболела. Потрясение, которое пережила девочка, не прошло для неё бесследно; в первую же ночь у неё начался жар, она металась в бреду, и монахини отделили её от других приютских детей, боясь, что заболеют и они.

Впрочем, сейчас она уже выздоравливала, и скоро её должны были перевести в общую спальню.

…Комната Кэрри, маленькая, душная келья, скорее похожая на чулан, встретила её тишиной и безмолвием. Укрывшись старым, рваным одеялом, Кэрри легла, но сон не приходил, и она лежала, глядя в ночную тьму. Кэрри Энн Элеонор Ортон, которой прислуживали три служанки и которая была наследницей всего состояния своей семьи, забытая всеми, лежала в углу на соломе, в заплатанной, рваной одежде. Кэрри вспомнила замок Дарквилл, и на глазах у неё выступили слёзы. Неужели это была она?..

Хантер не сдержал своего обещания. Он ушёл навсегда и оставил её здесь одну.

Прошло, должно быть, несколько часов; была ночь, и монастырь затих, охваченный сном, а она всё лежала без сна, глядя на чёрные тени, падавшие на стены пустой, полутёмной комнаты. В темноте они казались ей страшными фантастическими животными. Кэрри знала, что это тени деревьев, ветки которых почти полностью скрывали её окно, но в лунном свете они шевелились, прятались по тёмным углам. Глядя сквозь опущенные ресницы, она видела, как громадная чёрная собака отделилась от группы теней и остановилась у её постели.

Удивлённая и испуганная, Кэрри широко раскрыла глаза. Но видение не исчезло, не растворилось в ночной темноте. Это был не сон. Она слышала частое дыхание зверя, видела блестящую чёрную шерсть и горящие глаза.

«Собака?.. Откуда в монастыре собака?», – подумала Кэрри, садясь в постели. Должно быть, она прибежала с улицы, и монахини не заметили её.

Девочка протянула руку и хотела погладить её мягкую шерсть, но животное глухо заворчало, и Кэрри увидела, как в лунном свете блеснули клыки.

Но собака всё же не уходила; неподвижно, как статуя, она продолжала стоять у дверей, пристально глядя на девочку, как будто призывая её следовать за собой.

– Хорошо. Если ты хочешь, я пойду с тобой, – сказала Кэрри, которая уже перестала бояться. – Но ведь в соседней комнате спит сестра Мириам, и, если она проснётся…

Собака снова зарычала; её жёлтые, с узкой щелью глаза, казалось, светились всё ярче, освещая мрачную келью. Осторожно, стараясь не шуметь, Кэрри вышла из комнаты и закрыла за собой двери. Собака последовала за ней, и вскоре обе они исчезли в глубине коридора. Все обитатели келий по-прежнему спали. Монастырь святой Анны был погружён в тишину…

Следуя за своей странной спутницей, Кэрри шла по монастырскому саду. Облетевшие ветви деревьев шелестели у неё над головой. Ущербная луна медленно поднималась над крышей; от старой, полуразрушенной стены на землю упала чёрная тень.

Хантер появился перед ней, словно возник из воздуха, и Кэрри едва не вскрикнула, увидев его. Но тот сделал ей знак, и она промолчала, бросив на гостя удивлённый взгляд.

Хантер был в маске, как и тогда, когда она увидела его впервые, но чёрная собака, казалось, узнала его. Она подбежала к нему, заглядывая в глаза; тот позвал её, произнеся странное имя:

– Риола!..

Собака подошла, насторожив уши.

– Кэрри… – сказал Хантер.

– Что?.. Я была уверена, что ты уже не вернёшься. Ты не говорил, что придёшь за мной ночью.

– Ты всё ещё хочешь идти со мной?

– Конечно. Но, если проснётся сестра Мириам, она может зайти ко мне и увидеть, что меня нет. Мне не разрешают выходить на улицу по ночам. Как я объясню, где была?

– Не бойся, – ответил Хантер. – Никто не проснётся до утра.

– Ты собираешься усыпить их колдовством?

Хантер промолчал, не ответив ни «да», ни «нет», и Кэрри, которая спросила об этом только из любопытства, поспешила переменить тему, сказав:

– Риола – твоя собака? Раньше я не видела её у тебя. Я так испугалась, когда она подошла к моей постели. Как она могла попасть ко мне? Ведь дверь была закрыта. Это ты прислал её сюда?

Хантер молчал, думая о чём-то своём. Они были уже за воротами монастыря, на безлюдной, ночной дороге; собака шла рядом с Кэрри, не отставая от неё ни на шаг, и, казалось, внимательно слушала то, что она говорила. Девочка наклонилась и погладила Риолу, прежде чем Хантер успел остановить её, – но тут же в испуге отдёрнула руку. Она не почувствовала ничего. Там, где стояла собака, был только воздух. Риола была привидением. Рука девочки прошла сквозь неё, как сквозь холодный, сырой туман, не почувствовав ни шерсти, ни тепла. Её очертания, едва видимые в темноте, заколебались, как отражение в зыбкой воде, но глаза по-прежнему светились, – огромные, страшные. Кэрри отшатнулась от призрака и закрыла лицо руками.

– Риола напугала тебя? – голос Хантера звучал спокойно, как будто ничего не произошло.

– Она… она… ненастоящая, – через силу выговорила Кэрри, отнимая руки от лица. – Я хотела дотронуться до неё, но её там не было. Только холодный туман…

– Она не всегда была собакой.

– Что ты хочешь сказать?

– Когда умирает ведьма, её душа часто не находит покоя в могиле. Однажды, в тёмную осеннюю ночь, я прочёл заклинание и вызвал её из-под земли. Собака-призрак… Никогда не забуду той минуты, когда Риола в первый раз появилась передо мной. Она была чернее самой ночи, и глаза у неё светились, – так, как сейчас.

– Ты говоришь, что это – душа умершей. Но тебе известно, кто она такая? Как её звали при жизни?

– Её звали Эмили, – поколебавшись, ответил Хантер.

– Расскажи мне о ней.

– Она вступила в наш орден ещё молодой девушкой. Риола была одной из первых. Чёрную книгу написала она. Так говорил мне Джеймс Ортон, твой отец… Риола знала такие вещи, о которых никто до неё не имел представления. Никто не умел колдовать, как она. Ей были известны все тайны. Она вызывала души мёртвых и от них узнавала будущее…

– А потом? Что было с ней дальше?

– Шли годы. Риола стала стара. Она умерла и была похоронена на кладбище близ деревни Крелонта.

– И с тех пор ты всё время держал её у себя? Зачем она тебе?

– Я посылаю Риолу к каждому из нас, когда мне нужно собрать в пещере орден Вечного Мрака. Лучшего вестника нам не найти. Время и расстояние для неё ничего не значат. Она может пройти сквозь любую дверь, и никакие замки не в силах удержать её.

Хантер задумался, глядя на стены монастыря, который остался далеко позади, теряясь в окружающей тьме. Напуганная страшным рассказом, Кэрри не прерывала молчания. Ей вспомнился замок Дарквилл, коридор, тонувший во мраке – и женщина на портрете, который стоял за стеклом. Эмили Ортон… «Я слышала от слуг, что в вашем замке каждую ночь появляется привидение леди Ортон, – говорила Лора. – Они сказали, что твоя бабушка была ведьмой, и после смерти она не находит покоя в могиле. Никто не смеет входить в её комнату после заката, даже твоя мать».