Но ничего добавить или подумать она не успела: на веранде возник незнакомец с дробовиком, целясь в нее.

— Хочешь вылететь ко всем чертям с моей земли? — прорычал он.

— Конечно! — крикнула Бейли в окно, схватила ключи, только что брошенные на пассажирское сиденье, добавила: — Уже уезжаю! — и, попытавшись вставить ключ в замок трясущимися руками, уронила всю связку на пол.

Даже самые яростные бранные слова не выразили бы досаду, которую она ощутила, нырнув под приборную доску в поисках ключей.

Но найти их не успела: дверца машины с ее стороны распахнулась.

— Только попробуй всучить мне какие-нибудь бумажки, и я прострелю тебе башку! — предупредил незнакомец.

Бейли выпрямилась так быстро, что ударилась затылком о приборную доску.

— У меня с собой нет никаких бумаг, — заверила она. — Я приехала, чтобы задать несколько вопросов.

Чувствуя себя персонажем гангстерского фильма, она медленно подняла обе руки вверх, к крыше машины. Лицо стоящего перед ней человека избороздили глубокие морщины, на вид ему было лет сто, но легкие движения говорили, что он еще довольно молод. Он целился из дробовика прямо в голову Бейли.

— Вопросов? — подозрительно переспросил он. — О чем?

— О… — Что сказать, чтобы ни в коем случае не оскорбить его? — О «Золотой шестерке»! — быстро выпалила она, закрыла глаза и приготовилась услышать выстрел.

Так и не дождавшись, она осторожно приоткрыла один глаз: хозяин покосившегося дома усмехался, глядя на нее!

— А-а, так ты приехала познакомиться со мной и расспросить про давние времена.

— Я приехала… — Она чуть было не добавила «к красавцу Родни Йейтсу», но осеклась, заметив, как человек с дробовиком смотрит на нее, вспомнила его слова… нет, не может быть… Неужели этот безобразный старик и есть…

Наблюдая за ней, он немного опустил ствол дробовика.

— …к вам,— закончила Бейли. — Да, именно к вам. Вы ведь Родни? Вы… ничуть не изменились, выглядите, как на фотографиях. — Бейли не сомневалась, что ее пристрелят за такую чудовищную ложь, но человек с дробовиком ухмыльнулся шире, протянул руку, взял Бейли за плечо и вытащил из машины. Она чуть не поперхнулась: его дыхание было зловонным, под длинными обломанными ногтями на руке, которой он вцепился ей в плечо, скопилась многолетняя грязь.

Больше всего Бейли хотелось вырваться, прыгнуть в машину и на полной скорости умчаться от этого страшного места и грязного старика.

— А ты ничего, симпатичная, — вдруг сказал старик, притянул Бейли к себе, и его рука заелозила по ее плечу. — Э, погоди-ка, ты не напишешь про нас всякую брехню, как та стерва?

Бейли удалось понять, о чем идет речь.

— Вы про Спанглер из конгресса?

— Из конгресса! — презрительно протянул Родни и смачно отхаркнулся.

Плевок приземлился в паре сантиметров от ноги Бейли.

— Нет, ничего писать я не буду, — заверила она.

Ее собеседник снова ухмыльнулся, обнажив годами не чищенные зубы.

— Ну так и быть, заходи, а я тебе расскажу про ту ведьму. Узнаешь, что она откаблучила.

Подойдя к порогу дома, Бейли поняла, что впервые в жизни видит такую грязищу. Как люди могут жить в таких условиях годами, она не понимала.

На лестнице Родни не упустил случая полапать ее за руку выше локтя, и Бейли на миг словно окаменела.

— Осторожнее на этой ступеньке. Сломана, все собираюсь починить, да недосуг.

Бейли увидела прогнившую доску, наверняка пролежавшую здесь с тридцатых годов, и сумела переступить через нее. Она пошатнулась, Родни поддержал ее, словно невзначай коснувшись сбоку груди. Бейли чуть не вырвало.

Внутри дом производил еще более удручающее впечатление, чем снаружи. Они вошли в комнату с засаленными и шаткими старыми стульями и диваном, у которого недоставало двух ножек, поэтому один его конец поднимался на четыре дюйма выше, чем другой.

— Садись, — велел Родни, в голосе которого послышались похотливые нотки, и указал на высокий край дивана. Устроившись там, Бейли неизбежно соскользнула бы к нижнему краю, где собирался сесть сам хозяин.

— Лучше я… — Она огляделась и приметила у стены крепкий с виду деревянный стул. — Сяду вот так. — И она поставила выбранный стул напротив дивана. — Спина болит, трудно сидеть без опоры.

— Знаешь, чем лечат боли в спине? — Родни наклонился к ней, и Бейли чуть не отшатнулась от смрада. — Движениями. Понимаешь, о чем я? Двигаться надо больше… — И он сложил в колечко указательный и большой палец одной руки и несколько раз быстро просунул через него указательный палец другой.

«Ну, Джеймс Мэнвилл, я тебе это еще припомню!» — думала Бейли, слабо улыбаясь Родни, чтобы не выказать отвращения.

Родни придвинулся еще ближе и провел ладонью по ее руке. Когда его ладонь приблизилась к груди Бейли, она передернулась.

Ухмыльнувшись, Родни встал.

— Что тебе сейчас нужно, так это выпить.

— Нет, спасибо. Просто я…

— Отказываешься от угощения? — Его лицо вмиг стало злым.

— Нет, только я…

— Вот и хорошо, сначала пропустим по чуть-чуть, а там и остаток дня пролетит… за разговорами. — С последним словом он пошевелил бровями, словно заранее знал, что гостье не терпится заняться кое-чем поинтереснее болтовни.

Бейли не сомневалась, что она на грани обморока. Не будь у Родни в руках дробовика, она бы давно сбежала.

Внезапно Родни взревел так, что она чуть не свалилась со стула:

— Жена, выходи! Не видишь, что ли, — у нас гости!

В комнате, где они сидели, было две двери — закрытая и распахнутая. В открытую дверь Бейли увидела неопрятную постель со скомканным бельем. Закрытая дверь приоткрылась, выглянуло бледное личико, которое могло принадлежать ребенку лет тринадцати или четырнадцати.

— Сюда! — непререкаемым тоном велел Родни, и незнакомка вышла из-за двери.

Бейли ошарашено приоткрыла рот, увидев, что она на последних месяцах беременности. Судя по виду, этой девочке полагалось заканчивать среднюю школу, а не вынашивать детей.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Родни, Бейли повернулась к нему и заметила, что он гордо усмехается.

— Моя, — самодовольно пояснил он. — Что-что, а детишек я мастерить умею. А у тебя есть?

Бейли не могла оторвать взгляд от беременной девочки, которая смотрела в пол, ожидая приказаний.

— У тебя есть? — громче повторил Родни.

— Что?.. А-а, вы про детей. Нет.

— Ну, это дело поправимое, — хмыкнул Родни. — Хочешь, могу…

Хлопнула дверь, в комнату вошла еще одна девочка — хорошенькая блондинка лет пятнадцати, в поношенном, но чистом платье, аккуратно причесанная.

— Не нужны ей твои дети, а если ты к ней хоть пальцем притронешься, сюда опять нагрянут копы, — заявила она и протянула Родни банку пива.

— Тебя не спросили, — огрызнулся Родни. — А чего ей выпить не принесла?

— Очень ей нужно твое теплое пойло в десять утра! Верно, мисс?

Бейли слабо улыбнулась обоим.

— Я вообще-то хотела только задать несколько вопросов…

— О «Золотой шестерке»? — уточнила девушка с таким презрением, что Бейли отшатнулась. — О тех славных временах, когда он еще не был ни на что не годной задницей?

— Пошла вон! — гаркнул Родни. — Оставь нас с гостьей в покое!

Девушку не смутил ни приказ, ни громкость, с какой он был отдан.

— Не вздумай ее пальцем тронуть, слышал? — И она обратилась к Бейли: — Если он к вам полезет, кричите погромче, хорошо?

Бейли сумела только молча кивнуть.

— Ну, давайте, спрашивайте, о чем хотели. Он знает всю «шестерку», весь день может болтать, было бы кому слушать. Его жизнь кончилась в день смерти Фрэнка Маккалума.

Она ласково обняла беременную девочку за плечи, увела ее в другую комнату и прикрыла дверь.

— Ты ее не слушай, — сказал Родни, как только дверь закрылась. — Дочка, а никакого уважения к отцу. А вторая, что помоложе, — моя жена. — Он взглянул на Бейли, ожидая реакции. — Спрашивай, о чем хотела. — И он грозно нахмурился. — Смотри только, не вздумай написать про нас еще одну паршивую книжонку.