Дальше она писала, что во время интервью с Кайлом один пожарный заявил, что Кайл сделал самую вопиющую глупость, о какой он когда-либо слышал, и добавил: непонятно, что теперь с ним делать — то ли наградить медалью, то ли наказать, чтобы впредь не рисковал так безрассудно. Затем подошла какая-то женщина, пожала Кайлу руку и сказала, что он спас ее дочь. Она добавила, что живет в доме, который построил отец Кайла, в комплексе «Золотые шестидесятые», названном так потому, что раньше на этих шестидесяти акрах выращивали брокколи на семена и все поле было сплошь покрыто золотистыми цветами.

Корреспондентка закончила статью словами: «Не знаю, были ли золотыми «шестидесятые», но эти мальчики — настоящая «Золотая шестерка».

«Вот так, — добавил в конце статьи редактор газеты, — они и получили свое прозвище».

Бейли рассеянно ковыряла еду в своей тарелке. Ей опять не хватило времени приготовить к ужину очередной кулинарный шедевр, поэтому она остановилась у магазина «Бостон-маркет» и купила пару запеканок, надеясь, что Мэтт примет их за домашние. Но Мэтт ел молча, казалось, глубоко погруженный в какие-то раздумья — впрочем, как и Бейли.

Ее переполняли мысли о статьях, прочитанных сегодня днем. Какими же замечательными оказались эти шестеро мальчишек! Самые обычные, такие же, как все, и вдобавок чувствующие себя чужими в новой школе, в минуту опасности они рисковали жизнью, чтобы спасти других учеников. Многие ли подростки способны на такое?

Она легко могла представить, каким был начитанный и необщительный Тадди. Футболисты из школы наверняка немилосердно издевались над ним. А он сумел выбраться в окно, спустился по водосточной трубе и спас их всех.

Кайл, надев противогаз, бросился прямо туда, где была заложена бомба. А если бы она взорвалась? Он мог успеть покинуть школу, почему же не стал спасаться? Неужели ему была дорога школа, где его дразнили и высмеивали?

Как мог этот юноша, повзрослев, бросить на произвол судьбы жену и детей?

— Почему ты не сказал мне, что твой отец — один из ребят «Золотой шестерки»? — тихо спросила Бейли не поднимая глаз.

Мэтт молчал так долго, что она вскинула голову и увидела, что он почти ничего не съел и теперь гоняет по тарелке кусочки курятины.

— Это не важно, — помолчав еще немного, сказал он, потом отложил вилку и выпрямился на стуле. — Я мог бы купить эти запеканки по дороге, — добавил он, догадавшись, что они покупные.

— Я была занята, — объяснила она, — мне не хватило времени… — Она оборвала себя, вдруг сообразив, что Мэтт сменил тему. — И все-таки, почему ты мне ничего не сказал?

— С каких это пор ты заинтересовалась «Золотой шестеркой»?

Его голос звучал враждебно, Бейли поняла, что он пытается удержать ее от дальнейших расспросов, но не дрогнула.

— Если уж я поселилась в этом городе, то должна знать его историю. Сегодня я случайно обидела Дженис — пошутила насчет «Золотой шестерки», а она разозлилась. Пэтси объяснила, что и твой отец, и отец Дженис были ребятами из «шестерки». А мне-то казалось, что все случившееся с ними не имеет никакого отношения к нашему времени. Но я ошиблась. — Посмотрев на Мэтта, она мягко спросила: — Ты знаешь, почему твой отец уехал?

Мэтт не ответил, поднялся и вышел из комнаты.

Бейли тяжело вздохнула. Похоже, сегодня она только тем и занимается, что оскорбляет всех подряд. Она встала, убрала со стола, сложила посуду в посудомойку. Закончив, она обернулась и увидела, что на пороге кухни стоит Мэтт с обувной коробкой в руках.

— Хочешь посмотреть фотографии? — предложил он.

— Хочу. — Бейли с улыбнулась с облегчением, убедившись, что он не сердится, и прошла за ним в гостиную.

Мэтт сел на диван и указал Бейли место рядом. С самого начала жизни под одной крышей у них появились неписаные правила — так, на диване обычно сидела Бейли, а Мэтт занимал мягкое кресло. Но сегодня они уселись бок о бок, Мэтт поставил обувную коробку перед ними на журнальный столик.

— У меня мало что сохранилось, — заговорил он, снимая крышку. Коробка была старой и потертой, от детских ботинок восьмого размера. — Мама выбросила все эти снимки через год после того, как отец ушел от нас. Я увидел их случайно и выудил из мусора.

Бейли поняла, что содержимое этой коробки Мэтт прежде никому не показывал. Его руки дрогнули, поднимая крышку.

— Отца я любил, как никого на свете. Дома он бывал редко, но когда появлялся, становился центром нашей вселенной. Он был… — Мэтт помедлил. — Он… не смейся, но он на самом деле был блистательным. Все умел, много читал, постоянно разъезжал по округе, знал, как устроен мир. Мне было всего пять лет, но поскольку большую часть времени я оставался «старшим мужчиной в доме», у меня постоянно накапливались вопросы. И отец никогда не отмахивался от меня, как делали отцы моих друзей.

Мэтт достал из коробки снимок — один из тех снимков форматом как раз для бумажника, которые можно увидеть в школьных ежегодниках.

Бейли взяла снимок и уставилась на молодого и стройного Мэтта.

— Я вижу в нем тебя. Он привлекательный мужчина.

— Был. Его уже нет в живых.

Бейли хотелось спросить, как это случилось, но она чувствовала: чем меньше вопросов она будет задавать, тем больше вероятность, что Мэтт обо всем расскажет ей сам. А он уже доставал следующую фотографию. На ней шестеро мальчишек стояли перед автомобилем с округлыми крыльями по моде 50-х годов.

— Это и есть… — начал Мэтт.

— Подожди, я уже догадалась, а теперь хочу определить, кто из них кто, — попросила Бейли и поднесла снимок поближе к свету торшера. — В футболке с надписью — конечно, твой отец.

— Правильно, — улыбнулся Мэтт.

— А вот этот скорее всего Родни… Родди. Боже мой, а ведь он и вправду был красавцем!

— Да. Сразу после школы уехал на несколько лет в Голливуд, но в актеры так и не пробился. А может, конкуренция была слишком велика. Так или иначе, он вернулся сюда.

— Как и Фрэнк.

— Значит, ты все-таки прочитала ту книгу, которая лежит у тебя на тумбочке у кровати? Ту, которую тебе дала Вайолет?

— Но как ты… — Она остановилась. — Нет, только не говори, как ты узнал, что находится у меня в спальне и у кого я беру вещи. Кстати, книгу я еще не прочитала. Зато весь день провела в Риджуэйской библиотеке, листала старые газеты.

—А-а…

— И что это значит?

— Что ты еще не знаешь всей правды — только то, что вычитала в газетах. — Он кивнул на снимок в ее руке. — Ну, продолжай, угадывай, кто здесь кто.

— Фрэнк, должно быть, вот этот тощий с краю. Что это у него в руке — сигарета?

— Без фильтра. А ты уверена, что это не Тадди?

— Нет, Тадди — вот этот длинный с другой стороны, у ко­торого испуганный вид.

— Неплохо, неплохо.

— А Берджесс — вот этот здоровяк на корточках. — Она подняла снимок повыше и всмотрелась в юношу, стоящего рядом с Кайлом. Харпер Керкленд был невысоким, стройным и миловидным, как херувим на потолке Сикстинской капеллы. Он кого-то напоминал ей, но кого — Бейли не могла определить. — Что с ними стало?

Мэтт взял у нее фотографию и отложил на стол рядом с первой. В коробке лежали свернутые листочки бумаги: Мэтт хранил каждый снимок в своем конверте, чтобы не поцарапать.

— Берджесс несколько лет вел дела на лесопилке своего отца, разорился и погиб при аварии самолета, которым сам управлял. Кажется, это было в 1982 или в 1983 году. Родни пару раз женился и наплодил кучу ребятишек. Тадди преподавал естествознание в кэлбернской школе, пока ее не закрыли, а через два года умер от инфаркта. Он так и не женился. Про Фрэнка и моего отца ты знаешь.

— А Харпер?

Мэтт ответил не сразу.

— Он стал одной из первых в Америке жертв СПИДа.

— Понятно… — Бейли еще раз всмотрелась в снимок. — Сэл Минео [7] — помнишь такого? Вот на кого он похож. — Она окинула взглядом весь снимок. — Если бы дети в Уэлборне знали, что его ждет, его жизнь превратилась бы в ад.