Поправив телефонную книжку на тумбочке у кровати, Бейли направилась в душ. Всем будет лучше, если она займется бизнесом, который затеяла вместе с Пэтси и Дженис.

От принятого решения Бейли стало легче, она пустила воду в душе и заметила за окном ванной скользящие лучи фар. Похоже, Мэтт все-таки решил съездить в кино один.

Не задумываясь о том, что делает, Бейли закрыла краны, набросила махровый купальный халат и вышла из ванной. Дом казался пустым, как бывало, когда Мэтт отсутствовал.

— Мэтт! — позвала она, но ей никто не ответил.

С торопливо бьющимся сердцем она тихонько прошла по короткому коридору к его спальне. Дверь была слегка приоткрыта.

— Мэтт! — снова позвала она, приложив ладонь к двери.

Если он выйдет, думала она, скажу, что я… Она задумалась, но так и не смогла найти причину, по которой сунулась к нему в комнату, — причину, которая показалась бы убедительной хотя бы ей самой.

На аккуратно заправленной постели она увидела ту самую обувную коробку с фотографиями. Не раздумывая Бейли присела на край кровати, включила лампу и сняла с коробки крышку.

Мэтт не показал ей три фотографии. На одной он сам, совсем еще малыш, и его брат Рик, оба в пижамах, стояли перед рождественской елкой, окруженные вскрытыми пакетами с подарками. А поодаль на полу, глядя на сыновей глазами, полными любви, сидел их отец.

Теперь, когда Бейли знала его историю, при виде этого снимка ей захотелось плакать.

На втором подросший Мэтт сидел на коленях отца за рулем машины. На обороте была пометка — «Июль 1968 г .». Меньше чем через два месяца этот мужчина бросит свою семью навсегда.

Качая головой, Бейли отложила фотографию и снова взяла ту самую, с двумя неряшливыми подростками. Придвинувшись ближе к свету, она долго разглядывала снимок. Сомнений нет и быть не может: это действительно Атланта и Рей. А дом за их спинами — тот самый, который Джимми завещал ей.

«Узнай всю правду о том, что случилось, — ладно, Веснушка?» — просил Джимми. Но какую правду, о чем? Об Атланте и Рее? Неужели они как-то связаны с «Золотой шестеркой»? И поэтому их снимок оказался среди фотографий родных Мэтта? Мэтт сказал, что понятия не имеет, кто эти люди или почему их фотография лежала вместе с остальными — значит, это могло произойти случайно, по чистому совпадению. Может, мать Мэтта выбросила сразу все фотографии, а Мэтт сумел сохранить только отцовские. А снимок с угрюмой парочкой пристал к остальным — например, потому, что был испачкан кетчупом.

Бейли перевернула фотографию: ни каких следов кетчупа и других пятен, зато есть едва различимая дата, надписанная карандашом. Повертев фотографию, Бейли разобрала только цифры 196… Последняя стерлась.

Сложив снимки в коробку, Бейли встала и оправила постель. Мэтту незачем знать, что она побывала у него в спальне.

Она вернулась к себе, прошла в душ и, уже стоя под струями воды, вновь запретила себе продолжать расспросы. Что бы ни случилось, все давно в прошлом, которое лучше не ворошить.

После еще двух дней в обществе Дженис и Пэтси смириться с поражением Бейли все-таки пришлось. Ей стало ясно, что им всем хватит знаний, чтобы управлять уже существующей компанией, но как создать ее с нуля, они не представляют. Даже придумать название им так и не удалось. Как же они будут зарабатывать, если не в состоянии решить простые организационные вопросы?

Бейли заварила себе чаю, вышла из дома с ручкой и блокнотом и попыталась набросать варианты названий и эмблем, но вскоре зашла в тупик. Через час она сходила за новой порцией чая, по наитию прихватила радиотелефон и телефонную книжку, вынесла их в сад и набрала номер.

Пока звучал гудок, она ждала с замиранием сердца. Кто ответит на ее звонок?

После первого же сигнала трубку взяла Кэрол Уотермен. Едва Бейли назвала свое имя, Кэрол затараторила:

— Я так и думала, что это ты звонишь Филиппу. Теперь он редко бывает дома, мы с детьми месяцами его не видим. Он давно собирается уйти от хозяев, дважды предупреждал, что уходит, но в ответ ему поднимали зарплату — так щедро, что Филипп соглашался поработать еще немного. Филипп не рассказывает мне, что задумали эти двое, но, судя по его лицу, ничего хорошего.

Слушая ее, Бейли рассеянно водила ручкой по странице блокнота. Перед ней стояло тутовое дерево, и она пыталась нарисовать узор переплетающихся старых ветвей. При всем своем желании посочувствовать Кэрол она не могла. А на что они с Филиппом рассчитывали, когда он согласился поработать на таких негодяев, как Атланта и Рей? Что чужие миллиарды прибавят им порядочности?

— Значит, у тебя есть и время, и деньги.

Кэрол смешалась.

— Пожалуй, да, — нерешительно подтвердила она. — А что?

— Я тут подумала: ты не хочешь заняться бизнесом, который мы задумали вместе с подругами?

— Каким именно? — осторожно спросила Кэрол.

— Пока что я называю его «Сначала и потом», — объяснила Бейли, разглядывая свой набросок. — Это одно из направлений компании «Тутовое дерево» — производителя консервированных продуктов.

— Надеюсь, готовить мне ничего не придется?

— Нет, это моя работа.

— Ясно. — В голосе Кэрол послышался холод. — Тогда чего же ты хочешь от меня, кроме денег?

Бейли слишком хорошо понимала чувства Кэрол: когда она только вышла замуж за Джимми, с предложениями к ней обращались многие, но она вскоре убедилась, что всем нужно только одно — деньги ее мужа.

— Не хочешь помочь нам? — И Бейли назвала первое, что пришло ей в голову: — Например, взять на себя рекламу. Как думаешь, у тебя получится?

Одно Бейли знала наверняка: им с Дженис и Пэтси эта сфера не по зубам!

Кэрол молчала так долго, что Бейли опасалась услышать в трубке короткие гудки.

— До замужества я готовилась в актрисы…

Бейли чуть не выпалила: «А нам-то от этого какой прок?» — но сдержалась. Она не могла позволить себе рассориться с Кэрол, одной из немногих своих знакомых, у которых есть деньги.

— Возможно, ты могла бы… ну, к примеру… быть лицом нашей телерекламы.

— Отлично! А какой сюжет?

— Над ним мы еще работаем, так что нам пригодятся все твои идеи.

— Значит, ни сюжета, ни рекламы еще и в помине нет?

Бейли рассмеялась и вдруг поняла, что уже не ловит каждое слово собеседницы, напряженно затаив дыхание.

— Вот именно. Я умею готовить, Пэтси — управлять целой фабрикой, а Дженис — распоряжаться финансами. Но никто из нас понятия не имеет, как убедить покупателей, что наши джемы и все прочее стоит покупать. Ты нам не поможешь?

— Пожалуй, — нерешительно отозвалась Кэрол, — если выкрою время между визитами к парикмахеру и маникюрше. Ты же знаешь, как это нелегко.

— Знаю даже слишком хорошо, — подтвердила Бейли, стараясь не выдать радость. Она звонила Кэрол в надежде на деньги, но и талант актрисы им не помешает. — А ты не могла бы…

— …прилететь следующим рейсом, познакомиться с твоими новыми подругами и для разнообразия поработать мозгами не только затем, чтобы решить, что надеть — черное или темно-синее?

Бейли засмеялась.

— Знаешь, где я теперь живу?

— Без понятия, но карандаш у меня под рукой.

Бейли продиктовала Кэрол свой адрес, повесила трубку и ухитрилась просидеть спокойно целых полминуты, а потом вскочила и пустилась в пляс.

— Да! — выкрикнула она, схватилась за ветку тутового дерева и поцеловала ее. — Ах ты милая моя старушка!

Схватив блокнот с набросками, она помчалась к дому и наверх, к факсу, который поставил у себя в кабинете Мэтт. Теперь оставалось только убедить Дженис и Пэтси, что выбранное название будет для компании самым подходящим.

Сделав копию своего наброска, Бейли отправила его по факсу Дженис и Пэтси. Пэтси она сказала, что хорошо бы вышить его по рисунку. Дженис тут же прислала ответ: все подумают, что они продают только джемы из ягод тутовника. Пэтси вмешалась с сообщением по факсу, что большинство американцев и слова-то такого не знают.