– Он не убийца.

Гэвин подошел к ней и остановился рядом, лаская ее руку своей. Потом скрестил руки на широкой груди и сверкнул глазами.

И это действие не укрылось от глаз мистера Тисдейла:

– Откуда вам знать, что он не убийца?

– А откуда мне знать, что вы не убийца?

– Я? – Мистер Тисдейл уставился на нее: – Разве мы уже не пришли к выводу, что я не мог подкрасться и ударить его по голове палкой?

Эдмунд запрокинул голову, пытаясь проглотить последние капли виски из своей фляжки.

– Может быть, и так, но, несмотря на ваш почтенный возраст, полагаю, что поднять-то подушку вы можете.

Мистер Тисдейл взорвался:

– А я думал, вы не поверили, что она общается с Богом.

– Я… – начал было Эдмунд, затем помолчал, завинтил крышку на фляжке и сунул ее в карман. – Я полагаю, что мы никогда не узнаем, что случилось, а чего не было.

– Могли бы, – сказала Эванджелина, – если бы каждый проявил честность.

Мистер Тисдейл подался вперед, опираясь на трость:

– Вы хотите честности? Да? Очень хорошо. Я готов очиститься от подозрений прямо сейчас и здесь. И уж раз вы требуете честности, будьте любезны не гневаться, если я выскажу свое мнение.

Мгновенно все взгляды устремились к нему.

– В ту ночь я не пошел в свою спальню сразу. Это я признаю. Я хотел перемолвиться парой словечек с Хедерингтоном о его дочери. Я знал, что она юная, но не думал, что она практически дитя. И ни капельки не заинтересована во мне, должен добавить. Я хотел обсудить свои соображения с Хедерингтоном прежде, чем подписывать контракт. Она вообразила, что влюблена в учителя французского, и слухи о том, что эти двое целовались, оказались правдивыми, и потому ей требовалось немедленно выйти замуж. А что нужно такому старику, как я, если не такая молоденькая хорошенькая девочка, как Нэнси Хедерингтон? Надо вам сказать, я не желал брать то, что осталось после французского гувернера. Я отказался подписать контракт.

Леди Хедерингтон пошатнулась, будто внезапно ее охватил приступ тошноты:

– Моя дочь, как вы изволили намекнуть, молода и впечатлительна. Она была огорчена, когда мы выгнали месье Лефевра. Но все сказанное вами доказывает, что у вас была большая причина нанести ущерб моему мужу, чем мы все предполагали.

– Я не закончил.

Он сильнее сжал набалдашник трости.

– Когда я покидал кабинет, где оставил вашего мужа, как вы полагаете, кого я увидел рыскающим в холле, как не мистера Лайонкрофта? Я был удручен, мне не хотелось ни с кем говорить, поэтому я укрылся в полутьме коридора. И видел, как он вошел в кабинет, который я только что покинул.

– Это правда? – пробормотала Эванджелина едва слышно, обращаясь к Лайонкрофту.

Прошло мгновение, потом он скрепя сердце смущенно кивнул.

Она попыталась не думать о том, что это могло означать.

Дребезжащий голос мистера Тисдейла продолжил:

– Я бы пошел в свою спальню, но их голоса повысились до крещендо. Хедерингтон заявил – тут я точно повторю его слова: «Что бы ты мне ни сделал, Лайонкрофт, я это вымещу на Роуз».

Мускулы Лайонкрофта напряглись.

– Пра-аа-в-да-а? – процедил сквозь зубы Эдмунд. – А что ответил на это наш хозяин?

– Он повел себя со своим обычным шармом. – Узловатые пальцы мистера Тисдейла прижали трость к груди. – Лайонкрофт сказал: «Нет, если сперва я убью тебя». А потом послышался грохот.

– Гэвин, – взмолилась леди Хедерингтон. Лицо ее исказил ужас. – Пожалуйста, скажи мне, ты не…

Эванджелина молчала, хотя испытывала похожие чувства.

– Сказать тебе, что я не делал чего? Не приказал ему не бить тебя снова? Этого я утверждать не могу. К тому же он не согласился последовать моему совету. Такой человек недостоин того, чтобы жить в обществе. Но я его не убивал.

Эдмунд фыркнул:

– Тисдейл слышал, как ты угрожал его убить.

На щеках Гэвина заиграли желваки.

– Это так. Но не значит, что я его убил.

– Это не значит также, что ты пригласил его поиграть в шары, – усмехнулся Эдмунд. – По мне, так дело решено.

– Я его не убивал, – повторил Гэвин.

– Докажи сначала. – Эдмунд повернулся и бросил выразительный и насмешливый взгляд на Эванджелину. – Может быть, этот твой кусочек шелка и кружев попросит Господа помочь?

Эванджелина успела ухватить Лайонкрофта за сюртук прежде, чем он снова бросился на Эдмунда.

– Мне этого не требуется, – сказала она тихо. Все четверо повернулись к ней и уставились на нее. – Мистер Тисдейл сказал, что слышал, как они ссорятся в кабинете мистера Лайонкрофта, потом он услышал грохот. Но ведь кабинет не спальня. И подушки не производят грохота.

Мистер Тисдейл воззрился на нее:

– Вы защищаете честь вспыльчивого человека, полностью признавшего, что угрожал тому, кого вскоре нашли мертвым?

Эванджелина кивнула:

– Да. В кабинете не было подушек, чтобы мистер Лайонкрофт мог ими воспользоваться и задушить лорда Хедерингтона. Но даже если бы и были, ему пришлось бы тащить труп по длинному коридору, по лестницам через все гостевое крыло до спальни Хедерингтона, рискуя, что его кто-нибудь увидит, но этого никто не видел. Я считаю такой поворот событий маловероятным.

– Маловероятным, – хмыкнул Эдмунд, – но не невозможным. Откуда вам знать, что в ту ночь в кабинете Лайонкрофта не было подушек?

? Я…

– Мисс Пембертон, – перебил ее Лайонкрофт, обвив ее локоть своими длинными пальцами, – могу я поговорить с вами одну минуту без свидетелей?

– Нет. – Мистер Тисдейл погрозил им тростью. – Конечно, не можете. Это как раз и есть неподобающее поведение, о котором я говорил раньше. Вы полагаете, что мы все проследуем на ужин, в то время как вы ускользнете с мисс Пембертон и останетесь без свидетелей, наедине, чтобы провести небольшую «дискуссию»?

Лайонкрофт еще крепче сжал локоть Эванджелины:

? Да.

– Я собираюсь стоять на своем и не слушать эту чепуху. – Мистер Тисдейл ударил тростью об пол: – Я собираюсь…

– Ступайте, – тихо сказала леди Хедерингтон. – Вы и Эдмунд отправляйтесь ужинать. Я останусь с ними. Ничего непристойного не случится, если я буду рядом с братом. Согласны?

Хотя выражение лица мистера Тисдейла свидетельствовало о том, что ему не хотелось оставлять Лайонкрофта наедине с женщинами, у него не оставалось иного выхода, кроме как прошествовать вместе с Эдмундом в столовую.

Гэвин повел Эванджелину и свою сестру в ближайшую комнату, где горели свечи, и этой комнатой оказалась библиотека. Он сделал им знак сесть, а сам закрыл за ними дверь.

Леди Хедерингтон нерешительно присела на край кресла с высокими спинкой и подлокотниками. Эванджелина примостилась на софе. Лайонкрофт сел там же. Не напротив, что было бы пристойно, но вплотную к ней, касаясь коленом ее колена.

– Гэвин, – заставила себя попросить леди Хедерингтон, – скажи честно.

Он не обратил на нее внимания.

– Что вы собираетесь делать? – спросил он Эванджелину шепотом. – Признаться, что провели со мной в кабинете большую часть вечера?

– Это так и есть. Разве нет? – ответила она тоже шепотом.

– Как мне ни претит признавать это, но Эдмунд прав. Мое внимание к вам не льстит вашей репутации, если вы уедете домой опозоренная, оттого что я слишком много времени проводил с вами прилюдно, насколько хуже это отразится на вас, если станет известно, что я много времени проводил с вами наедине?

– Вспомните, что я не поеду домой. Я уезжаю. Я никогда больше не увижу никого из них. Так какое это имеет значение? К тому же я никогда не принадлежала к светскому обществу. И какое мне дело, что они подумают обо мне?

– Но для меня ваша репутация важна. Я хочу вам помочь, а не разрушить вашу жизнь. Я хочу…

– Хватит шептаться, – истерически закричала леди Хедерингтон. – Подвинься на свою сторону софы, Гэвин.

Помешкав секунду, он последовал ее совету и устроился в противоположном углу в расслабленной позе, положив одну руку на подлокотник софы, а другую – на спинку, широко расставив колени.