– Ах! – Сьюзен вскочила с места, как пони, которому не терпится пробежаться по полю. – Что-то случилось! Пойдемте, пойдемте! Я не могу этого пропустить.

– Идите без меня. Я не одета.

– Глупышка! Мы все в ночных рубашках. Ведь время уже за полночь.

Сьюзен схватила Эванджелину за руку и потащила к двери с преувеличенной энергией и силой циркового атлета.

– Что, если кто-то нуждается в помощи? Что, если… что, если…

Она подавилась воздухом и оказалось, что выглядит она, как ни странно, одновременно испуганной и приятно возбужденной.

– Что, если Лайонкрофт снова кого-нибудь убил?

Ледяной пот выступил на затылке Гэвина, а крошечные волоски поднялись дыбом, пока он мчался по тайным коридорам в спальню сестры, которую она разделяла с мужем.

– Роуз? – крикнул он, врываясь в пустой коридор через потайную дверь, обычно скрытую панелью. – Роуз?

Он принялся молотить кулаками в закрытую дверь, и наконец дверь открыли изнутри.

Роуз стояла перед ним молчаливая, одеревеневшая, бескровная. Она не двигалась и не говорила.

– Что случилось?

Тусклые, невидящие глаза сестры смотрели сквозь него.

– Хедерингтон, – проговорила Роуз неподвижными губами. – Он мертв.

Гэвин покачнулся и оперся спиной о притолоку:

– Он… что?

– Мертв.

Она отступила назад в спальню, давая ему доступ в комнату, тонувшую в тени.

– Посмотри сам.

Не будучи вполне уверен, что хочет видеть, Гэвин продвинулся в темноту на несколько дюймов, пока не разглядел неподвижную фигуру под одеялом.

Он сделал шаг ближе. Ни звука. Ни малейшего движения. Никаких ободряющих признаков жизни. Он склонился и приложил ухо к холодным приоткрытым губам графа.

Секунда прошла в молчании. Две секунды. Три.

Гэвин понял, что ждать бесполезно. Он выпрямился, заставил себя отвести взгляд от лица Хедерингтона и повернулся к сестре.

– Мне очень жаль, Роуз, но он не дышит.

Она кивнула, и голова у нее дернулась, как у марионетки, управляемой кукловодом.

– Он мертв.

– Мне жаль, – повторил Гэвин и невольно перенесся мыслями в другую темную осеннюю ночь и увидел другое лицо, навеки застывшее в смерти. Непреодолимый ужас, за который ему не было прощения. Он сделал нерешительный шаг к сестре. Просил ли он когда-нибудь прощения за то зло, что причинил родителям? Он ведь не говорил с сестрой и до сегодняшнего дня не видел ее.

– Прости, Роуз, мне жаль. Я не думал, что…

Из коридора послышались многочисленные вздохи и всхлипы.

Гэвин резко обернулся и увидел остальных домочадцев, полураздетых, столпившихся в дверном проеме. Они ввалились в комнату, как игральные кости, выпавшие из перевернутой чаши. Лица их были бледными, вид испуганным, а выражение глаз – осуждающим.

Эдмунд сжимал в бледных пальцах стакан с виски. Дыхание его источало запах алкоголя, особенно сильно ощутимый вблизи. Его кузен Бенедикт стоял слева от него, прижимая руку ко рту, и было непонятно, делал он это, чтобы сдержать кашель или чтобы усмирить желчь. Жена Бенедикта Франсина маячила за его спиной. Она еще не сменила прическу и оставалась чересчур нарумяненной. Стараясь удержаться на ногах и цепляясь за набалдашник трости обеими руками, за спиной Роуз балансировал мистер Тисдейл в накинутом на плечи одеяле и пялился в полумрак комнаты. Нэнси, шатаясь, стояла рядом с ним. Глаза ее были закрыты, а губы дрожали. Мисс Стентон, стоявшая рядом с ней с широко раскрытыми глазами, уставилась не на труп Хедерингтона, а на Гэвина, будто ожидая, что он окажется запачканным кровью с головы до ног. Ее мать возвышалась за ее спиной, держа у горла дрожащую руку, испещренную синими венами.

Единственным лицом, обращавшим больше внимания на сестру Гэвина, чем на тело на постели, была мисс Пембертон. Она стояла рядом с Роуз и держала ее за руку. Через минуту она отпустила ее и повернулась к Гэвину. Лицо ее, менее часа назад пылавшее лихорадочным румянцем, теперь поражало ужасной беспредельной опустошенностью. Их глаза встретились, и ее взгляд был немигающим, неподвижным и ни о чем не говорящим. Он сглотнул, чувствуя себя обязанным дать ей объяснения за представшее перед ней зрелище, хотя, как и все остальные, не имел ни малейшего представления о том, что вызвало кончину лорда Хедерингтона.

Эдмунд Радерфорд прервал тишину, опрокинув себе в рот остатки виски, и процедил, растягивая слова:

– Тебя снова застукали рядом с трупом, Лайонкрофт?

Гэвин угрожающе заворчал и сделал шаг вперед.

– Ай! – Эдмунд отпрыгнул назад и столкнулся с Франсиной Радерфорд. – Я просто отметил совпадение.

– Отойди от меня, болван. Ты стоишь на моих ногах! – Франсина толкнула его, и он, спотыкаясь, преодолел несколько футов. – Не прикасайся ко мне!

Бенедикт Радерфорд согнулся пополам, сраженный новым приступом кашля, и задушил его, спрятав лицо в сгибе локтя. Когда он выпрямился, его лицо казалось бледнее, чем прежде. Передернув плечами, он повернулся к Роуз и спросил:

– Что случилось?

Она не ответила. Все обратили на Гэвина тревожные вопросительные взгляды. Первой заговорила мисс Пембертон.

– Кто-то… его ударил? – спросила она голосом тихим, но твердым. – Или он умер своей смертью?

Из горла Роуз вырвался придушенный смех, вызвавший испуг у всех присутствующих.

– Когда я вошла, – сказала она, и выражение ее лица казалось тусклым и безжизненным, – решила, что он спит. Я отпустила горничную и тихонько легла в постель рядом с ним. Я пожелала мужу доброй ночи. Он ничего не ответил. Я подумала, что он снова игнорирует меня.

Она бессознательно потерла кончиками пальцев след от пощечины.

– Я не простила ему того, что он меня ударил, как не простила и нашей размолвки. Поэтому грубо ткнула его пальцем в руку. Когда и это не возымело эффекта, я тряхнула его за плечо. Это его тоже не впечатлило.

Ее голос дрогнул.

– Тогда я ударила его по щеке, как он ударил меня. – Она перевела безумный взгляд с мужа на гостей. – Но он не почувствовал моего удара, потому что… был мертв.

Она сжала руками локти.

– Да поможет мне Бог! Я ударила мертвого. Когда я поняла… Когда я…

Внезапно Роуз лишилась чувств. Мисс Пембертон подхватила ее. При этом лицо ее исказилось гримасой, будто ее ослепила вспышка слишком яркого света.

Она пошатнулась. Гэвин шагнул вперед, чтобы принять от нее бесчувственную сестру, но Бенедикт упредил это движение. Его вялые руки скользнули под спину Роуз, и он принял ее из рук мисс Пембертон. Прижимая безвольное тело Роуз к груди, он наполовину понес, наполовину потащил ее к постели.

– Не кладите ее на подушку рядом с мертвым мужем, – послышался страдальческий голос мисс Пембертон, заставивший Бенедикта остановиться на полдороги. – Как только она придет в себя, снова лишится сознания.

Хмурясь и кашляя, Бенедикт замер на месте.

Гэвин пришел на выручку сестре и спас ее от страдающего одышкой человека. Взяв Роуз на руки, он направился сквозь толпу испуганных людей.

– Куда вы ее несете? – послышался дребезжащий голос Тисдейла.

– Пропустите! – пробормотал Гэвин, и плечи его поникли.

– Отнесите маму в мою комнату, – сказала Нэнси, смотревшая на него глазами, остекленевшими от ужаса. – Сегодня я не хочу спать одна.

Гэвин кивнул и продолжил свой путь по плохо освещенному коридору. Свечи, укрепленные в настенных держателях, отбрасывали тени на лица испуганных лакеев.

Процессия гостей и слуг последовала за ними.

Он уложил сестру на постель племянницы и отдал необходимые распоряжения горничным. Бросив последний взгляд на пепельное лицо Роуз, он зашагал назад к гостевым спальням Хедерингтонов.

Как и прежде, гости следовали за ним.

– И что теперь? – спросила Франсина, как только они приблизились к телу Хедерингтона.

– А теперь, – сказала мисс Пембертон, выступив вперед, – нам следует повнимательнее осмотреть тело лорда Хедерингтона.