Похоже, что сегодня и в самом деле наступал решающий день. Эванджелина усилием воли заставила себя разжать зубы:

– Пожалуйста, перестаньте называть его Лайонкиллером. Я не думаю, что он убийца.

– Правда? – Сьюзен уставилась на нее. – У вас было видение? Или вы говорите это только потому, что подружились с ним?

Подружилась? Эванджелина проглотила свой безрадостный смех. Неужели друзья прижимают друг друга к стене и обмениваются страстными поцелуями, тая в объятиях друг друга? Разве друзья требуют друг от друга услуг в обмен на благодеяния и видений в обмен на свободу? Она покачала головой. Ее отношения с мистером Лайонкрофтом было трудно определить словами, но никак нельзя было назвать дружескими.

Чуть не задев подругу очками, Сьюзен наклонилась и прошептала:

– Как вы думаете, он нежный любовник?

Эванджелина споткнулась:

– Что?

Сьюзен еще больше понизила голос:

– Я не могу себе представить, чтобы такой бука и отшельник, как Лайонкрофт, мог обладать сноровкой в искусстве любви.

– Нежность не всегда предпочтительнее остального, – сказала Эванджелина. – Я хочу сказать, что… Случается, что мужчина хочет вас так сильно и отчаянно, что не может не прикасаться к вам, не может удержаться, чтобы не сжать вас в объятиях, и, несмотря на ваш слабый протест, прижимает вас к себе и целует до тех пор, пока вы не потеряете сознание. Я говорю об этом как о гипотезе.

Сьюзен содрогнулась:

– Звучит ужасно. Если определить это точно, разве вы не назвали бы это грубым?

– Это необузданная сила, – тотчас же ответила Эванджелина.

– Ну, кто бы пожелал чего-то подобного? – усмехнулась Сьюзен и покачала головой. – Главное ведь должно совершаться в спальне, Эванджелина. Лежа. Ночью. Когда свечи погашены. Вы закрываете глаза, он делает свое дело и, если вам повезет зачать наследников сразу же, оставляет вас в покое. И тогда вы можете ходить по магазинам и, может быть, в гости к подругам.

– Я не уверена, что это должно быть непременно так.

– Конечно, так. Матушка рассказывала мне, что все так и бывает. А у нее брачный опыт побольше, чем у меня и у вас.

– Так может быть, но…

Эванджелина закусила губу. Если они с мистером Лайонкрофтом не слишком подходят друг другу, то он и Сьюзен оказались бы и впрямь несовместимой парой, если Сьюзен осмелится на брак с человеком, вызывающим в ней ужас.

– Я хочу сказать, что, возможно, он не такой уж плохой, как вы думаете. Если вы выйдете за него замуж, – Эванджелину чуть не задушило это слово, – то станете членом его семьи, и он будет пользоваться своей силой, чтобы заботиться о вас, а не обижать. Я думаю, он человек такого сорта, кто будет яростно защищать свою жену. Если бы женщина могла заставить его пожелать ее…

– Но он не хочет меня! – воскликнула Сьюзен, преграждая дорогу Эванджелине. – Мать собирается вынудить его жениться на мне. И потому он не будет меня лелеять. Он меня сокрушит, уничтожит.

– Никого он не уничтожит. Не такой человек мистер Лайонкрофт. Его нельзя заставить сделать что-нибудь против воли, – сказала Эванджелина с надеждой. – Ваша мать знает, что он не женится, если сам не захочет.

Плечи Сьюзен поникли.

– Тогда как же я смогу поймать его?

– Вы и не сможете, – еле вымолвила Эванджелина. – То есть вам не следует пытаться заманить его в ловушку. Как и ни одного мужчину. Вы можете только… – Ангелы небесные! Как ей продолжать этот разговор, от которого ее мутит? -…обольстить его.

Лоб Сьюзен прорезала морщинка.

– Как это обольстить?

– Просто будьте самой собой. Позвольте и ему быть самим собой. Разговаривайте с ним. Узнайте его получше. И тогда увидите, что это за человек, что у него внутри. – Эванджелина потянула ручку двери.

– Не знаю. – Сьюзен сделала шаг в сторону. – По-моему, это слишком сложно.

Эванджелина толкнула дверь и вышла в портик перед парадной частью сада.

Джейн Хедерингтон подскочила к ним с пылающим лицом и блестящими глазами.

– Как раз вовремя! Дядя послал меня за вами. Нас четверо на одеяле. Ну, пятеро, если брать в расчет близнецов по отдельности, чего никто не делает. Боюсь, что вам придется сидеть на другом, потому что оставшиеся места предназначены для дяди Лайонкрофта и для матушки. А третье одеяло для леди Стентон и Радерфордов. Вы видели мое украшение? Посмотрите! – Сияя, она указала на медальон на шее. – Этот медальон предназначен для портрета. И у меня будет еще новый гардероб. Я буду выглядеть такой же нарядной, как вы, мисс Стентон.

Эванджелина почувствовала себя исключенной из этой беседы и постаралась не показать, что уязвлена. Она не могла отрицать справедливости этих слов. Конечно, она не шла ни в какое сравнение с элегантной и всегда хорошо причесанной Сьюзен, будущей миссис Лайонкрофт. Сердце Эванджелины заныло.

– Идемте же. – Она подтолкнула Сьюзен локтем и попыталась сгладить нелюбезность своего тона: – Садитесь с ними, а я сяду рядом с мистером Тисдейлом, леди Хедерингтон и близнецами.

Ни при каких обстоятельствах она не согласилась бы сидеть рядом с Эдмундом Радерфордом, и теперь ухмылявшимся, когда он глядел на нее поверх края своей серебряной фляжки.

– Не знаю, – пробормотала Сьюзен, запинаясь, но Джейн уже тянула ее к квадрату красной ткани, где сидел мистер Лайонкрофт, погруженный в беседу со своей племянницей Нэнси.

Эванджелина, оставшись в одиночестве, направилась к дальнему уголку газона, где леди Хедерингтон прилагала отчаянные усилия, чтобы угомонить двух светловолосых девочек, похожих на два кружащихся волчка, и заставить сесть на одеяло. Это сулило веселье. Она любила детей.

К тому же она должна была разгадать тайну. И следовало начать с расспросов леди Хедерингтон. Если повезет, она сможет вычислить убийцу прежде, чем будет съедено последнее канапе, и как можно скорее покинет Блэкберри-Мэнор, чтобы больше никогда никто не видел и не слышал о ней.

Эванджелина мрачно улыбнулась, когда мистер Лайонкрофт встал, чтобы помочь Сьюзен сесть на одеяло. Если все сложится удачно, она сможет не присутствовать при грядущих свадебных торжествах.

А жаль.

Какого черта он оказался рядом с мисс Стентон, а не с мисс Пембертон?

Гэвин специально попытался рассадить всех так, чтобы разделить Нэнси и Дедушку Время и чтобы осталось место для Эванджелины, которая заслуживала того, чтобы вправить ей мозга, но в первую очередь он должен был извиниться перед ней.

В тот момент, когда он закончил усаживать это белесое разочарование во плоти, его взгляд натолкнулся на племянницу, с деловитым видом описывавшую круги по газону.

– Джейн, – выговорил он медленно, стараясь не показаться сердитым в день ее рождения, – ты передала мое поручение?

– Да, дядя Лайонкрофт.

– Точно в такой форме, как я его высказал?

– Да, дядя Лайонкрофт.

– Тогда какого черта это случилось?

– Пожалуйста, сядьте, вы оба! – крикнула Нэнси со своего места на одеяле. – То, что ты маячишь над головой мисс Стентон, нервирует ее.

Гэвин сверкнул на них обеих глазами, прежде чем сесть. Плевать ему было на то, что девчонка Стентон нервничает. Пусть себе нервничает.

Ему бы хотелось, чтобы она занервничала так сильно, чтобы встала и поменялась местами с мисс Пембертон. Ради этого он был готов опуститься на четвереньки и зарычать на нее как разъяренный лев.

Его тринадцатилетняя племянница плюхнулась на одеяло напротив него и запела:

– У меня день рождения, день рождения, день рождения! – Она открывала и закрывала медальон, висевший у нее на шее, и припевала: – Это мой день рождения, день рождения, день рождения!

– Хватит! – Нэнси бросила в сестру кусочек хлеба. – Мы все уже видели твой медальон. Дай нам спокойно поесть.

Губы Джейн высокомерно скривились.

– Ты просто завидуешь, потому что никто не попросил тебя позировать для портрета. Мы уедем задолго до твоего дня рождения.