— С тех пор мне то и дело приходится избавляться от ленивых ребят, которые нанимаются ко мне помощниками, и можете мне поверить: если ко мне придет парень постарше, такой как Гордон Джосси, я тотчас его возьму.

Пока они говорили, Хит наполнил обструганными прутьями деревянный ящик, поднял его, понес к грузовику с открытым бортом и поставил рядом с разнообразными корзинами, в которых лежали странные предметы. Хит с удовольствием начал объяснять их назначение, хотя полицейские его об этом и не просили. Он увлекся этой темой и стал рассказывать о специальных ножницах для обрезания камыша.

— Они срезают около миллиметра, острые как бритва, и обращаться с ними нужно осторожно, не то руку отрежешь.

Ножницы эти показались Барбаре похожими на алюминиевый гриль с ручкой. Повар мог бы жарить на нем бекон.

Если крыша была изогнутой, вместо ножниц использовали другой инструмент…

Барбара кивала с умным видом, а Нката записывал все в записную книжку, словно рассчитывал, что позже его проэкзаменуют. Барбара забеспокоилась, не зная, как бы перевести разговор с процесса укладки крыши на Гордона Джосси, но, когда Хит сказал «и все они разные», она прислушалась к тому, что он говорит.

— …причиндалы, которые делает кузнец, например крюки и булавки.

Крюки, похожие на пастушеский посох в миниатюре, с одного конца были загнуты — ими цепляют камыш и сажают на стропила, чтобы он держался на месте. Булавки напоминали длинные копья с отверстием с одной стороны и острым концом с другой — ими удерживают камыш в процессе работы. Эти инструменты делает кузнец, причем каждый кузнец изготавливает их по-своему.

— Инструмент можно заточить с четырех сторон или с двух, обточить на шлифовальной машине конец с прорезью… Все по желанию кузнеца. Я больше всего люблю голландские инструменты. Мне нравится настоящая работа, — произнес он так, словно в Англии перевелись настоящие кузнецы.

Барбару заинтересовала сама идея кузнечного дела и то, что оно может иметь отношение к орудию убийства. Если уж на то пошло, инструменты кровельщика вполне могли стать таким орудием, и неважно, что Хит снисходительно назвал их «причиндалами». Барбара взяла один такой инструмент — это была булавка — и обратила внимание на ее острый конец, которым вполне можно убить. Она подала ее Нкате и по выражению лица напарника поняла, что у него возникли те же мысли.

— Почему он пришел к вам работать в двадцать один год, мистер Хит? Вы это знаете?

Хит помолчал, очевидно не сумев сразу переключиться с разговора о том, почему голландцы относятся к своей работе ответственнее, чем англичане, и как это связано с Европейским союзом и с массовой эмиграцией в Британию албанцев и других восточных европейцев.

— А? Кто? — мигнул он.

— Вы сказали, что для подмастерья возраст двадцать один год считается необычным. Чем занимался Гордон Джосси до того, как пришел к вам?

Хит сказал, что Джосси учился. Он был студентом какого-то колледжа в Уинчестере, изучал торговлю или что-то другое, Хит не запомнил. Джосси привез с собой два рекомендательных письма от тех, кто его учил. Желающие наняться к нему в подмастерья так еще не приходили, и на Хита это произвело впечатление. Может, они хотят посмотреть на письма? Кажется, они у него сохранились.

Барбара сказала, что они и в самом деле хотят на них посмотреть. Хит повернулся к дому и заорал:

— Кисонька! Выйди, пожалуйста.

Вышла женщина, ничуть не похожая на кисоньку. Под мышкой у нее была скалка, и, судя по мускулистому телу женщины и ее грозному виду, она вполне могла воспользоваться этим предметом не по прямому назначению.

— Ну что ты, детка, — сказала кисонька, — зачем так кричать? Я же здесь, в кухне.

Голос у нее оказался на удивление нежным, не соответствующим суровой внешности. Она разговаривала как благородная дама из костюмированной драмы, а выглядела как посудомойка из замызганной столовой.

— Милая девочка, — глупо улыбаясь, сказал ей Хит. — Я и забыл о силе своего голоса. Извини. Скажи, у нас сохранились письма, которые принес Гордон Джосси, когда нанимался ко мне на работу? Ну, ты знаешь, какие я имею в виду. Помнишь? — Хит оглянулся на Барбару и Уинстона. — Моя кисонька хранит книги и разные документы. Девочка помнит такие события и цифры, что просто диву даешься. Я все говорю ей, чтобы она пошла на телевидение. На программу «Как стать миллионером», вы, наверное, знаете такую. Если бы она приняла участие в таком шоу, мы могли бы стать миллионерами.

— Да брось, Ринго, — сказала кисонька. — Я приготовила курицу и твой любимый пирог с луком-пореем.

— Душка.

— Глупый мальчик.

— Я дурею, когда вижу тебя.

— Ну опять ты за свое, Ринг.

— Гм… Как насчет писем? — вмешалась Барбара.

Она посмотрела на Уинстона. Тот наблюдал за разговором мужа и жены, словно зритель за игрой в пинг-понг.

Кисонька сказала, что сейчас их принесет. Кажется, они находятся в деловых бумагах Ринго. Она их быстро найдет, потому что держит все в порядке, а если понадеяться на Ринго, то он зароется в бумагах.

— Так и есть, — подтвердил Ринго. — Милая девочка.

— Красавчик…

— Благодарю вас, миссис Хит, — прервала ее диалог Барбара.

Кисонька мяукнула, глядя на мужа, а тот притворился, что хочет шлепнуть ее по заду. Жена хихикнула и исчезла в доме. Через две минуты она снова появилась с папкой в руке, откуда и вынула упомянутые письма.

Это действительно были рекомендательные письма, характеризующие Гордона как человека, в них отмечалось его отношение к работе, приятные манеры, желание получать знания и прочее. Характеристики были написаны на бланках Технического колледжа Уинчестера, причем под одной из них подписался Джонас Блай, а под другой — Китинг Крофорд. В обоих документах Гордон Джосси характеризовался как студент и как человек. Хороший молодой человек, надежный, добросердечный, заслуживающий того, чтобы его обучили профессии кровельщика. Тот, кто возьмет его к себе на работу, не пожалеет. Он непременно добьется успеха.

Барбара попросила разрешения взять письма с собой. Она непременно вернет их Хитам, но сейчас, если они не возражают…

Они не возражали, хотя Ринго Хит поинтересовался, что нужно Скотленд-Ярду от Гордона Джосси.

— Он что-нибудь натворил?

— Мы расследуем убийство в Лондоне, — сказала Барбара. — Убита девушка по имени Джемайма Хастингс. Вы ее знаете?

Девушку они не знали, но были уверены, что Гордон Джосси никакой не убийца. Однако, когда копы собрались уходить, кисонька добавила интересную подробность к характеристике Джосси.

Гордон не умел читать, и ее всегда удивляло, как же он сумел окончить колледж. Хотя там наверняка были занятия, не требовавшие умения читать, миссис Хит казалось странным, что он добился таких успехов в колледже Уинчестера.

— Знаешь, дорогой мальчик, с Гордоном что-то не так. Если он смог отучиться и скрыть то, что он не умеет читать… Значит, он способен скрывать и другие вещи.

— Как это он не умел читать? — изумился Ринго. — Глупости какие.

— Нет, дорогой. Это правда. Я сама видела. Он совершенно не умел читать.

— Вы хотите сказать, что у него возникали трудности с чтением? — спросил Нката. — Или он вообще не умел читать?

Она сказала, что читать он не умел, хотя алфавит знал и выписывал буквы, чтобы не ошибиться. С такой странной вещью она сталкивалась впервые. Она часто спрашивала себя, как он мог окончить школу.

— Должно быть, он угождал учителям какими-то другими способами, если вы понимаете, о чем я, — сделала она вывод.

До конца дня Мередит Пауэлл чувствовала, что внутри у нее что-то горит. К жжению прибавился и шум в голове, вызванный не болью, а бесконечным повторением слов «она умерла». Смерть Джемаймы вызвала у Мередит недоверие и горе, и горе было глубже, чем обычно бывает в отношении человека, не родного по крови. За фактом смерти подруги скрывался еще один факт: Джемайма ушла из жизни, прежде чем Мередит наладила отношения между ними, и это вызывало у нее чувство вины. Она не могла вспомнить, из-за чего разрушилась их многолетняя дружба. Происходило ли их охлаждение постепенно, или все закончилось одним махом? Вспомнить этого она не могла, следовательно, то, что их разъединило, было пустяком.