Он не добавил, что такая пресса им очень нужна. В последние годы в чем их только не обвиняли, начиная с узаконенного расизма до ужасающей некомпетентности. История, в которой не будет скелетов в шкафу, пойдет им на пользу.

— Если это и в самом деле положительный шаг, — подчеркнул Хильер. — Вот что заставляет меня задуматься.

— А!

Хильер вскинул на него глаза. Очевидно, он решил выложить все начистоту.

— Характеристики у нее отличные, и высказываются о ней хорошо. Но мы-то с вами знаем, что слова не доказывают способность человека справиться с этой работой.

— Да, но слабость всегда выходит наружу, — возразил Линли. — Рано или поздно.

— Это так. Однако меня просят поторопиться, если вы понимаете, о чем я. А я при этом не должен ошибиться.

— Понимаю, — согласился Линли.

— Кажется, это она попросила вас поработать с ней.

Линли не стал спрашивать, откуда Хильеру это стало известно. Хильер обычно знал все, что происходит. На свой пост он пришел в том числе и благодаря созданной им внушительной шпионской сети.

— Я не назвал бы это «поработать с ней», — сказал он осторожно. — Она попросила меня прийти и показать ей рычаги, подходы, чтобы она могла быстрее включиться в работу. Для нее здесь все новое — и Лондон, и Скотленд-Ярд, к тому же на нее сразу повесили расследование убийства. Если я ей помогу и она быстро продвинется, то я буду только рад.

— Значит, вы ее узнаете лучше, чем кто-либо другой. И это подводит меня к главному. Я не могу облечь это в деликатную форму, не стану даже и пытаться. Скажу прямо: если вы заметите в ней что-то, что заставит вас насторожиться, то я хочу знать, что именно. Мне важна любая мелочь.

— Простите, сэр, я не думаю, что я тот человек, который…

— Вы именно тот человек. Вы здесь работали, должность вам не нужна, вы работаете с ней в паре, у вас зоркий глаз. Мы с вами много лет не соглашались…

«Это слишком мягко сказано», — подумал Линли.

— …но вы редко ошибались в оценке людей. У вас законный интерес — у всех нас законный интерес, — чтобы этот пост достался хорошему, лучшему сотруднику, и вы скоро узнаете, достойна ли она этого поста. Я лишь прошу вас сообщить мне об этом. И, честно говоря, мне нужны подробности, потому что нам совсем не нужны обвинения в сексизме в том случае, если ей этот пост не достанется.

— Чего именно вы хотите от меня, сэр? — Если его просят шпионить за Изабеллой Ардери, то в чем это должно выражаться? — Письменных донесений? Регулярных устных отчетов? Таких встреч, как эта?

— Думаю, вы знаете.

— По правде говоря, я…

Зазвонил его мобильник. Линли взглянул на него.

— Пусть звонит, — сказал Хильер.

— Это Ардери, — ответил Линли, и помощник комиссара кивнул ему, позволяя ответить.

— Опознана личность, изображенная на втором фотороботе, — сказала ему Ардери. — Это скрипач, Томас. Его опознал брат.

Барбара Хейверс сидела на телефоне, а Уинстон Нката планировал маршрут. Барбаре без труда удалось отыскать Джонаса Блая и Китинга Крофорда, двух преподавателей Технического колледжа № 2 города Уинчестера (никто не смог пролить свет на то, есть ли в Уинчестере Технический колледж № 1), и оба педагога согласились поговорить с детективами из Скотленд-Ярда. Оба спросили, о чем будет разговор. Когда Барбара сказала, что речь пойдет о человеке по имени Гордон Джосси, которому они дали рекомендательное письмо, оба переспросили: «О ком?»

Барбара повторила имя Джосси. Это было одиннадцать лет назад, пояснила она.

Они снова недоуменно повторили ее слова. Одиннадцать лет? Да разве можно вспомнить студента, учившегося бог знает когда! Однако и тот и другой согласились встретиться с детективами.

Тем временем Нката изучал на карте лучший путь следования до Уинчестера, дорогу в самом Уинчестере и удобный подъезд к колледжу. Хэмпшир наводил на него тоску, и Барбара не могла винить его в этом. Он был единственным чернокожим человеком, которого она здесь видела. По реакции на него всех тех, кто общался с ним в отеле Суэя, было похоже, что чернокожих они до сих пор видели только по телевизору.

Накануне вечером она вполголоса сказала ему в ресторане:

— Во-первых, Уинни, люди думают, что мы пара.

Так она хотела извиниться перед ним за очевидное любопытство официанта.

— Да? — ощетинился Нката. — И что, если так? Смешанные пары — это плохо? В этом есть что-то дурное?

— Конечно нет, — торопливо ответила Барбара. — Черт возьми, Уинни, я была бы счастлива. Наверное, поэтому они и пялятся. «Он и она? Как ей удалось подцепить такого парня? С ее-то внешностью?» Вот что они думают. Ты только посмотри на нас двоих, обедающих в отеле. Свечи, цветы на столе, музыка играет…

— Это же CD, Барб.

— Ты уж меня потерпи, ладно? Люди делают заключения, исходя из того, что видят. Можешь мне поверить, я все это испытала, когда работала с Линли.

Нката задумался над ее словами. Обеденный зал отеля был неплох, хотя звучала здесь не живая музыка, а записанные на CD старые хиты Нила Даймонда, да и цветы на столе были искусственными. В Суэе это было единственное заведение, позволяющее насладиться «романтическим» вечером.

— А во-вторых? — спросил он.

— Что? — не поняла Барбара.

— Ты сказала «во-первых», а что «во-вторых»?

— А во-вторых, ты высокий и у тебя на лице шрам. Это делает тебя заметным. И еще твоя одежда… она контрастирует с тем, как одеваюсь я. Наверное, все думают, что ты какая-то шишка, а я — твоя секретарша или помощница. Возможно, футболист… Ты, конечно, а не я. Или кинозвезда. Думаю, они пытаются вспомнить, где в последний раз тебя видели: в «Большом брате», или в каком-то другом шоу, или в сериале «Инспектор Морс», когда ты был еще в пеленках.

Он смотрел на нее, слегка улыбаясь.

— Ты и с инспектором Линли так себя ведешь, Барб?

— Как?

— Беспокоишься о нем. Как сейчас со мной.

Барбара почувствовала, что краснеет.

— Беспокоюсь? Я? Извини. Я просто…

— Очень мило с твоей стороны, — сказал он. — Но в других местах на меня пялились еще больше, можешь мне поверить.

— Да ладно, — пробормотала Барбара.

— И, — добавил он, — не так уж плохо ты одеваешься, Барб.

Барбара расхохоталась.

— Верно. И Иисус не умер на кресте. Неважно. Об этом позаботится суперинтендант Ардери. Скоро, будь уверен, я стану ответом столичной полиции на… — Барбара потянула себя за губу. — Вот это проблема. Я даже не знаю последнюю икону стиля. Вот как я далека от веяний моды. Что ж, этому не поможешь. Но жизнь становится проще, если подражаешь вкусу королевы.

Сама она никогда не подражала вкусу королевы в отношении одежды. Интересно, подумала Барбара, а если бы она носила практичную и красивую обувь, перчатки и сумочку в руке, это понравилось бы суперинтенданту Ардери?

Уинчестер был городом, а не деревней, и здесь на Уинстона Нкату не слишком засматривались. Не обратили на него особого внимания и в кампусе Технического колледжа № 2. Нашли они его легко: не зря Нката подготовился. С Джонасом Блаем и Китингом Крофордом все вышло не так просто. Барбара предполагала найти их на факультете, имеющем отношение к кровлям, но оказалось, что Блай занимается таинственными компьютерными программами, а Крофорд — телекоммуникациями.

У Блая сейчас как раз шли «часы приема». Кабинет преподавателя был засунут под лестницу, и над его головой топали вверх и вниз студенческие толпы. Барбара не понимала, как человек может что-то делать в такой обстановке, но, когда они представились Блаю, он вынул из ушей беруши, и это все разъяснило. Блай предложил выйти на улицу, выпить кофе или прогуляться. Барбара сделала встречное предложение — пойти к Крофорду, надеясь тем самым сэкономить время.

Им удалось договориться по мобильнику, и они встретились с преподавателем по телекоммуникации на автостоянке, возле фургона с мороженым и соками, собравшего возле себя толпу жаждущих. Крофорд тоже там пристроился. Сказать о нем «грузный» значило бы ничего не сказать. Сахарная трубочка, на которую он набросился, явно была лишней. Умяв ее, он немедленно купил еще одну, спросив через плечо детективов и своего коллегу: