Накануне они получили хорошую взбучку за то, что после похорон потеряли из виду Рейли Гэннона, а ведь это был прекрасный шанс разделаться и с ним, и с Бритт Шелли, уже дважды избежавшей смерти.

— Она никак не могла выбраться из той машины, — сказал Джонсон, когда они узнали, что девица жива и, похоже, прекрасно себя чувствует.

— Но, как видите, выбралась, — злобно ответил их наниматель и добавил, что, будь они посмекалистее, Гэннон привел бы их к журналистке, и они смогли бы разделаться с обоими, забрать свои деньги и исчезнуть.

Они стоически восприняли эту выволочку, понимая, что заслужили ее. Они поиграли с журналисткой в кошки-мышки на темной проселочной дороге, но убить ее, столкнув машину в воду, не смогли. Их отчасти оправдывало лишь то, что наниматель сам предложил перехватить женщину на дороге и обставить ее смерть как самоубийство.

В настоящий момент никто не знал, где затаились Гэннон и Бритт Шелли. Чарлстон — небольшой город, но найти в нем кого-то не так-то легко. К тому же большинство его населения раскатывает на серых седанах. На номера не стоит и внимания обращать — Гэннону хватило ума сменить их.

— Надо было поставить маячок на машину, пока он торчал в часовне, — заметил Смит, отрезая кусок говяжьего филе с кровью.

— Слишком много народа там крутилось. Опоздавшие. Водители. Сотрудники похоронного бюро.

Они уже знали о визите Рейли и Бритт в дом Уикема.

— Думаешь, Гэннон действительно вооружен, или Уикем струхнул? — спросил Смит, тщательно пережевывая мясо.

— Судя по тому, что нам говорили об Уикеме, струхнул.

— Но Гэннон вооружен?

— Лучше считать, что да.

— Думаешь, он умеет стрелять?

— Какая разница? Мы умеем.

Когда зазвонил сотовый, Джонсон самоуверенно улыбнулся напарнику и коротко ответил:

— Слушаю. — И замолчал на целую минуту. — Понял. — Он захлопнул крышку телефона и сказал Смиту: — Представление начинается.

Паранойя Рейли оказалась заразительной.

Бритт не спорила, когда он предложил сменить местонахождение. После звонка судье Меллорс они вернулись в мотель лишь для того, чтобы собрать вещи. Это заняло меньше десяти минут. Рейли проехал Чарлстон, пересек реку Купер и только через несколько километров нашел подходящий мотель, расположенный в парке, с отдельными домиками, расположенными вдоль берега красивого водоема.

Рейли зарегистрировал их под вымышленными именами, заплатил наличными за пару дней и припарковал седан за домиком.

— Я попросил именно этот номер. Легко подъехать, легко уехать, — сказал он, ведя Бритт в новое жилище, обставленное почти так же, как предыдущее, но выглядевшее симпатичнее и новее. Они наглухо задернули шторы, и Рейли регулярно выглядывал в щелку проверить, нет ли кого подозрительного у их двери.

— Судья сказала, когда перезвонить?

— Ей нужно несколько часов. Потом я съезжу, поищу телефон-автомат.

— Как вы думаете, какое решение примет Фордайс?

Убивая время, Рейли валялся на широкой кровати, подсунув под голову плоские подушки и прикрывая лоб рукой. Бритт сидела, откинувшись на локти, на соседней кровати.

— Я не знаю. Кэнди — моя последняя надежда. Я здорово надавил на нее, воззвал к ее долгу, вере в правосудие. Манипуляция чистейшей воды, но она все-таки пообещала хотя бы попытаться уговорить Фордайса.

— Может, вы были слишком откровенны?

Не опуская руку, он покосился на Бритт.

— Я имела в виду, может, не стоило говорить ей, что вы подозреваете генпрокурора в совершении нескольких преступлений. Может, следовало сочинить что-нибудь.

— Может, надо было подозвать к телефону вас? Сочинительство — ваш конек.

— Правильнее сказать — дипломатия.

— Правильнее сказать — вранье.

Бритт разочарованно вздохнула:

— Боже, вы опять за свое.

— Кэнди назвала меня упрямым.

— Неважно, как это называть, но вы не умеете прощать. Наверное, поэтому Холли… — Бритт осеклась, затем пробормотала: — Ладно, забудьте.

— Ну, нет. — Рейли повернулся на бок, оперся на локоть. — Вы открыли эту банку с червями. Наверное, поэтому Холли что?

Бритт смотрела на него с любопытством и настороженностью. Кто знает, как он отреагирует.

— Возможно, она не вернулась к вам из-за вашего неумения прощать.

— Подразумевается, после того, как она переспала с Джеем. После того, как он бросил ее ради очередной красотки.

— Если бы она приползла к вам, полная искреннего раскаяния, разве вы смогли бы возобновить отношения?

— После случая с Сузи Монро не мне осуждать неверность, ведь так? На интеллектуальном уровне я простил бы. Но нет, я не принял бы ее обратно.

— Потому что она переметнулась к Джею.

— Потому что она переметнулась к нему так легко. Она знала, какой он легкомысленный, эгоистичный. Мы говорили о его недостатках. Даже смеялись над тем, что он превратил самовлюбленность в искусство. И все же она предпочла его.

Бритт хотела было сменить тему, но любопытство возобладало.

— Но вы в какой-то мере…

— Что я?

— Оттолкнули ее. Разве нет? Когда вы согласились с ее предложением прервать отношения на неопределенное время, вы испытывали ее любовь и преданность?

— Может быть. — Он снова плюхнулся на спину. — Может, это и было испытание, но она его не прошла. Вы сказали, что я не боролся за нее, но и она не боролась за меня.

— Тогда почему вы все-таки попытались связаться с ней через пару лет?

Он горько рассмеялся.

— Хороший вопрос, мисс Шелли. Я сам себя спрашивал об этом тысячи раз. Мало мне было несчастий? Самобичевание? Любопытство? Одиночество? Наверное, все вместе.

В любом случае я очень расстроился, когда услышал, что она замужем и ждет ребенка. Не из ревности. Я уже не любил ее, хотя обрадовался, узнав, что она справилась с предательством Джея.

— Тогда почему вы расстроились?

— Потому что ее новообретенное счастье подчеркнуло ничтожность моей нынешней жизни. Я пришел в ярость. Она, Джей, Фордайс — все они преуспевают. Сузи Монро была почти незаметным препятствием на их ровном пути. Они проехали по ней и понеслись дальше, а я застрял и не смог ничего сделать.

— Вы могли уехать в другой город, поступить в пожарную команду и…

— И мне бы сказали: «Спасибо, до свидания». Стоило им связаться с моим прежним местом работы, меня тут же уволили бы по личностным характеристикам.

— Вы могли бы заняться чем-нибудь другим.

— Я хотел стать пожарным. Я потратил на это долгие годы. Только это я хотел делать и умел делать хорошо. Но самое главное: я хотел разобраться в этой страшной истории.

— Судья Меллорс была права. Вы упрямы. — Бритт сказала это в шутку, но Рейли даже не улыбнулся, видимо, принял ее слова за очередной критический выпад в свой адрес. Несколько минут они молчали. Рейли заговорил первым:

— Кэнди думает, что все дело в Сузи Монро, в Холли и Джее. Она сказала, что бесполезно таить злобу на Джея, потому что невозможно примириться с мертвецом.

— Она права. Вы сказали мне, что все последние пять лет планировали план мести.

— Да, но теперь причина не в этом.

— А в чем?

— В семи жертвах. Восьми, если считать Сузи.

Рейли все еще таращился в потолок, поэтому Бритт видела лишь его профиль, но тон его голоса изменился.

— Эти люди, Бритт, были убиты. Никто не знает о том, что убийца или убийцы остались безнаказанными. Никто даже не подозревает об этом. Называйте меня как угодно — непреклонным, упрямым, пожалуйста. Я не прощу и не отступлюсь потому, что даже Кливленд Джоунз, неисправимый, по общему мнению, преступник, заслуживал справедливости.

— Вы принимаете это очень близко к сердцу.

Рейли повернулся и посмотрел на нее, пожал плечами.

— Близко к сердцу? Да, пожалуй. Я уже говорил вам, что с детства мечтал стать пожарным, спасать жизни людей, их имущество, наказывать поджигателей, я хотел посвятить этому всю свою жизнь. Идеалистично. Даже самонадеянно. Но это правда.