– Была еще одна пара, но их нет в списках рождений. Ангелы сказали, что в их жизненном свитке вообще нет больше ни одного рождения ребенка. Какая-то там болезнь.

– Жалко, – пробормотала Катька и захлюпала носом: как и все девчонки, она была ужасно сентиментальна.

До телепортации оставалось несколько дней. Дети, как и прежде, бегали по Чистилищу, играя в вечные догонялки. Море все так же ласково плескалось в золотистых песках отмели. Солнышко дразнилось многочисленными зайчиками, отражавшимися в морских волнах, в стеклянных стенах телепортационного центра, в журчащем ручье и неунывающем фонтане. Списки на рождение двигались сами собой. Все оставалось таким же, как и прежде, только Гришка становился все серьезней и серьезней. Он готовился.

И вот настал момент прощания. Витька сосредоточенно пожал Гришкину руку и, отвернувшись в сторону, чтобы никто не видел размазанные по щекам скупые мужские слезы (мужчины ведь не плачут, даже маленькие!), пожелал удачи. Катька, как настоящая девчонка, разревелась, даже убежала куда-то. Но потом, перед самым стартом, вернулась и, сосредоточенно ковыряя носком стоптанного ботинка гравий дорожки, вдруг, совершенно неожиданно для всех и, похоже, для себя тоже, задала самый последний вопрос, который от нее никто не ожидал услышать:

– Гриш, а можно я с тобой?

– Но ты же не собиралась… – только и смог ответить ошарашенный Гришка.

– Да, не собиралась. Ну и что? Что, не имею права родиться в той семье, которая мне больше всего понравилась?

– Но ты же сама говорила… – пробормотал Гришка, а потом с надеждой добавил – может, ты хотя бы подумаешь?

– Поздно. Ты же сам говорил: сделав выбор, не оглядывайся назад, – тряхнула густой рыжей шевелюрой Катька. – Так что, Гриш, пошли в Телепортационный центр, обрадуем ангелов.

– Ребят, вы чего? – только и смог пробормотать Витька.

Катька с Гришкой только переглянулись.

– Ну что, Гриш, пойдем, спросим у ангелов? – улыбнулась Катька и протянула другу смуглую, загорелую ладошку.

Гришка тоже улыбнулся.

– Ну пойдем. Я, в принципе, не против. В отличие от ангелов, наверное.

Дети засмеялись. Даже Витька, который на самом деле очень сильно расстроился, что может потерять сразу двух своих самых близких друзей.

– Ты же ничего подобного раньше не хотела. По крайней мере, мне об этом ты не говорила, – по пути расспрашивал Катьку Гришка.

– Ну да, не говорила. И что? Вы бы все кинулись отговаривать меня. Помнишь, сколько нотаций пришлось выслушать тебе, пока, наконец, все отстали?

С этим Гришка не мог не согласиться.

– Ну так вот, – уже почти весело продолжила Катька. – Можешь считать, что я просто решила сберечь свои нервы.

Маленькая рыжая девчонка, упрямо сжав и без того тоненькие губы, тащила Гришку в Телепортационный центр. Растерянный Витька, явно не понимающий, что происходит на этом свете, плелся за ними.

Ангелы, понятное дело, ничего хорошего по этому поводу не думали. Они опять показывали графики, приводили примеры и ужасные проценты, пугали, журили и просто уговаривали. Откуда-то из глубины стеклянных перегородок вызвали ангела дядю Колю. Убеждали уже совместно с ним. Через пару часов прилетели оба ангела хранителя ребят, а под конец дня пожаловал даже целый архангел, что для, в общем-то, обыденных процедур подготовки к телепортации, было событием из ряда вон выходящим.

Результат, как и следовало ожидать, был точно таким же: ребята, уже обо всем договорившиеся друг с другом, стояли на своем. Хозяин барин, в конце концов, согласились ангелы и начали готовить двойную телепортацию. Теперь уже с ними обоими прощался Витька.

– Ребят, ну вы это… Подумали бы еще, что ли. Может, еще поживете здесь, а? Посмотрите списки, вдруг там появиться что-нибудь еще? … Не то, чтобы я вас уговаривал… Ну, вы понимаете… – окончательно запутался Витька.

– Конечно, понимаем. Ты, брат, за нас не переживай. Самое тяжелое, что нас ждет – это возвращение обратно в Чистилище. Так что, возможно, ты даже не успеешь как следует соскучиться, – мрачно пошутил Гришка. Но потом улыбнулся так, как будто между ними не стояли эти несколько месяцев подготовки к рождению – открыто и беззаботно – и весело поинтересовался:

– Ну а ты, герой, сам-то когда думаешь отправляться?

– Не знаю. Вот выберу пару. Ты же знаешь, она должна обязательно жить в теплой стране…

Договорить о том, когда именно Витька соберется родиться еще раз, ребята не успели. На телепорте призывно замигало красное табло, на котором высветились имена и порядковые идентификационные номера Гришки и Катьки. Стеклянные автоматические двери начали открываться.

– С богом! – сказали кандидаты в близнецы, взялись за руки и шагнули в молочный туман телепорта.

Земля, как обычно, жила своими заботами в соответствии со своими собственными законами. О небесных планах здесь, конечно, знали, но не всё и, конечно же, далеко не все. Некоторые, правда, догадывались, но большинство (увы!) проживало в блаженном неведении. Пара, которую выбрали в качестве родителей сначала Гришка, а затем и Катька, ничего об их выборе не знала, но, впрочем, может быть, это и к лучшему, хотя тоже – кто знает, к лучшему ли?

Пара (та самая статная, чуть полноватая женщина с пшеничными волосами, забранными в большой пучок на затылке и высокий черноволосый крепыш), что, собственно, было известно Гришке, и из-за чего вообще разгорелся весь сыр-бор в Телепортационном центре, уже имела двоих детей – мальчика и девочку. Соответственно, еще один ребенок им был совершенно не нужен. А чего уж говорить о двойне? Возможно, плохо сработали ангелы– хранители их душ, или, может быть, сами души были изначально несознательными, но выполнять свое жизненное предназначение они не только не собирались, но еще и всячески препятствовали. Будущая мать близнецов беременности боялась панически. Потенциальный отец с ней был с ней в этом вопросе полностью солидарен. В качестве «тяжелой артиллерии» выступали самые современные и (как утверждала телевизионная реклама) самые надежные средства контрацепции. Будущая мама – Маслова Евгения Николаевна, замученная жизнью чиновница из какой-то там государственной чиновничьей службы, могла спокойно забыть позавтракать или купить хлеба к обеду, или сварить щи, или достать размораживаться к ужину курицу из морозилки. Она даже могла забыть сходить в парикмахерскую или к врачу, но чего она никогда не забывала, так это принимать свои противозачаточные таблетки, периодически (для верности) сопровождаемые другими средствами контрацепции. Аборт Евгения Николаевна считала не то чтобы грехом, но как-то рука не поднималась убивать своего будущего ребенка. Во-первых, она где-то читала, что в возрасте четырех недель у зародыша уже начинает биться сердце, в шесть – он уже чувствует боль, а в восемь – его органы практически полностью сформированы. Да и потом, а вдруг он окажется гением, которому, к примеру, суждено спасти мир? Или написать величайшую в истории человечества картину? Или сочинить музыку, от которой переворачивается душа даже у самого закостенелого циника? Нет, решиться на убийство будущего гения Евгения Николаевна никак не могла, поэтому и избегала беременности всеми возможными способами и средствами, как – то даже не задумываясь о том, что будущего гения она, может быть, и не убивает таким образом, но и родиться ему не дает практически никаких шансов.

Следующее, что она собиралась попробовать, это старинный бабушкин рецепт, обещанный на работе сослуживицей Тамарой. Бабушка, естественно, тоже была Тамарина.

Как-то, попивая чай в рабочее время (любимое занятие всех мелких чиновниц в мелких чиновничьих конторах) и обсуждая самые что ни на есть насущные женские проблемы (мужиков, детей, правительство, инфляцию и где купить шмотки подешевле, потому что носить абсолютно нечего), Тамара упомянула о том, что ее бабка, которая живет в деревне, рассказывала однажды о чудодейственном рецепте, который, будто бы, по словам этой старой карги, был способен избавить любую женщину от любых женских проблем. Панацея от извечного страха Евгении Николаевны включала ряд ингредиентов, из которых Тамара запомнила только какие-то загадочные «квасцы». Средство, по словам сослуживицы, было настолько чудодейственным, что уже через полгода применения можно было навсегда избавиться от вечной женской опасности забеременеть. Сама бабка, по рассказам, использовала его, родив троих детей. Больше, по ее словам, никаких проблем у нее никогда не возникало. Особых негативных последствий для бабкиного здоровья, судя по ее весьма и весьма преклонному возрасту и все еще весьма воинственный характер, зелье не оказало. С другой стороны, сомнения все же оставались: раньше-то женщины были не в пример здоровее нынешних. Бабка-то в молодости, размышляла Евгения Николаевна, небось мешки одной левой ворочала. Она-то и слов таких, как гипертония, обмен веществ, щитовидная железа и не знала. А у нее, Евгении Николаевны, вечно то давление подскочит, то голова заболит, то спина заноет, то сердце заколет. А вдруг ее болячкам таинственное зелье не понравится? С другой стороны, таблетки, наверное, тоже не особо полезны.