Окна взорвались вихрем свинца и стекол. Сорселя отбросило ударом, в воздухе он столкнулся с Грантом, и оба упали на пол. Наверное, Сорсель и заслонил его от пуль. Джексону, который стоял у самых окон, повезло меньше: он отшатнулся, прижав руки к лицу. Тонкие струйки крови, словно черви, поползли по его пальцам.

– Назад! – закричал Грант.

Над головой по-прежнему летели пули, но он пока не видел откуда.

– В коридор!

Стоя на коленях, он попятился и потащил за собой Сорселя. Перед началом атаки француз стоял у оконной рамы, и стекла пролетели мимо него, но это было неважно. В его груди зияли три раны от пуль, а на белом мраморном полу за ним оставался широкий кровавый след. Грант огляделся в поисках того, чем можно было бы остановить кровь, но поблизости ничего не нашлось.

– Табличка. Где она?

Над горой оглушительно загрохотал гром, на время заглушив треск автоматов. Заглушил он и ответ Сорселя. Грант склонил ухо ближе к губам француза, все время стараясь держать в поле зрения выбитое окно.

– Где?

– На галерее. – Стрельба почти прекратилась, но теперь уже даже дождь заглушал голос Сорселя. – В западном крыле, на верхнем этаже.

Он поднял слабую руку к горлу и дернул себя за окровавленный воротник. Грант разорвал ему на груди рубашку. Он решил, что умирающий хочет вдохнуть воздуха, но пальцы француза пытались что-то нащупать. На шее у него висел кожаный шнурок. Грант потянул и вытащил из-под рубашки маленький латунный ключик.

– Горгона, – прошептал Сорсель. – За Горгоной.

И обмяк. Грант ничего не мог поделать. Прижимаясь спиной к стене, он двинулся к выходу. Остальные уже выбрались из комнаты и теперь укрывались в прихожей. Рид прижимал к груди книгу Сорселя – наверное, схватил ее со стола.

– Табличку купил Сорсель, – сказал Грант. – Она наверху.

– Проку нам будет немного, если мы не сможем отсюда выйти, – заметил Мьюр. – Мы даже не знаем, кто на нас напал.

– Кирби говорил, что у него в машине радио. – Грант повернулся к Джексону: – Ты можешь связаться с американским штабом?

Джексон кивнул:

– Однако помощь сразу прийти не сможет.

– Мы их встретим на полпути. С другой стороны горы есть посадочная полоса. На картах ее не обозначают, но она расположена примерно между деревнями Эниспе и Стратие, в долине.

Джексон с недоверием посмотрел на него:

– Откуда ты знаешь?

– Я ею пользовался во время войны.

Джексон, наверное, хотел что-то возразить, но в этот момент в гостиной за их спинами прогремел мощнейший взрыв. Облако пыли и щепок вылетело в коридор. Сквозь звон в ушах Грант услышал крики на террасе и выстрелы. Их компания побежала по коридору мимо длинного ряда слепых мраморных голов. Сверху вниз на них взирали античные герои, застывшие в разгар собственных сражений. В конце коридора, у того угла, который вел в главный вестибюль и на лестницу, они остановились.

– Дай мне твою шляпу, – обратился Грант к Джексону.

Джексон отдал шляпу. В коридоре на постаменте в виде колонны стоял бюст Сократа. Грант нацепил ему на голову шляпу, а потом нагнулся и толкнул постамент. Тот легко заскользил по полу из полированного мрамора – мимо угла, в вестибюль и…

Два звука прозвучали почти одновременно – пистолетный выстрел и удар пули о мрамор. Половина правой щеки Сократа откололась и полетела на пол. Не успела она упасть, а Грант уже прыгнул за колонну, выставил «уэбли» в узкую щель между колонной и стеной и дважды нажал на спуск. Шляпа слетела на пол. А у передней двери упало что-то тяжелое.

Грант глянул на Джексона:

– Прикрой меня.

Он вбежал в вестибюль и нырнул за лестницу. Никто в него не выстрелил. Грант выглянул из-за перил. На пороге лежало тело в зеленой полевой форме, с красной звездой, пришитой на рукаве. Больше никого в помещении не было.

Грант махнул Джексону рукой – давай вперед. Американец пробежал через вестибюль, прижался к стене и, быстро выглянув, спрятался обратно.

– Машина там?

– Да. Но Кирби я не вижу.

– Ну по крайней мере рация с нами.

Грант кивнул, и Джексон, нырнув во входную дверь и перекатившись по ступенькам, оказался у машины. Там он, присев, укрылся за задним колесом. Грант ждал выстрелов и в любой миг был готов открыть ответный огонь. Похоже, никто их не заметил.

Джексон осторожно обогнул машину сзади, открыл багажник и вытащил полевую рацию. Под ее весом он согнулся и, прижимая рацию к груди, пустился со всех ног обратно в дом. Грант заметил движение за одной из оград, сделал шаг в дверной проем и быстро дважды выстрелил. Джексон, спотыкаясь, перешагнул через протянутую руку Гранта и рухнул на колени.

– Смотри не разбей, – сказал Грант. Он сделал еще один выстрел и захлопнул дверь. – Передай штабу, чтобы выслали сюда самолет. На ту полосу. Мы туда подойдем. И постараемся выскочить.

Он оглянулся на Марину:

– Пойдешь со мной.

– Куда ты? – Мьюра, кажется, сильно злило то, что ему приходится подчиняться приказам Гранта.

– Мы идем искать табличку.

Грант и Марина, покинув остальных, взбежали по полукруглой лестнице. Они миновали второй этаж и продолжали подниматься; звуки позади них затихли. Лестница кончалась квадратной площадкой этажом выше; в две стороны от площадки шли коридоры, а круглое окно смотрело на сады и подъездную дорожку внизу. Грант выглянул. Дождь поливал все так же, замазывая пейзаж красками с унылыми серыми и зелеными оттенками, но Гранту показалось, что какие-то люди прячутся под укрытием подпорной стенки, проходившей вдоль одной стороны подъездной дорожки. Что-то полыхнуло – что-то, но не молния, и раздался грохот чего-то, но не грома. Грант решил не рисковать и стрелять не стал. Для «уэбли» слишком далеко, и ни к чему выдавать свое местоположение.

– Где, Сорсель сказал, у него лежит табличка?

Вопрос Марины вернул его к текущим задачам.

– В восточном крыле. – Грант немного подумал и указал направо: – Туда. И… вот еще что. Кажется, он говорил искать Горгону. Для тебя это имеет какой-нибудь смысл?

– Горгона была чудовищем, женщиной, у которой вместо волос змеи, вместо зубов клыки, а вместо рук медные когти.

– Какая-то жуткая, уродливая стерва.

– Она – воплощение всего того, что пугает мужчин в женской сексуальности. Один взгляд на нее мог обратить тебя в камень, – произнесла Марина, сопроводив свои слова взглядом, который был недалек от упомянутого эффекта.

Они пошли по коридору, открывая каждую дверь, мимо которой проходили. Кажется, этой частью дома пользовались нечасто – в спальнях лежали голые матрасы, ванны в ванных комнатах были наполнены одной только пылью, зато предметы, выставленные здесь, являли собой настоящие сокровища. Тут находились не столько скульптуры, сколько керамика – вазы, амфоры, кувшины и чаши фантастически разнообразных форм. Чернолаковые герои на изогнутых боках сосудов бились с тенями своих противников. На стенах висели картины в тяжеловесных золотых рамах: длинные портреты, изображение на которых было больше реального. Грант принялся осматривать их в поисках Горгоны. Кажется, ни одна из замеченных им женщин под описание не подходила. Дамы в облаках невесомой ткани склоняли головки, нисколько не стесняясь своей наготы, и дожидались занятых в битвах доблестных героев. Один из мужчин, сидя верхом на крылатом коне, поражал копьем создание, казавшееся кошмарным гибридом льва, козла и дракона. Грант позвал Марину.

– Вот это?

– Это химера. Согласно мифам, горгоны были ее тетушками.

– Семейное сходство заметно. Ты что-нибудь нашла?

– Нет.

Они добрались до конца коридора. Почти всю стену занимал огромный портрет, выполненный в полный рост, но изображенную на нем женщину никак нельзя было назвать чудовищем. Кожа у нее была бледна, словно лед, а взгляд голубых глаз пронзителен. Она была облачена в шлем с навершием в виде шпиля и пластинчатый серебряный нагрудный доспех, а в руках держала копье и затейливо украшенный щит. Грант решил, что это Великобритания, хотя и удивился, что француз захотел повесить такую картину у себя в доме.