– Вы же говорили, что у инженера не было времени послать сигнал бедствия, – сказал Рид.

– Ну кто-то его послал. – Грант выглянул в окно. – Это истребители. Наверное, прилетели посмотреть, что тут происходит.

– Они увидят наш самолет, – сказала Марина. – И что решат?

– Может быть, нам удастся их успокоить.

Грант взял зеленую военную форму, висевшую на краю одной из кроватей. Снял свои ботинки и брюки и натянул ее. Чужие штаны едва доходили ему до лодыжек, а когда он надел поверх своей рубашки гимнастерку, то упрямые пуговицы никак не захотели встречаться с петлями.

– Это вы вот так хотите их успокоить? – с сомнением спросил Рид.

– Лучше так, чем никак. Если они никого не увидят, то поймут, что здесь что-то случилось. – Чтобы придать форме законченный вид, Грант взял фуражку, а потом обул свои ботинки. – Ну по крайней мере попробуем.

Он вышел и быстрым шагом направился к маяку. Самолеты заложили крутой вираж справа над открытым морем, чтобы еще раз пройти над островом. Грант начал подниматься наверх, перепрыгивая через ступеньки и не обращая внимания на приглушенные крики из кладовки; он пробежал мимо комнаты, где стоял передатчик, но потом вернулся и взял наушники, которые лежали рядом с рацией. Наушники он повесил себе на шею, надеясь, что пилоты «Яков» их заметят.

Когда Грант выскочил на площадку у фонаря, голова у него кружилась от подъема по винтовой лестнице. Самолеты оказались прямо над ним, а он не успел сообразить, откуда они летят. Грохот от их двигателей был невыносимым – под ногами Гранта задрожала железная площадка, с головы сдуло фуражку, и ему пришлось изо всех сил уцепиться за поручни ограждения, чтобы его не унесло порывом ветра. Самолеты сделали вираж и с ревом устремились обратно; они летели так низко, что он видел лица пилотов в кабинах, раструбы воздухозаборников под обтекателем и курносые пушки ниже пропеллеров. Ему показалось, что самолеты летят прямо на него. Он начал махать руками, похлопал себя по уху, изображая сломанные наушники, и радостно выставил кверху два больших пальца, показывая, что все у него в порядке.

«Интересно, – подумал он, – а русские используют этот жест?»

В последний момент самолеты разделились. Они пронеслись по бокам башни с ревом, от которого закладывало уши. Грант надел наушники, но это нисколько не помогло. Он оглянулся и увидел, что самолеты устремляются прочь от него. Сработало?

К тому моменту, как Грант спустился с башни вниз, Джексон и Мьюр вернулись с утесов. Они собрались в домике, время от времени поглядывая в окно на самолеты, которые все кружили в небе, словно вороны.

– Чего им не хватает? – возмущался Джексон. – Какого черта они тут летают?

Грант снова натянул свои брюки и прицепил на пояс «уэбли»:

– Они провели разведку, и им не понравилось то, что они обнаружили. Я предполагаю, что им велено наблюдать за нами до тех пор, пока Советы не пришлют сюда катер.

– Черт! – Джексон ударом ноги отправил в угол пустой чайник. – Неужели мы не можем обдурить их, притвориться, что у нас радио испортилось или еще что-нибудь?

– Я попытался. Все равно этого надолго бы не хватило. Не забудь, здесь же сидит команда специалистов по установке радиосвязи.

– Мы можем подождать до темноты.

Мьюр посмотрел на свои часы:

– Так это еще не один час. К тому времени они подтянут сюда половину Красной армии. А пока они здесь, мы не сможем поднять гидросамолет в воздух. Они расстреляют нас еще на воде.

– А потом, мы так и не нашли то, зачем сюда прибыли, – напомнил Джексон. – Этот бисматрон ни черта не обнаружил. Покойники в могилах и то живее.

– Он у тебя вообще работает? – спросил Мьюр.

– Трудно, знаешь ли, сказать, если искать нечего.

Грант расстегнул часы. Держа за ремешок, он поднес их к черному прибору. Стрелка дернулась, а из динамика послышалась серия щелчков, словно через соломинку выдували воздух.

– Работает. – Грант снова надел часы. – У меня циферблат с радием. Цифры в темноте светятся.

Мьюр поджал губы и с подозрением посмотрел на Гранта:

– Очень умно. А может, у тебя в рукаве есть еще какой-нибудь фокус, который вытащит нас с этого чертова острова?

– Без щита мы никуда не летим, – настаивал Джексон. – Ведь… – Он замолчал, так как рев самолетов над головой заглушил все звуки. – Должен быть способ найти его.

Стоявший у двери Рид кашлянул:

– Мне кажется, я знаю, где храм.

Джексон глянул себе под ноги, словно ожидая, что прямо из бетона вырастет коринфская колонна.

– Почему вы так думаете, профессор?

– Идемте посмотрим. Только быстро.

Озабоченно поглядывая в небо, они вышли из домика. Траектория унесла «Яки» обратно на запад, и как раз сейчас их было не видно. Рид указал на маяк, на тот кусок стены, где отлетел слой цемента.

«Это же моя работа», – подумал Грант.

Цемент отлетел от удара пуль, выпущенных вслед убежавшему через окно ванной русскому. Под цементом открылась первоначальная кладка – скрепленные раствором квадратные каменные блоки.

– Посмотрите на блок. Что вы видите?

Грант снова взялся за бинокль. Сначала, вертя колесико настройки, он видел только пюреобразную мешанину очертаний. Потом из тумана появились размытые линии, стали резче и превратились в круг с расходящимися из центра тонкими линиями, образующими изящную розетку.

– Это не русские построили, – сказал Рид. – И вон туда посмотрите.

Грант проследил за его взглядом до подножия маяка. Теперь, приглядываясь, он заметил, что слой цемента не доходит до низа. Грант выскочил из дома, обежал его вокруг и опустился у стены на колени. Там он раздвинул траву, чтобы осмотреть фундамент, – слои грубо обработанного известняка, огромные блоки, сложенные вместе и едва скрепленные цементом. К нему подошел Рид:

– Вот он, ваш храм. Русские, наверное, раскопали развалины и использовали камень, чтобы построить маяк.

Грант оглянулся. Остальные смотрели на него из дверей домика, а вдали опять показались самолеты.

– Лучше бы вернуться под крышу.

Джексону эта новость совсем не понравилась.

– Когда поставили маяк?

– Да где-то в девятнадцатом веке. Он уже упоминается в лоции за тысяча восемьсот девяносто четвертый год.

– А люди, которые его построили, как выдумаете?..

Рид покачал головой:

– Сомневаюсь. Такую находку не удержишь в секрете, особенно здесь, на скалах. Это было бы самым сенсационным открытием века.

– Значит, он не здесь. Вот черт! – Мьюр в досаде пнул одну из коек и закурил.

Кажется, никотин его немного успокоил.

– Может быть, и здесь, – осторожно начал Рид. – Под храмом могут быть тоннели, как на Лемносе. И ваш инструмент не сможет здесь работать.

– Этот кусок дерьма был сделан, чтобы искать… всякие штуки… глубоко под землей. Вряд ли кучка пещерных макаронников^[57] могла его закопать уж слишком глубоко.

– Вообще-то это был бронзовый век, – пробормотал Рид.

– Ну, так или иначе, – заметила Марина, – русские, наверное, раскопали большую часть храма, когда строили фундамент для маяка. Если бы тут была пещера, они бы ее тоже нашли.

– Прекрасно. Значит, щита здесь нет, а мы есть. И что теперь нам делать?

– Лучше всего будет, если мы прочитаем табличку Сорселя. Изображения на обороте могут дать нам ключ. – Рид похлопал себя по карману, где лежала табличка, для надежности уложенная в коробку из-под сигар. – На Крите же это нам помогло.

Джексон с недоверием посмотрел на него:

– Вообще-то, профессор, я планировал потратить на это меньше времени. Как мы, по-вашему, будем убираться отсюда, если над нами летают истребители, а Черноморский флот уже небось мчит сюда на всех парах?

– Подождем, – сказал Грант. – Должно же у этих истребителей кончиться горючее, причем уже скорее раньше, чем позже. Когда они улетят, улетим и мы. – Он склонил голову вбок. – Судя по звуку, они уже уходят.