– Они за нами следили.

– Черт! – Мьюр бросил окурок в мраморный бассейн. Окурок зашипел и погас. – Долго они там сидели?

Рид моргнул:

– Боюсь, я их не заметил.

– Значит, черт возьми, теперь будете смотреть по сторонам. – Мьюр повернулся к Гранту. – Как думаешь, они вернутся?

– Может быть. После той ночи они не станут подходить слишком близко.

– Ну, будем надеяться.

Небо потемнело. С запада накатывались тучи, нависая над наклоненной набок верхушкой горы. Вынося очередное ведро земли, Грант заметил, что солнце стоит совсем низко, в яростной мешанине алых туч между облаками и морем. Когда он вышел в следующий раз, солнца уже не было. Опустилась ночь, но подвал был по-прежнему освещен тусклым светом лампы. Яма у стены углубилась уже почти на два фута, и, когда Грант спускался в подвал, его спутники казались ему гномами, роющимися в недрах земли.

Работа замедлилась. Они открыли верхнюю часть фундамента и перешли на нижний уровень, где широкие плиты были сложены без раствора. Почва стала плотнее – мусора попадалось столько же, сколько и земли. Приходилось вынимать его отдельно. Скоро руки их покрылись ссадинами, ногти поломались, а мышцы заболели.

В девять часов они сделали перерыв на ужин. Уселись во дворе, дрожа на холодном воздухе, и стали есть хлеб с сыром – провизию, которую утром им дал с собой владелец гостиницы. Звезд на небе не было.

– Как далеко мы углубились? – спросил Грант.

– Эти тесаные блоки очень старые. – Марина набросила на плечи пиджак Рида, ее глаза были полуприкрыты. – Должно остаться немного.

– Если там вообще что-то есть, – добавил Рид. Он уже не выглядел таким энергичным – тяжелая работа взяла свое. – Может быть, то, что нам нужно, лежит в другой части храма… а то и совсем в ином месте.

– Узнать это можно только одним способом. – Грант глотнул воды в последний раз и взял лопату. – Пойду покопаю.

Но его старания были недолгими. Он проработал всего с четверть часа, когда один из ударов лопатой отозвался резким звоном. Встав в яме на колени, Грант принялся руками перебирать землю, чтобы найти камень, который он задел. Камень был повсюду. Вскоре, работая и руками, и лопатой, он расчистил сплошную каменную поверхность – она шла от одной стенки ямы до другой.

Взяв один из фонарей, Марина опустила его в яму.

– Коренная порода. – Она тихонько чертыхнулась. – Это, должно быть, пол самого первого храма. Видишь – вон отметки резца там, где его стесывали.

– Ну, по крайней мере, больше не надо копать. – Грант уронил лопату на землю и потер друг о друга покрытые волдырями ладони. – Сейчас слишком поздно, чтобы спускаться с холма. Нам придется возвращаться утром.

Грант собирал инструменты и передавал их Риду. Марина не обращала на них внимания. Она стояла по грудь в яме и внимательно рассматривала грубую каменную кладку, время от времени смахивая приставшую землю маленькой кисточкой. Подняв из подвала все инструменты, Грант повернулся к ней. Марина, сидя на корточках и приблизив лицо к самому камню, пальцем вела по стене вдоль какой-то линии. Гранта поразило ее лицо. Марину полностью поглотило ее занятие, а взгляд был полон благоговения.

Грант в тот же миг позабыл про усталость. Он пробрался по низкому помещению и спрыгнул в яму рядом с Мариной. Она ничего не сказала, просто взяла его за руку и прижала ее к стене. Кожа девушки была теплой, камень – холодным. Марина повела его рукой по стене, медленно вычерчивая пологую дугу.

– Чувствуешь?

Да, он почувствовал – в камне была вырезана дугообразная цепочка крошечных выступов. Три тысячи лет почти стерли их, едва ли оставив нечто большее, чем просто тень, но пальцы подсказали Гранту, куда смотреть. Теперь он увидел – лунный серп, повернутый на бок. Пара бычьих рогов.

– Надо вытащить ее.

Марина достала перочинный ножик и попыталась вставить лезвие в тонкую, словно волос, щель между плитами.

– Она, наверное, целую тонну весит, – с сомнением произнес Грант. Каменная плита имела примерно ярд в ширину и, похоже, столько же в глубину. – Чтобы ее вытащить, потребуется динамит.

– У микенцев не было динамита.

Марина продолжала ковырять щель ножом. Подумав, что лезвие сломается, Грант вылез из ямы.

В отверстие в полу церкви просунул голову Мьюр:

– Вы там что, всю ночь сидеть будете?

– Марина считает…

Грант подпрыгнул – по подвалу разнесся гул. Марина в яме стиснула свой ножик, и даже в неярком свете лампы Грант заметил, как побледнело ее лицо. У ее ног лежала каменная плита, расколотая на три части ударом о камень под ногами. На месте плиты в стене чернел провал.

– Это была вставка. – Марину била дрожь, ведь ее едва не задела упавшая каменная плита. – Дверь.

– Кто-то забыл смазать петли.

Грант спрыгнул в яму. Отверстие было такого же размера, что и закрывавшая его плита, и человеку едва хватало места, чтобы протиснуться в него. Грант протянул руку в темноту.

– Там, дальше, за стеной, отверстие расширяется. Не очень сильно, но, надеюсь, повернуться хватит.

Он взял стоявший на краю ямы фонарь и просунул его в отверстие. Свет упал на ровно отесанные каменные стены, а дальше все скрывала темнота.

– Ну, посмотрим, что там.

Гранту казалось, что он лезет в почтовый ящик. Он и раньше оказывался в тесных местах – например, когда в тридцатые годы искал алмазы в Родезии, но ничего подобного даже там не было. Изогнув шею так, чтобы голова находилась в одной плоскости с телом, и втянув живот, он, извиваясь, полез в каменную пасть, а Рид и Марина толкали его сзади. И вот он пробрался. Он лежал на животе и тяжело дышал.

Его лодыжка еще торчала наружу, и, когда ее что-то коснулось, Грант инстинктивно дрыгнул ногой.

– Я привязала тебе к ноге веревку, – раздался страшно далекий голос Марины. – Если найдешь что-нибудь, дерни два раза. Если застрянешь – дерни трижды, и мы тебя вытащим.

Грант не стал ничего отвечать. Протиснувшись в щель, он оказался в тоннеле немного большей высоты, но, пожалуй, такой же ширины. Если встать на четвереньки, спина коснется потолка. Не было заметно ни каменных плит, ни кладки – проход, похоже, был вырублен прямо в скале.

«По крайней мере, не обрушится», – утешил себя Грант.

Он пополз вперед. Высоты тоннеля не хватало, чтобы поднять лампу, и Гранту приходилось двигать ее перед собой. Воздух был затхлый – три тысячи лет им никто не дышал. Но больше его испугал резкий запах газа.

«Ну и где тут взять канарейку?»

Он продолжал ползти. Единственными звуками были лишь скрежет фонаря, передвигаемого по полу, да мертвый шорох задевающей за стены одежды. Люди, сделавшие этот тоннель, потрудились на славу – не отклоняясь, он вел прямо в сердце холма. Грант попытался представить людей, построивших тоннель. Сколько времени им потребовалось – с их-то каменными молотами и медными резцами?

– Куда вы хотели попасть? – вслух спросил Грант. – Стоила ли цель таких усилий?

Он помотал головой. Впереди в свете фонаря что-то блестело. Грант подобрался поближе, еще раз подтолкнул вперед фонарь и едва успел схватить его, прежде чем тот слетел с края выступа. Впереди поблескивала поверхность воды – водоем был вырезан прямо в тоннеле. Вытянув руку, Грант посветил фонарем над водой. Она оказалась чистой – лучи света упали на каменистое дно на глубине примерно трех футов.

«Перейти тут будет легко», – подумал Грант.

Правда, дальше прямо из воды поднималась гладкая каменная стена, кладя предел и тоннелю, и водоему.

Грант посмотрел на водоем, а потом согнул правую ногу и дважды ею дрыгнул. В тесном пространстве ему было неудобно, и он даже начал сомневаться – поняли ли его там, снаружи. Потом он услышал позади себя шум, как ему показалось, очень далеко. Кряхтенье и вздохи человека, который пытается протиснуться в тоннель.