Грант потянулся, чтобы заглянуть ей через плечо. В свете костра плыли ряд за рядом аккуратно прописанные символы, такие же далекие и непонятные, как и люди, которые придумали их. Греческие буквы он узнал и даже смог разобрать слова попроще, но значительная часть страницы была, похоже, отдана символам, каких Грант никогда в жизни не видел. Он тронул Марину за плечо и указал в тетрадь:

– Что это?

– Линейное письмо Б.

Он вспомнил, что она уже говорила это у себя в доме, до того, как появились головорезы.

– А что это такое?

– Алфавит. Древняя система письма. Она была найдена в Кноссе примерно пятьдесят лет назад.

– Так он греческий?

Она покачала головой:

– Он появился задолго до греков. И происходит… – Она помолчала, крутя в пальцах прядь волос. – Слышал про Тесея и Минотавра?

– Миф?

Она рассмеялась:

– Там, где работал Пембертон… и я, встречаются история и миф, словно река и море. – Пошарив по земле, Марина подняла небольшой камешек. – Камень – ничто. Но если я сделаю вот так… – Она положила его на бортик из камней, огораживающий костер. – Внезапно он обретает значение. Если люди в будущем найдут его, может быть через две тысячи лет, даже если они никогда не видели очага и не представляют, как он выглядит, то поймут, что человеческие существа построили его не просто так. И будут пытаться угадать для чего. Может быть, в середине круга они найдут следы пепла и сажу на камнях, а то и заржавевшую консервную банку и окурки от твоих сигарет. И они решат…

– Что мы тут ужинали?

– Что это было место проведения ритуалов примитивного столпного культа, несомненно, с фаллическим подтекстом. Что каменный круг был основанием колонны, которой мы, в своем первобытном невежестве, поклонялись. Что мы подносили приношения в металлических коробках и курили слегка галлюциногенное вещество, чтобы вызвать состояние божественного экстаза. Они решат, что зола и сажа появились, возможно, после того, как в ходе завоевательной или междоусобной войны священный столп был сожжен. И эту гипотезу опубликуют в своих почтенных журналах и станут спорить, принадлежали ли подобные места, найденные по всему острову, официальной религии, или тут речь идет всего лишь о соблюдении параллельных местных традиций. И будут абсолютно неправы.

Она подняла камень и отбросила его в темноту. Грант смотрел, как на ее лице пляшет отблеск костра.

– И какое отношение все это имеет к Минотавру? – спросил он.

– Это лишь доказательство, что, когда все остальное забывают, мифы все равно остаются. И иногда мифы, несмотря на свою обманчивость, рассказывают нам о прошлом больше, чем разрушенные стены и разбитые горшки. Никто на протяжении трех тысяч лет не верил, что здесь, на Крите, существовала великая доисторическая цивилизация, но все это время люди помнили историю о Тесее и Минотавре. Даже дети ее знали. А потом, пятьдесят лет назад, сюда приехал Эванс – на то место, которое упоминается в древних легендах. И все нашел. Дворец, похожий на лабиринт. Сосуды в виде быков, статуэтки быков, каменные рога – даже изображения юношей, исполняющих трюки на быках.

– А человеческий скелет, у которого череп с рогами, и клубок ниток рядом с ним?

– Нет. – Марина подтянула колени к груди. – Конечно, мифы искажают прошлое. Но здесь, на Крите, существовала самая ранняя в Европе цивилизация – более чем за тысячу лет до того, как начался золотой век в Греции, и за пятнадцать веков до римских цезарей, а три тысячелетия спустя от нее остались только мифы. Без них Кносский дворец был бы просто грудой камней. Когда Эванс сделал свое открытие, он назвал культуру минойской, в честь легендарного царя Миноса.

В золотистом свете костра ее лицо сияло, словно она, подобно древним сивиллам, могла видеть, что происходило давным-давно, тридцать веков назад. Она, кажется, даже не замечала, что Грант смотрит на нее в упор, пока наконец он не спросил, кашлянув:

– И как это все соотносится с записями в тетради?

– После минойцев остались не только развалины и отдельные предметы. Они оставили нам свое письмо. Было обнаружено два вида – письмо попроще, названное Эвансом линейным письмом А, и более поздний и сложный вариант, который он назвал линейным письмом Б. Большинство найденных образцов были записаны на табличках из сырой глины, которая запеклась, когда дворец горел.

– И о чем там говорится?

– Никто не знает, потому что никому не удалось их расшифровать. Это одна из величайших загадок археологии.

Грант еще раз посмотрел на тетрадь.

– А Пембертон старался разгадать ее?

– Нельзя не попытаться, работая в этой области. Для археологов это все равно что кроссворд, загадка, над которой можно поломать голову долгим зимним вечером у камина. Насколько мне известно, у Пембертона так ничего и не получилось.

– А в тетради?

– Нет… – Марина перевернула несколько страниц. – Слишком аккуратно записано. Он просто занес сюда некоторые надписи, но не пытался их перевести.

– А это?

Указав в тетрадь, Грант повел пальцем вниз по странице. Вверху располагалось несколько строк угловатых значков линейного письма Б, а ниже – простой штриховой рисунок. Он походил на тот, который мог бы сделать ребенок, – два треугольника по бокам от небольшой рамки с заостренными углами и ниже – две зазубренные линии. Выше, в центре страницы, над скругленным куполом словно парило стилизованное изображение какого-то животного, а по бокам его помещались птицы.

– Что-то минойское, – пробормотала Марина. – Но я никогда этого не видела. В собрании Кносского дворца я такого не помню.

Она перевернула страницу. На ней почти отсутствовали записи, кроме четырех строчек на греческом языке. Остальные страницы были чистыми.

– А что тут на греческом? – спросил Грант.

Наверное, из-за дыма от костра голос Марины стал хриплым, а глаза заслезились.

– Это Гомер. «Илиада». Наверное, Пембертон ее читал, когда пришли нацисты. Это было последнее, что он написал. К картинке никакого отношения не имеет. – Она вернулась на предыдущую страницу и стала рассматривать набросок, словно это помогало ей удержать слезы. – Судя по рисунку… – Она сделала глубокий вдох. – Судя по рисунку, это примерно средняя или поздняя минойская эра. Зигзагообразные линии, скорее всего, чисто декоративны, хотя кое-кто рассматривает их как обозначение воды. Животное наверху… – Она прищурилась, поднеся тетрадь поближе к огню. – Наверное, это лев или сфинкс – в любом случае оно символизирует защищающие или охраняющие силы. А может быть, имеется в виду правитель. Птицы – голуби, они обычно обозначают святость места. В настоящем случае это подтверждается изображением храма в центре рисунка.

– Почему ты решила, что это храм?

– Наверху – бычьи рога. Это стилизованное изображение минойского храма. Точно так же как крест на здании обозначает, что там находится христианская церковь.

Марина смотрела в огонь. Грант не знал – размышляет ли она о том, что изображено на картинке, или думает о Пембертоне, но решил взять у нее тетрадь, прежде чем она уронит ее в огонь. Он посмотрел на картинку, а потом положил тетрадь на колено и с силой развел страницы до самого конца. Корешок затрещал, и Марина подняла глаза.

– Осторожнее.

– Что означает… – Грант, облизав губы, начал разбирать незнакомые буквы. – Фа… ранги… тон… некрон?

– Фаранги тон некрон? Где ты это прочитал?