– А что значит «вымешивать»? – спросил он, когда приготовление суфле достигло апогея. Конечно, Андреа прекрасно бы справилась и сама, но тогда он не смог бы считать, что это блюдо приготовлено им собственноручно. В глазах у дочери промелькнули веселые огоньки, и она показала ему, как работает миксер, когда его венчики опущены в яично-сырную смесь.

Наконец суфле было засунуто в духовку. Андреа чмокнула Брэда в щеку и сказала:

– Вот увидишь, па, ты тоже можешь стать обалденным поваром.

– Ну, это вряд ли, – неуверенно отозвался Брэд, который взялся за все это только ради Мартины. Даже воспоминание о ней заставляло его сердце биться чаще. Эх, упустила она свой шанс. Вряд ли в мире отыскался бы еще один мужчина, который стал бы учиться готовить лишь потому, что его любимая терпеть не может стоять у плиты.

Посчитав, что дело уже сделано, он залез в холодильник, достал оттуда банку пива и сказал Андреа:

– Пожалуй, я побуду в гостиной. Позови меня, когда обед будет готов.

– Никуда ты не пойдешь, – уперла руки в бока Андреа. В эту минуту она была на удивление похожа на свою мать. – Ты сказал, что сегодня будешь помогать мне. Так вот, поджарь сосиски, пока я сделаю салат.

С каких это пор тринадцатилетние дочери приказывают своим отцам?!

И он покорно спросил:

– Так где, ты говоришь, висит передник?

На следующей неделе у Марти почти не было времени на то, чтобы предаваться размышлениям о Брэде. Ей пришлось присутствовать на двух судебных заседаниях и одном предварительном слушании, и во всех трех случаях ей надо было проинструктировать женщин, никогда прежде не бывавших в судах. Кроме того, она переговорила с Лидией относительно того, когда именно ей следует прийти в лабораторию вместе с Шэрил.

Возможно, Мартина потому и работала так напряженно, что опасалась мыслей о Брэде. Она хорошо знала свое дело и давно уже не окуналась с головой в изучение многочисленных документов и фотографий. Это стало для нее привычной рутиной. Правда, ей еще пришлось несколько раз встретиться с окружным прокурором, который всегда вникал во все детали, желая, чтобы процессы проходили без сучка и задоринки.

Некоторые ее знакомые полагали, что ее работа слишком уж щепетильна – ведь в конечном счете все сводилось к тому, кто, когда и с кем переспал. Впрочем, и Мартина, и ее коллеги никогда не углублялись в вопросы секса. Давно уже прошло то время, когда она стеснялась задавать какие-то вопросы интимного свойства; теперь она деловито выясняла интересующие ее подробности, постоянно помня о том, что от ее профессионализма зависит будущее того или иного ребенка. И как же она бывала счастлива, когда справедливость торжествовала и недобросовестного родителя вынуждали-таки платить алименты! Да, конечно, она всегда выступала от имени государства, экономя его деньги, но прежде всего она защищала интересы малыша.

Разумеется, все дела рассматривались по определенному шаблону, однако же каждое из них имело свои отличительные особенности.

Размышляя о том, какие именно вопросы может задать ей судья во время заседания, которое должно было скоро начаться, она бродила среди колонн в холле городского суда. Взглянув на часы, она поспешила к лифту и тут заметила Брэда, шагавшего впереди ее. Сердце Марти учащенно забилось, и она сердито подумала: «А ему-то какого черта тут надо?»

Ее обуревали два совершенно противоположных желания, и она не знала, как ей поступить: нагнать его или же спрятаться за ближайшую колонну. Была пятница, так что он только вчера вернулся из Диснейленда. Но в лабораторию-то ему предстояло идти в понедельник… и вообще – анализы сдают вовсе не здесь.

Как все же странно, что он пришел в городской суд! Рядовые граждане бывают здесь либо для того, чтобы выяснить какое-нибудь недоразумение с налоговым инспектором, либо чтобы получить брачную лицензию, но никто не приходит сюда просто так, ради любопытства, да еще накануне уик-энда. Неужели это простое совпадение, что Брэд появился в суде как раз тогда, когда ей предстояло выступить на очередном процессе по установлению отцовства?

Она ускорила шаг и окликнула его:

– Брэд!

Имя, отразившись от высоких сводов, прозвучало просто оглушительно, и он завертел головой по сторонам, пытаясь понять, кому это он тут понадобился. Наконец он заметил ее, и его лицо тут же приняло недовольное выражение. Брэд слегка загорел с тех пор, как они встречались последний раз, и загар очень шел ему, оттеняя голубые глаза. Костюм-тройка из коричневого твида сидел на нем просто отменно. Брэд не улыбался.

– Значит, это ваше дело? – спросил он.

В первый момент она не поняла, о чем это он говорит.

– Установление отцовства. Заседание начнется ровно в два, – уточнил он.

Он еще и постригся. Его уши оголились и выглядели теперь как-то удивительно трогательно.

– Мне просто захотелось узнать, как рассматриваются подобные дела, – сказал Брэд.

– А как вы узнали, что одно из них назначено именно на сегодня? – спросила она.

Он пожал плечами.

– Обаял одну из здешних служащих, – равнодушно произнес Брэд.

– Могли бы меня спросить. Никакой тайны я из этого не делаю, – сообщила Мартина.

– Мне так было удобнее, – ответил он, глядя куда-то вбок.

Это выглядело и прозвучало так, как будто он хотел сказать: «С чего вы взяли, что я вообще когда-нибудь обращусь к вам за помощью?»

Мартина пошла в сторону лифта, и Брэд поспешил за ней. У лифта уже собралось несколько человек. Марти встала так, чтобы оказаться как можно дальше от Брэда. Она заставляла себя не смотреть в его сторону и потому умудрилась не заметить, что подле нее стоит помощник окружного прокурора Гарри Милз. Гарри был не просто помощником окружного прокурора, он был тем человеком, который в течение двух долгих лет жил вместе с ней и изо всех сил пытался переделать ее на свой лад.

Он уже успел жениться, и его жена ждала сейчас ребенка. Гарри отчего-то безумно гордился беременностью своей супруги. Можно было подумать, что до него никто и никогда не ожидал первенца. Мартину все это ужасно забавляло – ведь Гарри уже много лет выступал обвинителем в делах по установлению отцовства, так что мог бы, кажется, привыкнуть, что каждый день на свет появляются все новые и новые дети.

– Не желаешь разговаривать со мной, Марти? – спросил он, криво ухмыляясь.

Гарри был убежден в том, что она очень много потеряла, когда порвала с ним. Мало того, Мартина подозревала, что он до сих пор полагал, будто это не она бросила его, а он ее.

– Извини, Гарри, я тебя просто не заметила, – сказала она.

Они уже виделись сегодня и проговорили больше трех часов, отрабатывая все детали дела.

– Ты не в курсе, судья не собирается сегодня затягивать слушания? – спросила она.

– Да нет, конечно, – заверил он ее. – У нас с тобой будет на все про все не больше пятидесяти минут.

Двери лифта открылись, и все вошли в кабину. Брэд даже не глядел в ее сторону, хотя и стоял с ней бок о бок. Гарри тоже оказался рядом, но она почему-то чувствовала тепло только с той стороны, где стоял Брэд. Она повернулась к Гарри и вежливо осведомилась:

– Как себя чувствует Сара?

– Ей теперь так тяжело – ведь она уже на седьмом месяце, – ответил Гарри. – Мы решили, что ей пора ходить на курсы подготовки к родам. Неделю назад она ушла с работы, так что время у нее найдется. Знаешь, детская у нас будет на солнечной стороне, хотя вторая спальня несколько больше.

Гарри болтал без умолку, подробно описывая Мартине свой дом. Она иногда кивала, хотя слушала очень невнимательно. Брэд постоянно нервно вертелся, точно желая отодвинуться подальше от нее. Он то засовывал руки в карманы, то складывал их на груди. На четвертом этаже два человека вышли, и Брэд немедленно воспользовался этим и сделал шаг в сторону. Лифт он покинул раньше, чем она и Гарри, однако выжидательно остановился, надеясь, что ему покажут, куда идти. Гарри был слишком увлечен своим монологом, чтобы замечать происходящее вокруг. Мартина переложила портфель из одной руки в другую, бросила на Брэда беглый взгляд и пошла вместе с Гарри к залу.