Мартина обхватила себя руками, чтобы согреться.

– Правда, тут всегда ветрено, – добавила она.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе, не отрывая, однако же, взора от открывавшейся перед ними панорамы.

– Где ты живешь? – поинтересовался он.

Она шагнула влево, и Брэд последовал за ней.

– Вон там, в одном из этих бежевых домов. – Мартина указала рукой направление. – Мой тот, что пониже.

– О, так это же тупик, – заметил Брэд. – Рай, а не жизнь. Наверное, у вас тихо-тихо.

– Да, разве что машины иногда проезжают, – подтвердила Мартина.

Мужская рука крепче обняла Мартину, и ее тело напряглось.

– Нам пора спускаться, – предложила она. – Скоро совсем стемнеет, и мы не увидим дороги.

– Ничего страшного, – отозвался Брэд. – Когда мои глаза привыкают к темноте, я начинаю видеть, как сова.

– Но я-то лишена этого таланта, – возразила Мартина и сделала попытку вернуться к тропинке.

– Марти! – укоризненно воскликнул Брэд. Он не отпускал ее.

Она нахмурилась, обернувшись к нему, и его рука соскользнула с ее плеча.

И все-таки Марти никуда не ушла. Она стояла и смотрела на него. В его взгляде читалась искренняя мольба и тоска. Господи, как же ей хотелось прильнуть к нему! Она облизала пересохшие губы и судорожно сглотнула, пытаясь придумать, что делать дальше. Она прямо-таки умирала от желания поцеловать его, а ее пальцы зудели – так им не терпелось погрузиться в его густые темные волосы. Сердце колотилось громко, очень громко, и она была уверена, что он тоже слышит его удары. Так, глядя друг на друга, они простояли довольно долго.

Потом Брэд протянул к ней руку, и она, чуть помедлив, подала ему свою. Его пальцы сжались, и по всему ее телу словно пробежал электрический ток. Она не думала сейчас ни о том, что он, быть может, отрекся от своего ребенка, ни о том, что, возможно, ей придется выступать против него в суде. Она мечтала только об одном – о его крепких страстных объятиях.

Он сжал ее ладонь своей и притянул поближе к себе. В первый миг их губы лишь слегка соприкоснулись. Они как будто попробовали друг друга на вкус и тут же поняли, что оба ужасно проголодались. Когда же их губы встретились вновь, поцелуй был уже более долгим и горячим. Марти едва не застонала от охватившей ее истомы. Тут его руки обвились вокруг ее талии, и Марти обхватила его за шею, наконец-то ощутив, какие жесткие у него волосы.

Подступавшее томление было подобно дурманящему сну, и просыпаться ей совершенно не хотелось. Его губы безмолвно обещали ей высоты эротических наслаждений, они были одновременно нежными и властными, они говорили о чувственности Брэда и о его опытности.

И мужчине, и женщине казалось, что они знакомы целую вечность, что это не первая их встреча наедине, что они уже не однажды бывали близки.

Брэд водил ладонью по ее спине, и Мартина ощущала себя обнаженной. Он как будто давно успел изучить каждый дюйм ее тела, скрытого сейчас блузкой и жакетом. Его касания были ласковыми и такими же естественными, как ее собственное дыхание. Они были необходимы ей не меньше, чем солнечный свет или воздух. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного, и это почти пугало ее.

Вздрогнув, она слегка отстранилась от него и положила ладонь ему на грудь, чтобы их разделяло хоть что-нибудь. Он не сводил с нее призывного взгляда; он желал ее и не собирался таить от нее свои чувства.

Уже совсем стемнело, однако Марти отчетливо видела его волевое лицо и густую жесткую шевелюру. Шея у него была крепкая и загорелая. «Да разве я знаю вас?» – хотелось закричать Мартине, но вместо этого она провела пальцем по его щеке. Господи, что же это с ней творится?! Брэд поймал губами ее палец и принялся сосать его. Мартина почувствовала, что внутри у нее все тает.

Потом он опять притянул ее к себе, сжав крепче, чем прежде; его губы стали более горячими и более требовательными. Он провел языком по овалу ее губ, а затем его язык проскользнул в ее рот с такой легкостью, что она даже изумилась. Для начала он кончиком языка исследовал ее зубы, а потом лизнул ее язык. Горячее мужское дыхание обжигало Марти, проникая, казалось, в каждую клетку ее тела.

«Вот ведь огнедышащий дракон нашелся, – сказала себе Мартина. – Нет, мне надо как-то противостоять ему, надо остановить это…»

Но она уже вся пылала и льнула к нему, надеясь закрыть собою источник пламени и тем самым погасить его.

Брэд чувствовал, что она вся горит. Ее тело было таким соблазнительным, таким манящим. Его пальцы гладили ее затылок, легонько надавливали на него, вынуждая к новым поцелуям. Их бедра соприкасались, и твердость и налитая упругость его плоти заставили Марти подумать о собственной хрупкости и незащищенности. Она сомкнула руки у него за спиной и почти повисла на своем партнере. Он нежно провел ладонью вдоль ее спины; они все теснее прижимались друг к другу, и скоро Марти ощутила, что еще немного – и они станут единым целым. Брэд сдавил рукой ее ягодицы, и она поняла, что вот-вот потеряет сознание от внезапно нахлынувшего счастья. Такого с ней еще не случалось. До сегодняшнего дня она вообще считала, что подобные ощущения выдуманы романистами. Она вся была как в тумане и совершенно этого не боялась.

Конечно, ей следовало немедленно пригласить Брэда к себе домой, но там была ее собака, и Марти опасалась, что Брэд ей не понравится. Или наоборот – понравится настолько, что она не захочет ни на шаг отходить от него. Именно эта мысль вихрем пронеслась в голове у Марти, готовой уже на все ради Брэда… но додумать ей не удалось. Между ее бедер просунулся какой-то холодный и мокрый предмет, и она возмущенно вскрикнула. Брэд же внезапно грубо заорал:

– Проваливай отсюда!

Мартина так изумилась и рассердилась, что даже не сразу нашлась с ответом.

Отстранившись от мужчины, она приготовилась разразиться гневной тирадой, но тут заметила небольшого золотисто-рыжего пса. Он с любопытством обнюхивал их обоих, заливаясь веселым лаем и тычась носом в их ноги.

Марти почувствовала такое облегчение, что чуть не засмеялась.

Брэд же казался весьма раздосадованным, но скоро откровенный комизм ситуации вынудил его улыбнуться.

Собака еще какое-то время скакала вокруг них, а потом внезапно укусила Брэда. Судя по тому, как он сразу побледнел, укус оказался довольно чувствительным.

Мартина понимала, что смеяться сейчас не время, но все-таки едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Она крепко сжала губы, не давая вырваться наружу переполнявшему ее веселью.

– Дасти, Дасти, ко мне! – окликнул пса невидимый хозяин, и тот умчался прочь.

– Очень больно? – сочувственно поинтересовалась Мартина.

– Да нет, – поколебавшись, отозвался Брэд.

– Тогда, я думаю, нам пора возвращаться, – заявила она.

Мартина шла первой, он медленно тащился следом. Спуск в темноте оказался делом весьма и весьма сложным, и они не разговаривали, целиком поглощенные тем, чтобы не оступиться. Мартина дважды споткнулась, а Брэд был слишком далеко, чтобы поддержать ее. Когда они наконец добрались до машины, к Брэду уже вернулся прежний цвет лица, но нога у него, наверное, все же болела, потому что он продолжал хранить молчание. Пока они ехали, Марти болтала за двоих. Брэд проводил ее до двери, но на чашку кофе напрашиваться не стал.

– Как насчет субботы? – только и спросил он.

Мартина, которая уже полностью овладела собой, ответила:

– Нет, Брэд, пожалуй, до суда нам вообще не следует встречаться.

Он пристально посмотрел на нее, намекая, как она решила, на сцену на холме. Мартина промолчала, и тогда он пожал плечами и, прихрамывая, направился к «Вольво».

Мартина же, войдя в дом, с облегчением перевела дух.

– Ты не могла бы сделать потише, а? – попросил Брэд свою дочь.

И почему только все эти хрипы и вопли называются музыкой? Сколько ни вслушивайся, ни единого слова не разберешь. Впрочем, может, оно и к лучшему.