Марти так страстно хотела, чтобы он наконец довел ее до вершин блаженства, что едва не крикнула, чтобы он обошелся без него. Однако она, кусая губы, сдержалась и молча наблюдала за тем, как ловко и уверенно двигались его руки.

Марти была благодарна ему за заботу о ней, за то, что он не забыл об этом, несмотря на то, что она готова была сейчас принять его таким, как он есть, – настолько она была возбуждена.

Их разгоряченные тела тесно прижались друг к другу. Ее дыхание сделалось еще более частым и прерывистым, она еще крепче прижала его к себе, бессознательно повторяя его имя.

Добившись того, что ее желание стало уже совершенно невыносимым, он наконец проник в нее. Волны всесокрушающего облегчения, освобождения стали накатываться на нее, они затопили даже ее разум, и ей показалось, что она поняла, что такое счастье. Обхватив его за шею, она содрогалась от наслаждения. Он, усталый, обессиленный, вытянулся на ней и стал целовать ее лицо и легонько ерошить влажные от пота волосы.

– О Марти! – выдохнул он. – Ты – само совершенство! Ты такая сладкая, такая возбуждающая, такая восхитительная… Какое счастье, что я встретил тебя!

Ее дыхание постепенно становилось ровнее.

– Ты тоже очень даже ничего, – с улыбкой прошептала она.

Он вытер ей лоб и поцеловал в самый кончик носа.

– Ты по-прежнему считаешь, что я – символ твоих неразборчивых половых связей?

Марти засмеялась:

– Ты это к чему?

– Да к тому, что неплохо бы повторить, а?

Марти с притворным безразличием пожала плечами.

– Пожалуй, я не против.

– Еще я считаю, что мы должны заниматься этим и завтра, и послезавтра, и вообще всегда.

Она вдруг почувствовала, что у нее перехватило горло. Опять он за свое!

– Посмотрим, Брэд, посмотрим. Да, я согласна, что с нами сейчас произошло чудо, но чары рассеются – и ты вспомнишь обстоятельства, которые могут осложнить нам жизнь.

Брэд провел пальцем по ее губам.

– Но ты же сама сказала: «произошло чудо». А чудеса в наше время – вещь редкая. От них нельзя просто отмахнуться.

– Я знаю. Но чудеса – это всегда волшебство. Может, нас с тобой заколдовали? – удивленно спрашивала она. – Что до меня, то я считаю, что с чудесами нужно быть поосторожнее.

– Все-таки ты слишком осторожна и слишком прагматична, – пробурчал он. – А я полагаю, что иногда можно пожить только сегодняшним днем, не заглядывая далеко в будущее.

– Но ведь я именно так и поступаю, – беспечно ответила Марти. – Иначе я ни за что бы не стала заниматься с тобой любовью. И вообще, Брэд, запомни, что мне уже двадцать девять. Я хочу сама решать, что именно мне следует делать, – напомнила она ему.

Недоуменно нахмурившись, он скатился с нее и лег рядом, опершись локтем о подушку.

– Я думал, ты уже решила, – обиженно сказал он. – Я думал, ты хочешь и дальше встречаться со мной.

– Так оно и есть, – согласилась она. – Но я хочу, чтобы это было не только твое, но и мое решение. Я хочу, чтобы мы приняли его сообща.

– Не понимаю. Либо ты хочешь меня видеть – и тогда мы видимся, либо нет – и тогда мы расстаемся. Но я этого очень, очень не хочу, – прошептал он.

Марти улыбнулась, чтобы разрядить возникшее между ними напряжение.

– Когда-нибудь потом я попробую доказать тебе, что есть разница между выводом, к которому ты приходишь самостоятельно, и выводом, сделать который тебя вынуждают, – сказала она. – Но сейчас я не имею ни малейшей охоты рассуждать на эту тему. Мне чертовски хочется попробовать шоколадный торт.

Брэд одним прыжком выскочил из кровати.

– Я принесу его тебе прямо сюда, хорошо? Тогда ты и через полчаса будешь там, где я хочу тебя видеть.

Марти сокрушенно покачала головой, однако спорить не стала.

Марти встречалась с Брэдом и на следующий день, и через день, и еще через день. Они почти не говорили о Лидии Браун и об установлении отцовства – ведь ничего нового они друг другу сообщить не могли.

Марти продолжала готовить материалы по этому делу так, как будто у них с Брэдом не было особых отношений. Слушания еще не состоялись, и потому Марти ни разу не ночевала в его доме. Каким-то шестым чувством она понимала, что это было бы уже слишком. Брэд ворчал и беспрестанно пилил ее, но Марти держалась стойко.

– Не забывай о Мисти, – сказала она ему как-то по телефону. – Бедняжка и так чувствует себя заброшенной.

– Значит, приводи ее ко мне, – решительно заявил Брэд. – Если ты будешь рядом, ей не будет одиноко.

– Но дело не только в этом, Брэд, – возражала Мартина. – Я еще не готова к тому, чтобы остаться у тебя на ночь. Я постоянно помню о том, что ты – предполагаемый отец Шэрил.

Брэд фыркнул и опять вернулся к теме собаки:

– Пожалуйста, Марти, попытайся привести ее ко мне сегодня же вечером. Надо проверить, как ей у меня понравится.

Марти понимала, что он всеми силами пытается склонить ее к тому, чтобы она заночевала-таки в его доме. Ведь Марти не могла аргументировать свой отказ. Она интуитивно знала, что это будет «неправильно», а подобный довод на Брэда не действовал. Она предчувствовала, что в конце концов он настоит на своем, как настоял на том, чтобы она парковала свою машину возле его магазина. Правда, уговаривал он ее довольно долго, но ведь уговорил!

– Никому не будет от этого никакого вреда, – сказал он, и она сдалась. Ведь иметь машину под рукой и ездить на ней обедать – это так удобно!

– Нет, я не стану приводить к тебе собаку, – отрезала она, давая понять, что разговор окончен.

Когда она после работы зашла к нему в офис, Брэд как раз беседовал с кем-то по телефону. Он помахал перед ее носом связкой ключей от своего дома и, прикрыв трубку ладонью, прошептал:

– Я немного задержусь. Поставь, пожалуйста, на плиту жаркое и сделай среднюю температуру. А потом ты заедешь к себе и вернешься вместе с Мисти. Она должна узнать меня получше и перестать кусаться. Не беспокойся, я скоро буду дома.

Нельзя спорить с человеком, который говорит не только с тобой, но и с невидимым телефонным собеседником. Марти пожала плечами и взяла ключи; она была полна решимости не поддаваться его давлению. Стоит ей уступить в одном, как он потребует от нее новой жертвы. Она сильно подозревала, что он только и мечтает о том, чтобы она попросту переселилась к нему.

С другой стороны, если сейчас она отправится не к себе, а к нему и поставит там тушиться мясо, у нее совсем не останется времени на Мисти. А ведь собачка так скучает без нее… Но и ужин с Брэдом – это святое. М-да…

Порой Марти думала, что ее возлюбленный прекрасно изучил все труды Макиавелли. Во всяком случае, коварства ему было не занимать.

Впервые она входила в его дом в одиночестве и потому чувствовала себя немного странно. Поскольку ей предстояло пробыть здесь всего несколько минут, она бросила свою сумочку в прихожей и направилась прямиком на кухню.

– Па, это ты? – послышалось из гостиной.

Марти застыла на месте. Андреа!

– Нет, – выдавила она наконец из себя и откашлялась. – Я его приятельница. Он вернется через четверть часа.

На пороге гостиной возникла девочка-подросток и в изумлении воззрилась на Марти.

– Я не знала… Он мне не говорил… – запинаясь, проговорила она. – Вы теперь тоже тут живете?

– О нет, – поспешила с ответом Марти и показала Андреа ключи. – Он дал мне их, чтобы я поставила на плиту жаркое. Ты, наверное, Андреа? Он тебя ждал?

– Нет, – ответила дочь Брэда.

Тут девочка вспомнила о том, почему она оказалась в доме отца, и ее глаза наполнились слезами.

– Он очень рассердится на меня. Меня таскали к директору школы.

– К директору? – переспросила Мартина.

– По правде говоря, дела – хуже некуда, – разволновалась Андреа. – Классная сказала, что завтра к директору должен прийти один из родителей. Мама будет на своих курсах, так что придется идти отцу.