- Ну, наконец-то, - констатировал старший механик Мишин, когда капсулу с телом увезли на механической тележке в неизвестном направлении, - Мы, конечно, сроднились с Толиком, но пора бы и честь знать.

Мишин, Деверо и Рона Рекс стояли на пассажирском трапе звездолета и смотрели сверху, как капсулу с телом везут по взлетной полосе в сторону выхода с космодрома.

- Да, из всех моих знакомых покойников он был самым надоедливым, - согласилась Рона Рекс.

Джек улыбнулся уголком рта, радуясь, что все подошло к концу. Через два дня, когда звездолет покинет Эринию и возьмет обратный курс на Землю, он, наконец, сделает то, что так долго планировал. Он заберет с Прозерпины-Z Самсона Никитича Полубоярова.

- Командир, вас ждут в вашей каюте, - голос Антарес Морено в наушнике переговорного устройства звучал странно, - Пожалуйста, это срочно.

Антарес и сама была в капитанской каюте. Она стояла у иллюминатора и выглядела расстроенной. А за столом сидел Хоши.

- Деверо-сан, а я уже боялся, что не сумею вас найти, - при виде Джека иридианин поднялся со стула, как всегда, почтительно кланяясь.

- А где Крис? - спросил Джек, поняв, что Хоши пришел на "Катриону" один.

- Я же говорю, это срочно, - севшим голосом сказала Антарес.

Лицо Хоши побледнело. Он медленно сел обратно на стул.

- Его схватили марсиане, - Хоши прерывисто вздохнул, - Они судили его и приговорили сначала к смертной казни. Но потом приговор изменили...

Хоши, сделав паузу, замолчал. Говорить ему было трудно, тем более, что он уже один раз рассказал все Антарес Морено.

Антарес опустила голову и энергично потерла щеки ладонями.

- Его продали на рудники в пожизненную каторгу, - закончила она вместо подавленного Хоши, - Он не возражал и не пытался бежать, потому что считает себя виновным и готов отвечать.

Антарес села в кресло Джека, глядя мимо него самого и мимо Хоши, и смахнула со щеки слезинку. Джеку почувствовал, что внутри растет тяжесть, и тоже захотел присесть. Но оба кресла были заняты, и он ограничился тем, что оперся рукой о край стола.

- Так, - это было все, что он смог выговорить и громко выдохнул не хуже Хоши, - И куда его отвезли? Вы знаете, что это за место?

- Это недалеко отсюда по вашим космическим меркам, - Хоши слегка оживился, - Я смотрел в Галанете, это чуть в стороне от маршрута почтовых кораблей. Звездная система называется Анубис, а планета Прозерпина-Z.

Из личного дневника Джека Деверо:

"Я уже и не мечтал, что этот рейс закончится. На "Катрионе" многое случалось, но так беспокойно мы еще никогда не летали. У нас на борту теперь спрятан "Кронус". И его могут никогда не найти, если с нами что-то случится на Прозерпине-Z. Я говорю "с нами", потому что Игорь, который его спрятал, летит со мной и с господином Хоши. Он предложил свою помощь, и я ему благодарен. Теперь мне предстоит забрать с этой планеты сразу двоих. Даже если Крис считает себя виновным, даже, если он виновен, я не собираюсь его там бросать. Мы вызволим его с рудника "Черный феникс", а потом полетим за Полубояровым. Антарес Морено останется на корабле за старшего. Звездолет будет ждать нас на орбите Бресииды в течение недели. Получится, что "Катриона" выбьется из графика на трое суток, но мы заранее об этом условились, когда планировали мой полет. В отчете мы укажем, что ремонтировались из-за внезапной поломки двигателя. Экипаж меня поддержит, ведь теперь это мой экипаж. Здорово, когда тебя окружают люди, которым ты можешь доверять, и которые будут ждать твоего возвращения.

К сожалению, осуществить наш план будет непросто, особенно теперь, когда он претерпел такие изменения. Прозерпина-Z сложная планета. Обстановка на ней далека от идеальной, труднопроходимая местность обширной площади отделяет город на морском побережье, где живет Самсон Никитич, от пояса рудников, куда увезли Маэду. Но мне все равно, я справлюсь, потому что есть люди, которые на меня рассчитывают, и на которых рассчитываю я".

Дверей, прикрывающих собой шахту лифта, не было. Большой прямоугольный проем входа зиял чернотой, из нее выплывала неогороженная железная платформа, перемещавшаяся вверх и вниз между уровнями. Лифт скрипел при движении, он был старой конструкции, как и большинство лифтов на руднике. Дирекция экономила на модернизации оборудования, заменяя ее большим количеством рабочих рук.

- Стой, - сказал надсмотрщик служащему, управлявшему лифтовой платформой, когда на табло загорелась красная цифра "0".

Официально рабовладение на рудниках Прозерпины-Z отменили больше семидесяти лет назад, но охрану по привычке называли "надсмотрщиками".

Платформа с режущим слух скрипом остановилась.

- Здесь выгружай этих уродов, - распорядился второй надсмотрщик, выглянул из проема в темный коридор и громко хрипло крикнул, - Эй, нулевые, кто-нибудь! Принимайте бесценный груз.

На его крик не сразу и, медленно переставляя ноги, вышел надсмотрщик нулевого уровня.

- Чего орешь? У тебя же рация есть, - проговорил он, безо всякой радости разглядывая коллегу, прибывшего сверху.

- Есть, да не в вашу честь, - фыркнул тот, - У нее то ли батарейки сели, то ли у вас тут никакой сигнал не проходит. И темно, как в заднице.

Он прищурил глаза, приглядываясь. Коридор, вырубленный в толще горной породы, практически не освещался. Здешний охранник освещал себе дорогу карманным фонариком.

- Зажрались вы там, в верхах своих, - презрительно скривился он, - Вот на минусовых уровнях - это задница. А здесь курорт. Что у вас тут?

- Вот, примите ссыльных арестантов, - надсмотрщик с верхних уровней кивнул вглубь лифтовой шахты, - Подрались поганцы. А хозяин шума не любит, вот и велено их подарить вам. От чистого сердца.

Он издевательски хохотнул, его напарник присоединился к смеху. Они не слишком бережно выгрузили из лифта на пол два тела в темных арестантских робах.

- Конечно, - с иронией протянул надсмотрщик с нулевого уровня, - От чистого сердца вы только падаль присылаете.

- Помочь? - надсмотрщик сверху посмотрел на лежащих заключенных и сплюнул себе под ноги.

- Валите отсюда. Сами разберемся.

Лифт снова заскрипел, удаляясь в темноту.

Пол был усеян пылью и мелкими камешками. Они впивались в ребра сквозь арестантскую рубаху, и дышать становилось больно. Свет от фонарика резал глаза.

- Ну, и чего с тобой делать? - надсмотрщик, светивший Джеку Деверо в лицо, с неудовольствием обозрел пятна свежей крови на одежде и разбитые скулы, - Отволочь тебя в камеру, так ты еще сдохнешь там, - он через плечо бросил взгляд на второго заключенного, лежавшего в стороне без движения, - Этот уже что ль сдох? Ты его так?

- Нет, охрана, - с трудом ворочая языком, ответил Джек.

У него над бровью кровоточила ссадина, мешая смотреть правым глазом, из правого угла рта сочилась кровь, и во рту, тоже, казалось, было полно крови.

- А, и тебя тоже, - догадался надсмотрщик, - Так нечего бузить. Лежи-ка здесь покуда, - он поднялся с колен, отвел, наконец, от лица Джека фонарик и вздохнул, словно принимая нелегкое решение, - Придется звать Колдуна.

- Кто это? - глаза у Джека сами собой закрывались от накатившей болезненной слабости, но произнесенное охранником прозвище заставило заинтересоваться.

- У-у! - только и протянул надсмотрщик в ответ и ушел, свернув в коридор.

В место, где надсмотрщики нулевого уровня оставили привезенных сверху заключенных, сходились многочисленные темные коридоры, вырубленные в камне. Оно называлось "холлом", но выглядело как большая грязная пещера с низким сводом вместо потолка. Освещение соответствовало внешнему виду. Несколько металлических стоек с красноватыми лампами в проемах между выходами скорее подчеркивали темноту, чем рассеивали ее. Рудник "Черный феникс" был одним из старейших на планете, и условия на нем медленно и нечасто изменялись в лучшую сторону. Если на десяти верхних уровнях все содержалось в относительном комфорте и какой-никакой чистоте, то нулевой уровень представал во всей неприглядности допотопных рабовладельческих шахт. Что же творилось на тех уровнях, которые находились ниже нулевой отметки и нумеровались с приставкой "минус", узнавать никому не хотелось. Кроме Джека Деверо, которому очень нужно было туда попасть. На нижних уровнях содержались особо опасные заключенные, чей срок был больше двадцати лет, а так же те, кто по каким-либо причинам набрал штрафных баллов столько, что значительно ухудшил свое положение на руднике.