— Извините, Джоанна, кое-что вспомнилось…
— Что-то необычное, приятное и неприятное одновременно, так?
— Вы угадали. Вспомнил, как меня провожали из отряда… и как раз в это время не вернулись двое наших товарищей.
Они помолчали.
— Вы не хотите больше рассказывать? — тихо спросила Джоанна.
— Да нет, почему же… Уйдя из Десанта, я перепробовал много занятий, даже писал светомузыку и гонялся на транссолнечных яхтах… Каждый род деятельности затрагивал какую-то одну, максимум несколько струн моей души, если позволить столь высокопарное сравнение. А симфония… симфония все никак не получалась. Чувство, что я способен на что-то большее, порой обострялось до болезненного надрыва… Я физически ощущал ток безвозвратно уходящего времени… и тогда буквально не находил себе места. Так продолжалось довольно долго — до самого последнего времени.
— Вы хотите сказать, что нашли то, что долго и безуспешно искали?
— Пожалуй, да, — медленно проговорил Зоров, сузив глаза. И вдруг увидел убегающий в бесконечность трос под ногами, огнедышащую бездну внизу, смертоносный каменный град с непроницаемо-черного неба… и повторил: — Да.
— Любопытно. — Джоанна подняла брови и широко распахнула ресницы, от чего глаза и вовсе разлились на пол-лица.
— К сожалению, я не могу пока подробно рассказать о том, чем занимаюсь в настоящее время.
— В настоящее время, если не ошибаюсь, вы ищите развлечений в компании с малознакомой женщиной, — усмехнулась Джоанна. — Причем так заболтали ее, что она пропустила нужный поворот и теперь сама не знает, куда их занесло.
— Малознакомая женщина сама виновата, что ей до такой степени удалось разговорить малознакомого мужчину, — засмеялся Зоров. — Неужели мы в самом деле заблудились?
— Увы, это так, к моему стыду! Но что поделаешь, если за десять лет работы на станции я не удосужилась побывать в этом месте. Сейчас посмотрим на указатели… Ага, через пятьдесят метров будет гравилифт, и мы сможем выскочить на нужный нам уровень.
— Отлично! А могу я поинтересоваться, что выбрали вы для непроходимого дилетанта в вопросах праздного времяубивания?
Джоанна улыбнулась.
— »Праздное времяубивание», как вы выразились, имеет определенный смысл как эффективный фактор психологической разгрузки. Кроме того, оно может быть просто приятным… Сюрприз, который я для вас приготовила, — универсум «Парящие звезды»! Там можно и поужинать, и потанцевать, причем не только традиционно, но и самым экзотическим образом.
— Согласен. Особенно заманчиво звучит упоминание об ужине.
— О, я накормлю вас превосходными испанскими блюдами! Или вы предпочитаете русскую кухню?
— Я всеяден. Особенно когда голоден, — усмехнулся Зоров.
Кабина гравилифта, повинуясь набранной Джоанной программе, доставила их прямо в фойе универсума. Они очутились у входа в огромный зал в виде сильно вытянутого эллипсоида, с площадками и террасами, парящими просто в воздухе. Джоанна выбрала двухместный столик на живописной террасе, проросшей земными тропическими растениями, источавшими приятный аромат. Разместившись, Джоанна сразу принялась колдовать над пультом заказа, а внимание Зорова привлекло происходящее в центре зала. Суть он уловил сразу — в помещении плавно изменялась гравитация от обычной по периметру до полной невесомости в центре. Для танцующих пар и групп возникающие при этом новые, почти сказочные возможности имели последствия самые разнообразные. Если опытные танцовщицы и танцовщики использовали пониженную гравитацию для демонстрации головокружительных па и удивительных танцевальных связок и фигур, то большинство пытавшихся танцевать в непривычных условиях выглядели презабавно; в центре же зала завязалась фантастическая кутерьма и раздавались взрывы хохота.
— А мне здесь нравится, — сказал Зоров, с невольной улыбкой глядя на веселящихся людей. — У меня, каюсь, сложилось несколько иное представление.
— Ну, я привела вас в одно из самых безобидных мест. Есть тут и азартные игры, и «волники» весьма… гм… сомнительного содержания, и бойцовский зал.
«Волниками» называют гипнореали усиленного воздействия, способные возбудить определенные физиологические реакции организма, вспомнил Зоров. Интересно, насколько соответствует истине полученная им информация о «жестком контроле» над использованием здесь психотронной техники? Поинтересуюсь на досуге у Чалмерса, хотя скорее всего это вряд ли входит в компетенцию ОСК. А бойцовский зал? О таком вообще слышать не приходилось… Он спросил об этом Джоанну, занятую размещением на столе извлеченных из зева линии доставки тарелок и тарелочек с аппетитно пахнущей снедью.
— Вам знакома аббревиатура ДУИЧ? — вопросом ответила Джоанна после паузы, во время которой все было расставлено по надлежащим местам и изысканный стол достойно увенчала бутылка шампанского в ведерке со льдом.
— Естественно, — сказал Зоров. — Дистанционно управляемый имитатор человека. Мне приходилось работать с этими механизмами.
— Так вот, представьте себе зал с рингом в центре, на котором два имитатора лупят друг друга чем попадя… А если это зрелище уже не возбуждает, то можно посмотреть контактные бои людей.
— Развлечение на любителя, — пожал плечами Зоров. Но криминала здесь нет. Существует официальная спортивная федерация восточных единоборств, проводятся чемпионаты по каратэ, кунг-фу, кик-боксингу.
— Поединки, которые проводятся в обязательных защитных деинерционных костюмах, что полностью исключает риск серьезных травм. Так?
— Это известно всем, кто мало-мальски интересуется подобными видами спорта. Постойте, уж не хотите ли вы сказать…
— Да, здесь поединки происходят без всякой защиты. Смертельных исходов, насколько я знаю, пока удавалось избегать, хотя серьезные травмы бывают.
— Но это же запрещено! И чем занята в таком случае полиция?
— Она пытается что-то делать. Иногда даже облавы проводит, но поймать хозяев «аттракционов», как говорится, на горячем почти не удается.
— Но что-то надо же предпринимать!
— Что? Закрыть орбитальный комплекс? Насколько я знаю, против этого и социологи, и психологи.
— Я тоже слышал об этом. — Зоров мрачно кивнул. — Если уж зло неизбежно, то пусть оно будет хоть локализовано и контролируемо. Так они думают, во всяком случае, и даже пишут на эту тему диссертации.
— А вы как считаете?
— В плане локализации и контроля зла?
— Нет, в плане его неизбежности.
Я бы очень хотел ответить отрицательно, подумал Зоров. Я бы очень хотел сказать: «Зло можно уничтожить и жить вообще без зла». Но даже раньше я не смог бы сказать такого, ибо это противоречило бы духу той философии, в которую посвятил меня Сузуки-сихан. А теперь и подавно… Вслух он произнес:
— Мой великий учитель Ямото Сузуки как-то сказал, что победить зло нельзя, но с ним надо непрерывно бороться, и в этом смысл жизни. Если эти слова чуть-чуть обобщить, можно прийти к поразительно простой формуле: жизнь есть единство и борьба добра и зла. Это утверждение представляет собой некий синтез воззрений философов Востока о гармонии и единстве инь и ян, олицетворявших противоположные (темное и светлое) начала всего сущего, с евроазиатскими концепциями борьбы добра и зла и религиозной доктрины конечной победы добра как божественного начала. Однако сейчас не об этом. В формуле четыре существительных, определяющих пятое — «жизнь». Так вот, если допустить справедливость формулы, то очевидно, что жизнь невозможна, если отбросить любое из этих четырех определяющих существительных!
— О, да вы ко всему еще и философ! — хлопнула в ладоши Джоанна. — Поверьте, Александр, мне искренне жаль прерывать вашу глубокомысленную и очень интересную речь, но у меня сердце кровью обливается, когда я подумаю, что все это великолепие остынет и потеряет вкус! Давайте поедим, а потом я готова слушать вас хоть целую вечность.
— В принципе я сказал все, что хотел, — чуть смущенно произнес Зоров. — Без еды, кстати, жизнь тоже невозможна. И мы немедленно воздадим ей должное. — Он открыл шампанское и разлил золотистый искрящийся напиток по бокалам.
