Пробравшись на первый этаж энергоблока, Зоров прислушался: в мрачном длинном помещении с низким потолком, испещренном матово-черными сотами энергопоглотителей, тремя чудовищными черепахами горбатились крышки шахтных люков. Сам по себе ГГР работал бесшумно, но лю-преобразователи, пропуская через себя поток энергии громадной плотности, басовито урчали, как огромные сытые коты. Обладавший очень острым слухом Зоров отчетливо различил урчание ТРЕХ котов-гигантов. ТРЕХ. А это означало, что 30 гигаджоулей энергии ежесекундно покидали энергоблок от ТРЕХ ОДНОВРЕМЕННО РАБОТАЮЩИХ генераторов: рабочего, резервного и аварийного. Что было запрещено категорически и безусловно. Чего не имел права разрешить ни губернатор Планеты Карнавалов, ни главный энергетик Содружества, ни даже Председатель ВКС. Ну вот и все, подумал Зоров несколько отрешенно. Чего-чего, но такого он не ожидал. Теперь можно активировать метку на ладони, смещать губернатора и… А собственно, что «и»? Учинить губернатору и иже с ним допрос с пристрастием? Нет, таким образом он вряд ли докопается до тщательно скрываемой сути происходящего на планете. То, на что он наткнулся, есть, без всякого сомнения, прямой путь к упомянутой сути, однако отнюдь не сама суть… «Торопись медленно», — вспомнил он напутствие Ли Фунга; вспомнил и некоторые специфические приемы разведки, с которыми его познакомили во время подготовки на Марсе. Нет, рано, слишком рано раскрывать карты. А этот козырь следует бережно хранить… Он просто не может ему не пригодиться. Задание на нынешнюю ночь я, пожалуй, перевыполнил, подумал Зоров. Хорошо бы узнать еще только одно… ощущение важности полученной информации, ее предельность (в совершенно определенном и точном узком смысле) невольно расслабило Зорова, хотя внешне это совершенно не отразилось на его действиях. Он задействовал «смотрелки» в диапазоне УСВЧ-излучения и увидел три толстенных жгута пульсирующего изумрудного пламени — магистральные энергопроводы. Один из них дробился на десятки мелких огненно-зеленых ручейков, теряясь в дрожащих шафрановых кубах трансформаторов; очевидно, эта энергия предназначалась курорту. Но вот два других… Они соединялись в один, который могучим ослепительно зеленым удавом уползал по специальному бетонному желобу по направлению к берегу океана. Теперь Зоров почти не таился (сказалось-таки расслабление и, главное, отсутствие особого опыта, опыта, годами агентурной работы накапливаемого, развившегося до уровня инстинкта, чутья, не могущего быть замененным никакой лекцией и лишь отчасти компенсируемого мастерством «призрака»… да и у кого он был-то, этот особый опыт, среди нескольких десятков миллионов землян, триста лет живущих в рафинированном технократическом обществе вне родной планеты, на крохотных островках жизни среди холодного враждебного космоса?). Зоров быстро проделал обратный путь и, не оглядываясь, зашагал к океану. У него был прекрасный ориентир — толстенный огненно-зеленый жгут под ногами, магистральный энергопровод, по которому 20 гигаджоулей ежесекундно качались неизвестно куда и неизвестно для каких целей… Вот и берег; здесь энергопровод нырял под воду, и зеленый свет постепенно терялся в глубине. Зоров мысленно представил картину архипелага. Энерготрасса, вне всякого сомнения, шла к небольшому уединенному и наиболее отдаленному островку в северо-западном направлении. Островок назывался Лисий Хвост и, судя как по открытой, так и по специальной информации, не таил никаких секретов. Этакая поросшая мхом макушка подводной горы, высунувшаяся из океана. Ютилась там, правда, крошечная биостанция, немногочисленные сотрудники которой изучали местную биосферу и занимались вопросами экологического равновесия в районе архипелага, что стало актуальным после распространения здесь земных жизненных форм. Такую чертову уйму энергии биостанция потреблять просто не могла, это было младенцу ясно, как любил говаривать Большой Джон. И теперь Зоров определенно знал, чем он займется завтра. Не знал он только, что сзади подкрадывается к нему чья-то огромная темная фигура, от самого энергоблока следовавшая за ним; только в последний момент сработало шестое чувство «призрака», и он рефлекторно нырнул в сторону, одновременно парируя блоком тяжелый удар в голову. И тогда фигура в жутком молчании бросилась на Зорова и обхватила его страшным захватом, так что затрещали кости…

Расставшись с Зоровым, Джоанна едва не заблудилась, слепо тыкаясь в двери чужих апартаментов, пока наконец не нашла свои. Глаза ее видели только любимого, сердце смеялось и плакало, губы шептали что-то невразумительно-нежное. В спальне она сбросила одежду, пошвыряла ее куда попало и разметалась по постели, охваченная разгорающимся внутренним пожаром. Такого с ней еще не было. Никогда раньше, даже в моменты апофеоза самых смелых девичьих грез об Энрико Гонсалесе, она не чувствовала ничего подобного. Атласная прохлада простынь, ласкавших ее обнаженное тело, лишь распаляло огонь сладкого пульсирующего желания, от которого сверкали глаза, дрожали мышцы и пылала кожа. Я влюбилась, влюбилась, влюбилась, я люблю, люблю, люблю, твердила она в восторженном полузабытьи, перекатываясь на огромном ложе, ставшем вдруг тесным как клетка, и внезапно неодолимое, неистовое желание увидеть Зорова СЕЙЧАС, НЕПРЕМЕННО СИЮ МИНУТУ завладело ею. Что-то словно толкнуло ее… она встала, накинула халатик из розового шелка, подошла к двери в коридор и вышла, ощущая себя словно в каком-то зыбком, наэлектризованном тумане. На двери апартамента Зорова светилась надпись «Прошу не беспокоить». Устыдившись, она хотела уйти, но вместо этого шагнула к двери с горевшей надписью и постучала.

«Что я делаю?!» — метнулась мысль, ведь она точно знала, что Зорова там нет, но руки, будто чужие, живущие отдельной жизнью, протянулись к замку и стали что-то делать… Она попыталась закричать, но горло заклинило и лишь воздух с натужным хрипом вырвался из легких… и тут точно мощный ледяной поток обрушился на нее. Она содрогнулась всем телом, но дышать сразу стало легче, и она поняла то, что не должна, не имела права понимать, что не предназначалось для нее и поэтому становилось смертельно опасным: две силы, могучие, антагонистические и нечеловеческие сошлись в поединке, избрав ареной ее душу, и первая, едва не подчинившая ее себе целиком, сила была жестоким и непримиримым врагом, а вторая — другом, и она попыталась помочь этой второй, дружественной силе… и ее крохотное в масштабах их мощи усилие позволило ей победить…Шатаясь и неверно ступая ватными ногами, Джоанна вернулась в свою спальню и обессиленно упала на кровать, не в состоянии более даже пошевелиться. Силы, мысли и чувства, только недавно бушевавшие в ней, покинули ее. И остался только страх.

За время, исчисляемое сотыми долями секунды, Зоров успел нанести в напавшего сзади богатыря три удара, каждый из которых вывел бы из строя любого человека. Однако ни один из них не возымел действия, и смертельная хватка только усилилась. И совсем уж плохо пришлось бы Александру Зорову, если бы не сообразил он в мгновение ока, что нападавший — робот-имитатор и что единственное спасение — путь вверх. Антиграв даже взвыл, когда палец Зорова, сломав ограничитель, вонзил рычажок регулировки в крайнее правое положение; одновременно он сузил кокон поля до границ своего тела, убрал трение и резко выдохнул. Могучие руки-клешни заскользили по поверхности чудесной ткани с почти нулевым коэффициентом трения скольжения… и Зоров выскочил из страшных объятий, как пробка из бутылки шампанского. Опомниться управляющему роботом оператору Зоров не дал: заложив крутой вираж и сорвав с пояса плазменный резак, он устремился к застывшей точно в недоумении фигуре, и струя плазмы в семьдесят тысяч градусов ударила в самое уязвимое место робота — на десять сантиметров ниже основания черепа. Издав звук, похожий на ватное «пуфф», робот грохнулся на грунт. Опустившись рядом, Зоров боковым зрением заметил несколько темных фигур, бегущих к месту схватки от здания энергоблока, и почувствовал слабое жжение в висках — по нему стреляли из пси-парализаторов. В который раз воздав хвалу «шкуре» (помимо прочего, ее ткань экранировала пси-волны), Зоров коротко разбежался и поднырнул под тяжелую, кажущуюся маслянистой волну. Вынырнул он метрах в тридцати от берега; берег в этом месте был скалистый, и Зоров поблагодарил судьбу за столь удачно подошедший к случаю антураж. Выбравшись из воды и схоронясь за выступом скалы, он взглянул на место схватки с роботом. Его явно потеряли из виду, темные фигурки бестолково суетились вокруг павшего ниц ДУИЧ; ему показалось, что эта находка, как и происшествие в целом, оказались для сотрудников АСС большой загадкой. Это было интересно само по себе, тем более в контексте с некоторой дополнительной информацией, которой Зоров уже обладал; обо всем этом следовало хорошенько пораскинуть мозгами, но позже — сейчас, как выражался в подобных ситуациях незабвенный командир «Ниагары», в самую пору рвать когти. Отплыв еще метров на двести, Зоров вылез из воды (в этом месте берег был песчаный, с мелкой галькой) и длинным стелющимся бегом устремился к Дворцу Радости. Следовало спешить, поскольку от растерянности и непонимания происходящего руководители АСС могли объявить «громкую» тревогу, и тогда вернуться незаметно будет гораздо сложнее. Он успел вовремя: мощные потоки света залили все вокруг дворца, забегали какие-то люди, в воздух взмыло несколько летательных аппаратов. Быстро раздевшись и засунув «шкуру» со всеми причиндалами в чемодан, Зоров юркнул под простынь, расслабился, успокоил дыхание и только после этого послал сигнал, отключающий блок сканер-подавления. И почти тотчас уснул.