— В нашем арсенале есть и еще кое-что. — Зоров похлопал по футляру серо-голубого металла. — Хорошо, что не забыл в спешке. Это гравирезонатор. — Герлах щелкнул языком, Климов присвистнул. Гравитационные резонаторы были самым страшным по силе и разрушительной мощи оружием, изобретенным человеком. Впрочем, использование созданных на принципе гравитационного резонанса устройств в качестве оружия запрещалось Мировой Хартией. В виде исключения гравирезонаторами оснащались группы планетарного десанта при исследовании некоторых особо опасных планет в других звездных системах.

— Серьезные, видать, дела творятся на Земле-старушке, если вас снабдили этой штукой… — протянул Климов задумчиво.

— Я уже говорил об этом. — Зоров помрачнел. — И взял я гравирезонатор, лишь подчинившись прямому приказу Чалмерса. Не лежит у меня душа к таким штукам.

— Вы видели гравирезонатор в действии? — спросил Ахава. — Воочию, не в учебных фильмах?

— Да. Дважды. Первый раз я увидел его в работе на Кантосе, четвертой планете Ригеля. Мой командир Джон Хоггинс применил его против тамошних панцирных супер-ящеров. Этих тварей не берут ни лазеры, ни ракетные ружья. Конечно, ядерный заряд килотонн этак с десять пришелся бы им не по вкусу, но резонатор в данном случае оказался и эффектнее, и эффективнее. Второй раз мне довелось самому… гм… стрелять. На меркурианском полигоне «Пурпурная долина». Должен сказать, что употребленное мною слово, «стрелять» не совсем верно отражает суть… Очень надеюсь, что на Земле гравирезонатор нам не понадобится.

— Судя по вашей последней фразе, вы настаиваете на посадке? — глухо спросил Корнуэйн.

— Я исхожу из информации Герлаха, вашего помощника и человека, спасшего жизнь всем нам. Кроме того, я считаю, никому из нас не следует забывать о таком понятии, как долг. Если же кто-то думает, что я предвкушаю удовольствие от предстоящей работы, то он заблуждается.

— Это авантюра, — упрямо сказал Корнуэйн.

— Насколько я могу оценивать себя, авантюризм и так называемый дурацкий героизм мне совершенно чужды. Я пережил немало приключений, особенно за годы работы в отряде Планетарного десанта, но почти никогда не бросался навстречу опасностям очертя голову. Тем не менее, чтобы положить конец непродуктивной дискуссии, предлагаю решить вопрос голосованием. — Все это было сказано ровным холодным тоном, и Зоров по очереди посмотрел в глаза каждому из сидящих в тесной рубке бота. Никто не отвел взгляда, кроме Корнуэйна, упрямо уставившегося куда-то в сторону.

— В этом нет необходимости, — после долгой паузы произнес Корнуэйн, — исход голосования представляется очевидным. Карл, в сложившейся ситуации я прошу тебя принять обязанности командира разведбота.

— Принимаю, — негромко сказал Герлах. — Где будем садиться? К сожалению, кристалл магнитной памяти с координатами сгорел вместе с бортовым компьютером «Везувия».

— У меня есть дубликат. — Зоров разгерметизировал скафандр и достал из внутреннего кармана куртки маленькую металлическую коробочку. — А обследовать нам надо два района. Один расположен на севере Аравийской пустыни, другой — в трех тысячах километров на северо-восток. Поскольку передвигаться по планете нам придется пешком, вопрос точности приземления становится весьма актуальным.

Герлах кивнул, вводя КМП в приемное устройство компьютера. Зоров еще раз оглядел участников экспедиции. Климов и Ахава не отрывались от экранов внешнего обзора. Оба были сосредоточены, но спокойны. Корнуэйн вновь затемнил шлем, и его лица не было видно. Начиналось самое интересное, и Зоров мысленно пожелал всем удачи. Он не знал (ЗНАНИЕ придет к нему много позже) и не думал даже, что выдающийся историк грядущего Поль Тауберр через сто лет назовет этот эпизод «поворотным пунктом в истории нового человечества».

В пламени и реве посадочных двигателей разведбот пронизывал атмосферу. Без антигравов от членов экипажа в буквальном смысле осталось бы мокрое место — Герлах тормозил с ускорением 60 «g». Сразу после тропопаузы началась облачность; тяжелый, многокилометровый слой облаков окутывал планету. Экраны внешнего обзора автоматически переключились на компьютерное изображение, формирующееся в результате обработки данных различных локационных систем. Несмотря на все совершенство компьютерной графики, изображение поверхности планеты на экранах рождало чувство зловещей нереальности.

— Там, где мы скоро приземлимся, стационарные спутники слежения зафиксировали несколько сильных взрывов, без сомнения, ядерных, — произнес Зоров, пристально глядя на носовой экран.

— Ого! — бросил Климов.

— Это еще не «ого», хотя само по себе и заслуживает внимания. Есть другое «ого»… Одновременно со взрывами были отмечены кратковременные, но весьма значительные по амплитуде скачки напряженности гравитационного поля. Член специальной экспертной комиссии ВКС Тиль Юханссон высказал предположение о применении какого-то гравитационного оружия, чем едва не поверг весь Совет в шок. Поскольку на Земле не было такого оружия, значит, оно попало туда извне… Крайне неприятная версия, согласитесь.

Корнуэйн невнятно пробормотал что-то вроде «Я же говорил вам!..», Ахава фыркнул, как рассерженный кот, а Климов коротко бросил:

— Разберемся!

В это время бот вынырнул из облаков, и все увидели расстилающуюся внизу унылую желто-серую равнину.

Герлах посадил разведбот на буром каменистой плато, омываемом застывшими рыжими волнами песчаных барханов, почти в самом центре указанного Зоровым района.

— Радиация за бортом порядка тысячи рентген, — сказал Герлах озабоченно. — Это на пределе возможности скафандров.

— Придется подстраховаться биохимией, — сказал Зоров. Сдвинув пластину, защищавшую миниатюрную панель на браслете управления, он нажал несколько кнопок. Тут же ко рту Зорова приблизился блестящий гибкий шланг, из небольшого раструба на его конце точно на язык выпала продолговатая ярко-зеленая капсула. Эту же операцию проделали Климов к Ахава.

— Держите с нами постоянную связь, — попросил Герлах, напутствуя разведчиков крепкими хлопками по спине. — Не молчите, рассказывайте все, что видите.

— Обязательно! — сказал Зоров. — Причем в этом гораздо больше смысла, чем может показаться на первый взгляд. В нашем походе мы можем столкнуться с чем угодно. Поэтому лишь совпадение информации по всем трем каналам — я имею в виду, во-первых, наши индивидуальные телекамеры, во-вторых, трансляция показаний наших Индикаторов Жизни и, наконец, наша устная информация — может дать гарантию, что с нами все в порядке. Готовы? — Он оценивающее оглядел Климова и Ахаву. В скафандрах, с тяжелыми лазерами на груди, они выглядели весьма внушительно.

— Готовы, командир! — В один голос откликнулись разведчики.

— Пошли! — Зоров махнул рукой.

Переходной тамбур бота был настолько тесен, что три человека в скафандрах едва-едва помещались в нем. Несколько томительных, долгих секунд ожидания… Наконец открылся наружный люк, легкая лесенка соскользнула вниз… Секунды стайкой спринтеров рванулись вперед, и вот уже разведчики очутились на земле. Или на Земле. И то, и другое верно.

…Дул сильный, почти ураганный ветер, взметая бурые тучи пыли и песка. В мятущейся мгле над головой едва угадывалось низко просевшее небо; облака неслись бешеным потоком, чтобы тысячами ниагар обрушиться за невидимый горизонт. Осмотревшись, Зоров достал из поясной сумки «планшетку» — замечательный и незаменимый для разведчиков прибор, заменявший и карту, и компас. На экране размером с тетрадный лист высвечивалась в любом заданном масштабе карта местности, где указывалось местонахождение разведчиков, базового корабля и объекта исследования.

— Мы сейчас вот здесь, — показал Зоров. — Поскольку бот рядом, на экране наши изображения пока слиты. А вот искомый объект. По прямой до него чуть меньше трех километров.

— А что это за окружности красного цвета вокруг объекта? — спросил Ахава.