Внутри резиденции Дальвиры ощущение безжизненности и покинутости, овладевшее разведчиками в котловане, усилилось. Свет уже не лился с потолка, и им пришлось на полную мощность врубить свои фонари, до предела расфокусировав лучи. Зал был пуст; в центре безжизненной глыбой возвышался трон. Разведчики начали тщательный осмотр. К их немалому удивлению, они не обнаружили даже намека на какие бы то ни было люки в сплошном бетонном покрытии пола; цельность стен также не вызывала сомнений. Зато в дальней, сужающейся части зала они наткнулись на хитро замаскированную дверь, за которой скрывалась маленькая комнатка. Дальвиры и здесь не было, зато на узкой кровати сидела старуха со сморщенным, как печеное яблоко, лицом, однако без каких-либо явных признаков уродства. Она пытливо взглянула на разведчиков темными живыми глазами, не выказывая никаких признаков страха.

— Здравствуйте, — сказал Зоров, — мы ищем Дальвиру. Вы не подскажете, где ее найти?

Старуха сдвинула плечами и произнесла на интерлинге:

— Я не понимаю вас.

Зоров спохватился, что заговорил по-русски, и поспешил повторить вопрос на интерлинге.

— Здравствуйте, пришельцы, — заговорила старуха, несколько необычно растягивая гласные. — Я не могу вам помочь. Та, которую вы называете Дальвирой, ушла. Она вернется, но никто не знает, когда это будет. Может, пройдет час, а может — несколько дней.

— Куда она ушла? — спросил Зоров.

— Я не ведаю этого, пришелец. Она исчезает и появляется внезапно, из трона.

— Надо будет обследовать трон, — быстро произнес Зоров по-русски. Климов кивнул.

— А кто она такая? — Вопрос этот более других интересовал Зорова.

Глаза старухи будто осветились мягким светом.

— Она — великая Мать-Целительница, Появляющаяся-Из-Огня, Свет-Во-Мраке, Лучезарная…

— Понятно, понятно, — вынужден был перебить Зоров. — А откуда она?

— Из Мира Света, пришелец. И приходит к нам, чтобы нести частицу Света, чтобы исцелять и согревать.

— Где находится этот «Мир Света»?

— Не ведаю того. Да и кто может знать сие, кроме самой Лучезарной? — Даже на рафинированном интерлинге старуха умудрялась использовать необычные речевые и стилистические обороты.

— Вряд ли мы узнаем от нее что-то существенное о Дальвире, — сказал Климов.

Зоров кивнул и спросил:

— А кто вы будете?

— Меня зовут Пифия. Я угадываю будущее, — в голосе старухи прозвучали горделивые нотки.

Зоров с трудом сдержал улыбку. Пифия, надо же!

— И что же вы угадываете?

— Я вижу недоверие в твоих глазах, пришелец. Но я редко ошибаюсь, и мои пророчества почти всегда исполняются. А узнаю я, сколько отмерено жизни любому человеку.

— Вот как? — Зоров ощутил невольный интерес. — И сколько жить осталось, скажем, мне?

— Мне нужен предмет, тебе принадлежащий. Но обязательно такой, который соприкасается с живой плотью… медальон, часы, браслет…

Зоров подумал и принялся расстегивать браслет своего Индикатора Жизни. Через тончайшие платиновые электроды, контактирующие с кожей на запястье, прибор считывал всю жизненно важную информацию о здоровье и жизнедеятельности человеческого организма.

— Погодите, командир!

Климов, незаметно подмигнув Зорову, расстегнул на груди «молнию» комбинезона, сунул руку за пазуху и извлек плоский ярко-оранжевый камешек на цепочке. Зоров сразу узнал редчайший минерал огневит с Центурии, шестой планеты Арктура. Но он не мог знать, что это подарок Климову от его друга Альфреда Боско, погибшего больше года назад в сиреневых песках Андалура, и что Климов, в отличие от Боско, никогда не надевал камешек на шею, а носил памятный сувенир в специальном кармашке куртки. Старуха тем временем достала из ящичка под кроватью листок желтоватой, очень плотной на вид бумаги и положила кусочек огневита вместе с цепочкой на него. С немалым удивлением Зоров увидел, что по поверхности листка, точно по экрану, побежали пестрые волнистые линии… Секунды через три их бег замедлился и, оформившись в какие-то символы, линии застыли.

— Нет! — визгливый голос старухи стеганул по нервам. — Нет! Это не твой камень! Иначе ты бы уже был мертв ровно 421 день!

Климов почувствовал, что у него шевельнулись волосы на затылке.

— Да… — выдавил он, содрогнувшись. — Альф погиб на Андалуре 11 декабря прошлого года. То есть…

— То есть 421 день тому назад, — тихо произнес Зоров, сплетая кисти рук в замок. — Это была не самая удачная ваша шутка, Василий. Ну ладно. Теперь моя очередь. На сей раз без обмана. — И Зоров протянул свой Индикатор Жизни.

Пифия, недовольно бормоча что-то под нос на неизвестном разведчикам языке, положила браслет Зорова на лист. Вновь заволновались, завихрились разноцветные линии… долго, гораздо дольше не могли почему-то успокоиться… Наконец сложились в какой-то короткий символ. Пифия, слабо вскрикнув, упала ничком. Разведчики словно оцепенели. Так прошло несколько томительных мгновений. Старуха лежала недвижимо, и Зоров, стряхнув оцепенение, бросился к ней и осторожно приподнял.

— Дышит… Жива, значит. Ф-фу, напугала она меня.

Он уложил ее на кровать, а сам, подняв и защелкнув на руке браслет с Индикатором Жизни, взглянул на листок. На фоне цвета выгоревшего кумача темнел знак, напоминавший лежащую на боку восьмерку. Знак медленно таял, точно испаряясь, пока не исчез совсем.

Когда Ахава пришел в себя, он обнаружил, что лежит на дне котлована возле того самого странного здания, где они подверглись нападению. На Земле. И царило вокруг могильное спокойствие. Он длинно и изысканно выругался по-японски, более обозленный, чем удивленный концовкой своего приключения.

«Вернули, значит. Положили почти там же, где взяли. С поистине вселенской добротой. Предварительно вырубили, конечно, с ласковым таким намеком — не суй, мол, нос, куда не следует… Как там Вася говорит в таких случаях? Не суй свиное рыло, где еду дают? Нет, по-другому как-то… Кстати, чем это они меня? Скорее всего с помощью пси-парализатора. Теперь — кто? Люди?

Очень похоже, во всяком случае. Девица — ну совсем как землянка. И тот значок в камере… Вот только техника повыше будет. Может, какая-нибудь закрытая лаборатория Академии? Простому десантнику ведь не докладывают, чем занимаются на переднем крае науки и тем более за ним…» Ахава с трудом поднялся на ноги. Болели суставы, его слегка подташнивало, в голове гудело. Тем не менее он шагнул к входу в здание и нос к носу столкнулся с выходящими Зоровым и Климовым.

Приведя старуху в чувство и убедившись, что ее жизни ничто не угрожает (открыв глаза, старуха отвернулась к стенке и упорно молчала), разведчики вновь вышли в зал и занялись обследованием трона. О загадочных гаданиях Пифии говорить желания не было ни у Зорова, ни у Климова. Самый скрупулезный осмотр трона ничего не дал.

— Если предположить, что трон маскирует вход в некий внепространственный туннель, то вполне вероятно, что открывающий дверь замок реагирует только на биополе Дальвиры. У нас, кстати, тоже есть подобные устройства, — сказал Зоров после часа безрезультатных поисков скрытых кнопок и рычагов. — Впрочем, сейчас не это главное. Надо искать Ахаву.

— Да, командир, — мрачно произнес Климов. — Мы должны найти его.

К их радости, долго искать не пришлось — они столкнулись с Ахавой сразу за порогом «дворца».

Приветствия разведчиков ограничились крепкими тумаками в спину. Но глаза и улыбки сказали все.

— Куда ты девался, чертяка? У тебя что, Р-генератор в заднице? — блаженно улыбаясь, осведомился Климов.

— Как ни странно, ты удивительно близок к истине, — ухмыльнулся Ахава. Затем, уже совершенно серьезно, он подробно рассказал о своем приключении. Зоров помрачнел.

— Я воздержусь от комментариев, — произнес он. — Думаю, нам пора выбираться отсюда и возвращаться домой. Герлах и Корнуэйн уже заждались, наверное.

— Сюда бы настоящую экспедицию — большую, мощную, хорошо оснащенную, — мечтательно сказал Климов.