– Каору! – Андзю посмотрела на Каору, который сидел потупившись, с виноватым выражением лица, и сказала: – Спасибо.

Так и не подняв головы, Каору встал, подобрал валявшееся на полу полотенце и бросил его на кровать. По его поведению Андзю догадалась: он все еще колеблется. В этой комнате пока остается невидимый глазу третий. Может, Каору не только не забыл Фудзико, но стал чувствовать еще большую вину перед ней? Андзю так хотелось, чтобы это были всего лишь ее домыслы. В этой комнате Каору не называл ее имени. По крайней мере в присутствии Андзю. Но если Каору испытывает угрызения совести перед Андзю, может, это значит, что, оставшись один, он зовет к себе призрак Фудзико?

Фудзико… Почему Андзю так боялась думать о ней? Может быть, она тоже чувствовала себя виноватой?

На этом Андзю прекратила метания. Будь она прежней – вечно бы корила себя за то, что сделала. Но теперь она перестала верить своим опасениям и тем выводам, которые из них следовали. Довольно слов о любви. Сейчас Андзю ощущала любовь собственным телом. Вот и действуй, полагаясь только на это сладкое ощущение, пронизывающее твое тело.

– Каору… Я люблю тебя. – В ее словах не было ни тени стыда или смущения. Андзю превратилась в обычную женщину.

Каору, как попугай, скромно повторил:

– И я люблю тебя.

В его словах не было лжи. Но Андзю понимала, что любовь его к ней не может быть такой же, как к Фудзико.

Траур по императору закончился, прошла церемония назначения наследного принца Киёхито, им официально был объявлен Хидэномия. В связи с этим ответственные лица втайне возобновили поиски невесты для принца. Управление императорского двора обратилось в различные инстанции за предложениями кандидатур. Составлялись списки девушек из хороших семей, при этом получали информацию: от одноклассников и однокурсников принца, из женского университета С, где училась императрица, от заинтересованных лиц из МИДа, Министерства финансов, Министерства торговли и промышленности и прочих ведомств, из финансовых кругов. Число кандидатур перевалило за три сотни. Список был совершенно секретным, в него также вносили результаты проверок как себя зарекомендовали девушка и ее семья, есть ли у нее хронические и наследственные заболевания, и даже сведения о ее увлечениях, характере и успехах в учебе. Ответственные лица подробно изучали, чем занимались родственники девушек до третьего колена, взвешивали все «за» и «против» и отсеивали одну кандидатуру за другой. При этом сами девушки ни сном ни духом не ведали, что их оценивают как претенденток на роль принцессы.

Из трехсот кандидатур вскоре осталось тридцать, дальнейший отбор проводили, опираясь на свидетельства хорошо знавших их людей. Оценку давала и сама императорская семья. Избранница станет их родственницей и займет положение более высокое, чем у них, поэтому совместимость с членами императорской семьи была важным вопросом. Но самое главное – исполнение официальных обязанностей супруги принца являлось архисложной задачей. В число необходимых качеств входили недюжинные физические силы, умственные способности, образование и воспитание. Какой бы хорошей репутацией в обществе девушка ни пользовалась, если в ней нет терпения и покорности, она не справится со своими обязанностями, а непосильная нагрузка на ее нервную систему легко может привести к болезни. Список был сокращен вдвое – до пятнадцати человек, и ответственные лица стали приглашать девушек, чтобы их мог увидеть принц. Так Фудзико была приглашена на чаепитие, посвященное приезду в Японию королевы Великобритании. Если девушку рекомендовал одноклассник или однокурсник принца, он приводил ее на ужин. Если она принадлежала к финансовым кругам, с ней можно было увидеться на концерте или благотворительном мероприятии, которое спонсировали эти финансовые круги. В любом случае будто случайную встречу умело разыгрывал тот, кто являлся ключевой фигурой. Если у принца возникал интерес, следующая встреча происходила наедине. А когда сам наследный принц спрашивал: «Какую музыку вы любите?» – или показывал фотографии, которые он сделал в путешествии, девушке следовало догадаться, что именно она стала его окончательной избранницей. Если она не хотела стать принцессой, ей надлежало не мешкая выйти замуж за кого-либо другого.

Для одноклассниц Андзю выбор невесты наследного принца был животрепещущим вопросом, а не чужим делом. В женском университете, который окончила Андзю и в котором Амико когда-то была председателем Общества выпускниц, училась императрица, и поэтому часто высказывалось мнение, что и супругу наследного принца следует выбрать из выпускниц или студенток этого университета. Одноклассница рассказала Андзю, что три девушки из университета попали в список.

– И ты одна из них, – захихикала она. Но, скорей всего, она просто подшучивала над Андзю. – Ты дочь директора компании «Токива Сёдзи», друзья тебя уважают, ты красивая – само собой разумеется, что ты попала в список невест. Да и твоя мама была председателем Общества выпускниц. Что будешь делать?

Может быть, одноклассница ошибочно полагала, что мать Андзю сложила с себя полномочия председателя ради того, чтобы дочь стала принцессой? Председатель не могла рекомендовать собственную дочь, вот и ушла заранее с занимаемого поста. Чем не объяснение? Но Андзю-то знала обо всем, и для нее предположение, что она попала в списки невест наследного принца, было злой шуткой. Ректор мог бы скрыть пятно на репутации матери, но если дело дойдет до вопросов государственной важности, он бы не умолчал о том, что с ней случилось. Выбор невесты принца происходил в условиях строжайшей секретности, поэтому если ректор и сообщит о запятнанной репутации матери Андзю, это тоже останется в тайне. Управление императорского двора придерживалось принципа: благоразумный муж избегает опасности, так что Андзю первой должны были вычеркнуть из списков. Даже если ректор не проронил ни слова о случившемся в семье Токива, Амико и Сигэру откровенно признаются в своем позоре и дадут Андзю свободу выбора. Да и сама Андзю считала себя самой неподходящей из всех кандидатур на роль супруги принца.

Но через три дня случилось непредвиденное. В дом Токива позвонили от камергера наследного принца и сообщили, что его высочество вместе с приятельницей по университету проводит обед в своем дворце и просит присоединиться к ним. К тому же самому принцу очень хотелось бы, чтобы его приглашение приняли. Приятельница принца была одноклассницей Андзю по старшей школе, но они, насколько она помнила, никогда не были особенно дружны. После окончания школы, получив рекомендацию, одноклассница поступила в университет, где учился наследный принц. В студенческом оркестре она играла на виолончели и сидела перед принцем, игравшим на контрабасе. В том, что она обедает с принцем, не было ничего странного, но Андзю там была явно не к месту.

– Раз принц желает, отказываться нельзя, – уговаривал Андзю Сигэру, пытаясь развеять ее сомнения.

– Значит, Андзю у нас – кандидатка в принцессы. А в Управлении императорского двора сидят юморные парни. – Мамору развеселился, вспоминая скандал, случившийся в семье Токива.

– Пока ты в доме Токива, чтобы я больше этих разговоров не слышал, – сказал Сигэру, ткнув в Мамору пальцем, но настроение у него было замечательное он расценил приглашение как признание дома Токива одним из лидеров финансовой олигархии. Хотя сам-то он прекрасно понимал, что тягаться с олигархией, которая обладала не знающим разорения капиталом и прекрасной репутацией, ему, как ни крути, было не под силу.

– Если Андзю станет женой наследного принца, цена акций «Токива Сёдзи» возрастет. Я продам свой пакет и остаток жизни буду жить припеваючи, – так Мамору рисовал себе идеальное будущее.

Сигэру стоял на пессимистической позиции, но вообще-то думал о том же самом.

– Если все же случится, что Андзю станет супругой принца, это будет означать конец системы правления одной семьи.