Простите, если я не врубаюсь, как это поможет нам.

— Блин, даже для меня слишком мудрено, — сказала я. Завибрировал мой телефон.

— У нас тут возникло одно затруднение, — прохрипела Кери.

— Что случилось?

— Ты нашла книжку с кодами? — В ее голосе слышало отчаяние.

— Нет, но мне попалась книжка про БелОвлазку. Что происходит, Кери?

— Тебе лучше вернуться. Принеси эту книгу. Она отключилась.

— Кто ты такой, твою мать? — выпалила я.

В «Винни» торчал какой-то парень. Сук Хи по-прежнему не отрывалась от игры, в то время как Кери мило болтала с незнакомцем. Выглядело все так, точно она показывала ему, как делать самолетики из разглаженной фольги, некогда бывшей оберткой «Рингдинг».

Когда я ворвалась внутрь, нацелив пистолет ему в голову и требуя объяснений, парень указал на руководство, которое я захватила с собой, и сказал:

— Что тебе понадобилось от моей книги? Я расхохоталась.

— Твоей книги? Это навряд ли. Я видела фотографию автора и должна тебе сказать, что у вас со Снэйком Каррерой мало общего.

— Снэйк Каррера, так? Что ж, я и не утверждал, будто бы я автор. Эта книга обо мне. Дай посмотреть. Что они говорят обо мне сейчас?

— О тебе? Кто ты такой, твою мать? — с остервенением повторила я свой вопрос, крепко припечатав дуло к выемке между его бровями.

— Ну же, давай пристрели меня, — засмеялся он. — Как только ты это сделаешь, бомба взорвется.

— Сун, не убивай его! — попросила Кери. Я уставилась на него.

— Ты и есть БелОвлазка? Что-то с трудом верится.

Честно говоря, когда у человека такое имя, то, приготовившись к худшему, подсознательно ожидаешь увидеть исполинскую гору, какого-нибудь громилу с золотыми зубами и тяжелыми ботинками. Но БелОвлазка оказался ненамного крупнее меня. Он был одет во все черное, как КрайЗглу, и являлся обладателем вьющихся блеклых волос и веснушек. Тощий парень стоял, засунув руки в карманы и опустив глаза, с кривой улыбкой на узком как у эльфа лице. Он был даже по-своему смазлив. Только вот лопоухий, а так ничего.

— Что ты собираешься делать с моей книгой? Лучше и не пытайся убить меня. Сами взлетите на воздух.

— Сбавь газу, БелОвлазка! Я, знаешь ли, слегка нервничаю, так что будет обидно, если я прихлопну тебя ненароком.

— Нет необходимости в меня стрелять. Я просто взял несколько бриллиантов, пару компьютерных игр и сумочку от «Гуччи» для своей женщины. Сущий пустяк.

— Сущий пустяк? — завопила Кери. — Ты забыл упомянуть о бомбе.

Он выдавил улыбку, словно говоря: «А, да это ж ерунда!» и посмотрел вниз, стоя на одной ноге и ковыряя другой в земле, будто смущенный мальчишка.

— О да. Бомба.

Я вконец растерялась. Вот передо мной парень, из-за которого КрайЗглу чуть в штаны не наложила. Этого парня полковник Хузит назвал очень опасным. Тот самый страшный террорист собственной персоной.

Впрочем, если уж я могу стать бандиткой, то, надо полагать, всякий может попытаться заделаться криминальной легендой.

— Свинья никогда не полетит, — сказал он Сук Хи. — Игра окончена. Оставь ее. БелОвлазка пришел, и теперь торговый центр принадлежит мне одному.

Я открыла книгу и стала бегло ее просматривать.

— Здесь говорится, что ты шиворот-вор. Что это значит?

— Я нашел золотой ключик ко всем замкам, понимаешь? Куда угодно могу влезть по-белому, то есть чисто, не оставив следов. Вот почему они называют меня БелОвлазка. Я могу попасть в любое место. И достать, что угодно. Но их пугает не то, что я краду. А то, что я оставляю после себя. Это и значит быть шиворот-вором, то есть шиворот-навыворот, вором наоборот.

— Ну и что ты тогда оставляешь после себя? Помимо взрывчатки, конечно.

Он засмеялся.

— Слишком много черного. Они такое не любят.

— «Они» — это полицейские?

— Они не понимают меня. Они всего лишь лицемерные мудоны, извини за грубость.

— Здесь говорится, что они, не моргнув глазом, убьют тысячи невинных людей, лишь бы остановить тебя. Это правда? Почему я раньше никогда о тебе не слышала?

— Знаешь ли, предпочитаю не привлекать к себе излишнего внимания. Сейчас мои «Страшилы» выполняют все черную работу. Я, как бы это сказать, слегка удалился от дел. Расслабился и выжидаю благоприятной возможности. Как сегодня.

— Так 10Еша приходится тебе племянницей?

— Ну да, а что здесь такого?

— Соображалка у нее хорошо работает. Как, по-твоему, она хочет, чтобы ты подорвал Торжище?

— Девочка, ты обратилась не по адресу. Это не я намерен взорвать здесь все. Это они так решили! — Он махнул рукой в сторону Сук Хи. — Ваша подружка и ее шеф полиции, они воображают, будто умнее их нет никого. Я говорю, просто дайте мне сделать то, что мне нужно, и мы можем все мирно отправиться по домам. Но нет! Им загорелось уничтожить меня и мне подобных. Они просто видят меня и тотчас же хотят убить. Разве это моя вина?

— Сук Хи? — спросила я. В моем голосе послышались плаксивые нотки, но я уже вконец вымоталась и хотела, чтобы все закончилось, и даже малость скучала по Кену, этой мелюзге. — Что скажешь, Сук Хи? Не пора ли нам всем наконец договориться?

В голосе СХ прозвучали жесткие нотки. Она сказала, даже не посмотрев в нашу сторону:

— Сун, ты не знаешь самого главного, твою мать! БелОвлазка убивает людей. Спроси его самого.

— Это всего-навсего селективное отрезание и чистка мужского населения во имя благих целей. А начали все копы.

— Ты обострил ситуацию, — сказала Сук Хи. — Впрочем, как и всегда.

— Копы могли бы убраться оттуда в любое время. Не моя вина, что они стали стрелять по своим.

— Сун, — сказала Кери, — какого черта? О чем они толкуют?

— Не уверена, — сказала я, листая страницы. — Сук Хи, если верить мистеру Каррере, мы ничего не добьемся, если станем сражаться с БелОвлазкой. Думаю, стоит начать переговоры.

— Скажи это полиции, — рассмеялся БелОвлазка. — Они ни за что в жизни не станут вступать в какие бы то ни было переговоры. Слишком тупые.

— Может, и получилось бы, будь у нас больше времени в запасе.

Сук Хи сказала:

— Мне не удастся закончить игру до того, как бомба взорвется. Ничего не выйдет.

— Но ты можешь кое-что изменить. Ты же сделала те вещи. И противогаз — твоих рук дело. Поэтому ответь мне, ты сумеешь изменить бомбу?

— Сун, еще немного, и я выиграю. Я смогла бы отправить поросенка на луну и обратно. Но не тогда, когда тикает бомба.

— Бомба-аа вовсе-ее не-ее опасна-аа, — пропел БелОвлазка. — Я все говорю и говорю об этом, но никто меня не слушает.

— Полиция напугана. Ради всего святого, они даже вызвали сюда армию!

— Не было необходимости, — уперся БелОвлазка. — Это совершенно другая бомба.

— Это ты так говоришь, но почему мы должны тебе верить?

— Истинная правда, — ответил БелОвлазка. — Я же не какой-нибудь там профи в костюме-тройке с сотовым телефоном и толпой помощников, бегающих вокруг меня шлейфом. Так что с чего это вам мне верить, пусть даже я и изготовил эту бомбу?

Кери сказала:

— Если что-то выглядит как бомба и тикает как бомба, то, вероятно, это бомба и есть. Никакого отношения к твоим умениям преподносить себя. Хотя, прости уж меня за откровенность, тебе явно не мешало бы ими заняться.

— Умения преподносить себя? Вас только это и заботит. Всюду только показуха, показуха, показуха. Имидж — это все. Вся заваруха из-за каких-то там ярлычков.

— Избавь меня… — заговорила Кери, но я, словно со стороны, услышала свой голос:

— Заткнись!

Должно быть, вышло у меня это довольно веско, потому что все уставились на меня. Я же усиленно думала.

— Сук Хи? — сказала я.

— Да?

— Ты знаешь, как у тебя получилось сделать те ярлычки на одежде реальными? Как было с трусами?