— Ты что буянишь-то? — говорил в таких случаях витин отец щенку. — Вот буян! — И постепенно это прозвище сделалось кличкой щенка. Он быстро привык к ней.

— Буян! — кричал Витя, и щенок, забавно забрасывая задние ноги, как будто они стремились опередить передние, бежал к своему молодому хозяину. Прибежав, садился перед мальчиком и, не мигая, смотрел ему в лицо своими карими смышлеными глазками, словно спрашивал: «Зачем звал?».

— Ну? Где опять напроказничал, — рассказывай? — разговаривал мальчик со своим дружком. А щенок молчит, умильно смотрит и старается поставить настороже свои полувисячие ушки, точно пытается понять что ему говорят.

Было так приятно отмечать, как с каждой неделей меняется выражение его мордашки, появляется какая-то осмысленность во всех движениях, поступках, по-другому смотрят глаза, в которых начинает пробуждаться ум.

Мама сообщала Вите, что когда он уходит в школу, Буян часами сидит у окна и тоскует, ожидая хозяина. Утром он ходил вокруг кровати мальчика и с нетерпением ждал, когда тот проснется, а если Витя спал слишком долго, принимался стаскивать с него одеяло. А раз, когда Витя на несколько дней уехал из дома, Буян с утра до вечера был скучный и ничего не ел.

Витя сидел за столом и готовил уроки, когда прибежал соседский мальчик и крикнул в окно:

— Виктор, спасай своего Буяна!

Витя не помнил, как выскочил во двор, а оттуда на улицу. Перед воротами стояла легковая автомашина, какие-то люди, захлопнув дверцу, усаживались в ней, а на переднем сиденье рядом с шофером стоял на задних лапах Буян, царапал стекло кабины и скулил.

«Украсть хотят. Понравился им Буян...» — пронеслось в мозгу мальчика. Подбежав к машине, он принялся барабанить кулаками в дверцу, громко крича:

— Отпустите собаку! Это моя собака!

Неизвестные люди засмеялись, открыли кабину и выпустили Буяна, а один сказал:

— Получай свою собаку. Да смотри в другой раз без себя ее бегать не отпускай. А то не видать тебе ее, как своих ушей!

С этого дня Витя перестал выпускать Буяна на улицу одного, а всегда гулял с ним сам.

Буян рос резвой и сильной собакой. Играть он был готов с утра до позднего вечера. Набегается, нарезвится на улице вволю, придет домой — опять топчется между людей, заглядывает всем в глаза: не поиграют ли? Из-за этого ему часто попадало — то прищемят хвост, то отдавят лапу. Особенно часто наступал ему на лапы близорукий отец Вити. Буян взвизгнет на весь дом и отскочит с таким видом, как будто ему грозила смертельная опасность.

— Не ходи босиком! — скажет невозмутимо отец.

А Буян опять весел и готов играть.

Наигравшись, набегавшись за день с задранным вверх хвостом и шальным выражением морды, Буян продолжал заниматься тем же и во сне. Спит, а у самого дергаются ноги, ходят мускулы под кожей, мелко-мелко дрожат веки. Порой даже начнет тоненько тявкать.

— Ну, побежал! — говорил в таких случаях отец.

— Папа, неужели он видит сны? — спрашивал Витя, с удивлением прислушиваясь к сонному подвыванию щенка.

— А почему бы и нет? Ты же их видишь!

— Ну, то я...

— Ты не согласен? Сон есть отражение действительности. Впечатления дня тревожат его ночью, и в этом смысле разница между тобой и им небольшая...

— А что он видит? — спрашивал через минуту Витя, поразмыслив над словами отца.

— Это уж ты спроси у него. Вероятно, гонится за чужой собакой...

К полугоду Буян ничем не напоминал того горемыку, какого Витя принес в старой муфте. У него встали уши. Теперь он удивительно походил на большого красивого пса, которого однажды Витя видел на выставке собак.

Однажды в школу, где учился Витя, пришел человек в военном. На общем собрании учащихся он отрекомендовался представителем клуба служебного собаководства и спросил, кто из ребят хочет стать членом этого клуба.

Школьники молчали. Тогда военный спросил:

— Кто из вас, ребята, любит животных?

Подняли руки все. Военный улыбнулся.

— А у кого есть дома свои четвероногие друзья?

Опять подняли руки многие. Почти у всех были дома кошки или котята. У нескольких ребят во дворе жили дворняжки. И только у Вити оказался свой собственный щенок, да не простой, а породистый (так говорили Вите соседи — хозяева Атильды).

Военный вытащил покрасневшего Витю на середину сцены (собрание происходило в большом зале) и спросил:

— А кто еще хочет воспитывать породистого щенка?

Желающих нашлось немало.

— Тогда надо вам организовать кружок юных друзей обороны, потому что овчарка — это служебная собака, а служебные собаки необходимы нашей стране и в мирном быту, и для обороны.

— Дядя... — начал было Витя, когда собрание кончилось и военный спустился со сцены. Мальчик поперхнулся, но тотчас же продолжал уверенно: — Товарищ начальник, а я вас знаю!

— Откуда же?

— А вы хотели у меня собаку увезти, — смело ответил Витя.

— Ого! — засмеялся военный. — Теперь и я кажется припоминаю тебя. Возможно, что и хотел. Только не с целью похищения, а как раз наоборот. Тебе же на пользу.

— Как это? — удивился Витя.

— А вот так. Чтобы в другой раз не отпускал собаку беспризорной. Собачников знаешь, которые по улицам ездят и всех бродячих собак ловят и в ящик сажают? Видел, конечно. А если бы они твою собаку поймали. Это было бы похуже. Вот чтобы этого не случилось, я и хотел подобрать твоего щенка. А у меня в клубе он уж никуда не делся бы. Через день-другой он вернулся бы к тебе, а тебе была бы хорошая наука...

Витя отошел от него пристыженный.

С этого времени мальчик стал заниматься в кружке юных собаководов. Кроме него, там было много мальчиков и девочек. все они были пионерами и учились в той же школе, что и он.

Постепенно Витя узнавал, какое широкое применение имеет служебная собака. В военном деле — это и связист, и разведчик, и санитар, и часовой. В мирном быту — пастух, сторож, сельский почтальон. И не только овчарки, но и доги, доберман-пинчеры, эрдельтерьеры, лайки — все они служебные собаки, о разведении которых заботится государство. Многому научился в кружке Витя. К весенним каникулам он уже знал, как воспитывать и дрессировать щенка.

К этому времени. Буян превратился в настоящую восточноевропейскую овчарку. У него появились злобность, чуткость и недоверчивость. Он уже не ласкался к кому попало, а, наоборот, если в квартиру заходил чужой человек, бросался на него, задорно лаял и грозился укусить. Незнакомые люди пугались его, и щенка приходилось либо брать на поводок, либо отсылать в другую комнату, где он еще долго продолжал лаять и бросаться на дверь. Он успокаивался только тогда, когда чужой уходил.

С первыми теплыми днями для Буяна началась регулярная учеба на дрессировочной площадке. Недрачливый и спокойный по природе, он быстро освоился с площадкой, с шумом и гамом многочисленного собачьего общества; и мальчик, и собака ходили на занятия с удовольствием. Там оба они приучались к дисциплине и выдержке.

Буян проявлял поразительные успехи в дрессировке. Стоило ему повторить два-три раза, и он уже запоминал прием, знал, чего от него требуют. Вскоре он умел по команде садиться, вставать, ложиться, переползать с одного места на другое, ходить рядом строго с левой стороны, приносить поноску-аппорт.

Большого успеха добился Витя в развитии выдержки у собаки. Он мог положить Буяну на нос кусочек мяса, приказывал: «Фу!» — что значило «нельзя», — и пес терпеливо сидел, не шевелясь и почти не дыша, до тех пор, пока не раздавалась вторая команда — «возьми!». Тогда Буян молниеносно подбрасывал мясо вверх, ловил его в воздухе и проглатывал.

Постепенно от простейших приемов пес переходил ко все более сложным. Заканчивалось и его физическое формирование. Он превратился в крупную, хорошо и правильно сложенную овчарку, цветом и ростом очень похожую на волка.

Некогда нелепо оттопыренные ушки теперь всегда стояли торчком, острые, как стрелки. Когда они двигались, это обозначало, что Буян прислушивается. В такие моменты лоб собаки наморщивался, на нем появлялись забавные поперечные складки, как будто Буян о чем-то старательно думал.