Как и ожидалось, в группоцентрированной терапии вербальное поведение, которое можно определить как "изложение проблемы" и "развитие проблемы" наблюдается на протяжении всех занятий с незначительным уменьшением к концу терапии. Это может объясняться тем, что отведенного для терапии количества занятий оказалось недостаточно, чтобы разрешить все проблемы и удовлетворить потребность поднимать новые спорные вопросы. Но поскольку проблемы постоянно сопровождают нас, объяснение довольно равномерно наблюдаемого проблемопорождающего поведения в групповой терапии можно найти, изучая протоколы занятий, которые обнаруживают нечто вроде спиральной модели такого типа поведения. Есть тенденция к движению по кругу, что предоставляет каждому члену группы возможность войти в тему, пока человек, получивший свой шанс, вводит новую тему "в оборот". Производные темы имеют тенденцию вызывать более глубокое переживание и осмысление. Эта тенденция, хотя и не образует жесткой модели, объясняет устойчивость проблемопорождающего поведения. Быть может, это происходит потому, что в групповой терапии опыт переживания менее отчетливо отграничен от повседневной жизни, чем в индивидуальной терапии. Начало менее драматично, а результат не имеет такого решающего значения, но есть лишь материал для дальнейшего изучения.

Наконец, нужно отметить, что группоцентрированная терапия в своем развитии от встречи к встрече представляет собой прогрессивно изменяющуюся картину. Занятия не являются бесконечным воспроизводством шаблона некой статичной картины. Если завершенную серию занятий групповой терапией разделить пополам, то, как правило, вторая половина имеет значительно более высокую концентрацию

"позитивных" категорий, в которых воплощается ощутимая польза и в понимании, и в установках. Эта тенденция к возрастанию проявлений позитивного содержания очевидна как для группы в целом, так и для тех членов группы, кто извлекает наибольшую пользу из группового опыта. Обнаружено также, что члены группы, извлекшие наибольшую пользу, в сравнении с теми, кто минимально преуспел в этом, стремятся избегать общей сугубо интеллектуальной дискуссии. Они склонны сосредоточиваться на своих собственных проблемах и в то же время стремятся быть достаточно зрелыми, чтобы проявлять больше интереса к проблемам других членов группы. Это поразительно точно подтверждает результаты меньшего по объему предварительного исследования, осуществленного несколькими годами раньше Пересом (63) и основанного на анализе одной группы, которая встречалась на протяжении девяти занятий. Перес обнаружил, что если группа делится на "преуспевших" (четверо членов, которые почувствовали, что получили серьезную помощъ) и "не преуспевших" (трое, которые почувствовали, что результат минимален), то могут обнаружиться реальные различия между указанными подгруппами . Подгруппа, добившаяся результата, на протяжении всей серии занятий демонстрировала все возрастающую долю высказываний, указывающих на понимание, проницательность, а также о планах и предполагаемых действиях. В противоположность ситуации, характерной для индивидуальной терапии, "преуспевшая" подгруппа обнаружила больше проблем в конце серии, чем в начале. Рост негативных установок по отношению к самому себе выявился во второй половине терапии яснее, чем в первой, с пиком где-то вскоре после половины серии. "Не преуспевшая" подгруппа продемонстрировала на диаграмме много кривых, свидетельствующих о преувеличении своих достоинств во всех этих аспектах. Одно из наиболее очевидных различий состояло в том, что члены "не преуспевшей" подгруппы предпочитали интеракционные и стимулирующие высказывания в большей степени, чем члены "преуспевшей" подгруппы. Их главное внимание было сосредоточено на дру-гих людях и в меньшей степени на самих себе и своих собственных чувствах. Им больше нравилось использовать такие высказывания, как: "Что вы затем делали?"; "Вы не должны говорить это, если вы замужем"; "Возможно, вы так поступаете из-за антагонизма с вашей матерью". Члены группы, сумевшие извлечь пользу, сообщили спустя три месяца после завершения терапии, что благодаря данному опыту они овладели установкой позитивного действия. Они обнаружили, что значительные изменения в установках и поведении были перенесены ими даже на те области, которые никогда не были темой обсуждения в группе. Индивиды, не добившиеся для себя ожидаемых результатов, отмечали, что испытали на опыте некоторые из этих результатов.

Исследования подобного рода означают только самое начальное понимание процесса групповой терапии. Многие вопросы остаются без ответа. Окажется ли очевидным единообразие моделей, предложенных этими двумя исследованиями, при распространении данного терапевтического подхода на группы, состоящие из людей совершенно разного типа? Какой должна быть модель деятельности группы, продолжающей занятия до тех пор, пока каждый человек не почувствует, что он ничего больше не может извлечь из этого опыта? Что можно сказать о содержании и важности высказываний? (Впрочем, никакое исследование не может ограничиваться лишь тем, о чем люди говорят на занятиях групповой терапией, хотя анализ содержания протоколов должен, несомненно, давать богатую информацию о жизненных проблемах взрослого человека.) Возможно ли осуществлять отбор людей, наиболее подходящих для того, чтобы извлечь пользу из опыта групповой терапии? Некоторые из этих вопросов могут быть затронуты дальше, другие же будут ожидать прояснения в ходе дальнейшего исследования.

По-видимому, наилучшей подготовкой для проведения группоцентрированной терапии является практика индивидуальной клиентоцентрированной терапии. Различия между этими двумя практиками в основном затрагивает методику, а это опять возвращает нас к необходимости понимания значимости установок терапевта. В обеих ситуациях, чувства, которые терапевт испытывает к людям, его уверенность в их способности быть ответственными за самих себя, его готовность пресечь любые попытки навязать пациенту мнение, что точка зрения терапевта на ситуацию является привилегированной, — все это является фундаментальными принципами работы как с индивидами, так и с группами. Однако групповая ситуация налагает на терапевта некоторые новые требования. Теперь он должен быть восприимчивым к целой группе людей, а не к одному человеку; он должен быть способен распознавать и объективно управлять пересекающимися потоками эмоций, распространяющимися в группе; он должен прояснить для себя свое отношение к членам группы для того, чтобы с неизменным пониманием отвечать каждому. Наиболее вызывающий новый элемент в групповой ситуации состоит в возможности реализовать терапевтический потенциал самой группы. Целью является именно групповая, а не индивидуальная терапия в группе. Если терапевт достаточно опытен, группа становится терапевтическим агентом и сама задает ритм работы, терапевтические последствия которой куда более значительные, чем в результате усилий одного терапевта.

Члены группы сами принимают на себя роль терапевта; важность такой роли группы для всего терапевтического процесса будет обсуждаться в следующем разделе этой главы. Здесь же мы проанализируем некоторые из отличительных характеристик деятельности терапевта в группе, используя результаты исследований и иллюстрации из стенографических протоколов.

Терапевт стремится понять, что говорит и чувствует каждый член группы, и, чтобы передать это понимание группе, он подталкивает каждого индивида вперед в его самоанализе. Телшоу (88) показал на основании систематического и обширного анализа протоколов, что наиболее продуктивными высказываниями терапевта являются те, которые ориентированы на простоту восприятия сказанного, переформулировку содержания и прояснение настроений. Высказывания такого рода сопровождаются все более глубоким исследованием со стороны членов группы. Эти высказывания имеют тенденцию ослаблять страх перед ситуацией й "дают волю" каждому члену группы, если он стремится более ясно понять самого себя. Данные указывают на то, что, хотя высокая степень взаимодействия терапевта с членами группы чрезвычайно зависит от степени активных действий членов группы, наибольшую пользу из опыта групповой терапии получают те, к кому терапевт не обращается с директивными высказываниями. Исследования еще не подтвердили этого вывода, но, вероятно, подобные высказывания придают уверенность как раз тому члену группы, который не принимал участия из боязни, что его участие может причинить ему вред. По отчету о занятиях, приведенному в начале главы, можно получить представление о том, что именно терапевт предпринимает в этом отношении.