Сегодня Райан вырядился в короткую куртку, полосатый шерстяной шарф и потертые джинсы.

Увидев меня с ноутбуком в одной руке и портфелем в другой, он улыбнулся и отлепился от стены. Мои щеки обветрились, волосы намокли и приклеились к лицу, тушь размазалась.

— Участвовала в боях в грязи?

— Там дождь.

— Ты хотела сказать — грязь.

Райан подошел, взял одной рукой ноутбук, второй поправил мне челку, которая превратилась в слипшийся ком.

— Не поладила с гелем?

— С клеем.

Я вытащила ключи.

Райан хотел было сострить, но не стал этого делать. Он поднял сумку и проследовал за мной в дом.

— Чирик.

— Чарли, мой мальчик, — позвал Райан.

— Чирик, чирик, чирик, чирик!

— Побудьте немного с Чарли наедине, — сказала я. — Мне нужно переодеться.

— Атласные трусики…

— Райан, я даже не вспомнила про них.

За двадцать минут я приняла душ, высушила волосы и нанесла легкий макияж. Потом натянула розовые вельветовые штаны и облегающий топ. Брызнулась духами.

Красных трусиков не оказалось, зато нашлись отличные стринги. Бледно-розовые, но не такие, как носили двадцать лет назад.

Райан обосновался на кухне. По квартире распространялись запахи томата, анчоусов, чеснока и пряностей.

— Готовишь свое фирменное блюдо? — сказала я, потом потянулась, чтобы поцеловать его в щеку.

— Не так быстро.

Райан обнял меня и поцеловал в губы. Потом ловко оттянул пояс моих штанов и заглянул в них.

— Неплохо, хоть и не шортики.

Берди, неодобрительно посмотрев на нас, проследовал к миске.

За ужином я описала сложность работы в случае с Феррисом, а Райан поделился новостями расследования.

— Феррис занимался импортом ритуальной одежды. Кипы, талисы — это молитвенные накидки.

— Откуда только ты все знаешь?

Райан католик, как и я.

— Прочитал в энциклопедии.

— Понятно.

— Еще Феррис торговал ритуальными предметами для дома. Меноры, мезузы, свечи для шаббата, молитвенные чаши, полотенца.

Надо почитать и про это.

Райан пододвинул ко мне тарелку, на которой красовался всего один круассанчик. Я мужественно отказалась, и мой приятель тут же проглотил его.

— Феррис торговал в Квебеке, Онтарио, Маритаймсе. Не «Уолмарт», конечно, но все-таки.

— Ты разговаривал с секретаршей еще раз?

— Да. Как выяснилось, Пурвайенс действительно больше чем простой секретарь. По слухам, она вела отчеты, проводила инвентаризацию, оценивала товар в Израиле и Штатах. Пурвайенс жила в израильской коммуне, переехала в восьмидесятые. Она знает там все входы и выходы. К тому же говорит на английском, французском, арабском и иврите.

— Впечатляет.

— Отец у нее француз, мать — туниска. Короче, Пурвайенс долдонит одно и то же. Дела шли хорошо. Никаких врагов. В последние дни Феррис был очень угрюмый. Я дал ей еще день, чтобы до конца проверить склад, после опять поговорим.

— Ты нашел Кесслера?

Райан подошел к своему пиджаку и вынул из кармана листок бумаги. Вернувшись за стол, протянул его мне:

— Вот люди, допущенные к вскрытию.

Я прочитала имена.

Мордехай Феррис.

Теодор Московиц.

Мирон Ньюлендер.

Давид Розенбаум.

— Никакого Кесслера, — заметил Райан.

— Ты разговаривал с теми, кто мог его знать?

— С семьей разговаривать без толку. У них анинут.

— Анинут?

— Первый этап оплакивания.

— И как долго этот анинут будет продолжаться?

— До погребения.

У меня перед глазами появилась часть черепа, сохнущая в лаборатории.

— Может затянуться.

— Жена Ферриса сказала, что можно приходить, когда они закончат. Это продлится неделю. Думаю, я навещу их раньше.

— Для нее, наверное, это все сплошной кошмар.

— Между прочим, интересный факт. Жизнь Ферриса была застрахована на два миллиона долларов. С двойной выплатой в случае внезапной смерти.

— Все достанется Мириам?

Райан кивнул.

— Детей у них не было.

Я рассказала ему о разговоре с Джейком Драмом.

— Не могу представить, зачем он сюда едет.

— Думаешь, Джейк реально может помочь?

Хотела бы я это знать.

— По-моему, ты сомневаешься, — произнес Райан. — У него что, не все дома?

— Нет, он нормальный, просто немного отличается от других.

— Отличается?

— Джейк — прекрасный археолог. Работал в Кумране.

Райан усмехнулся:

— Свитки Мертвого моря.

— Он знает миллион языков!

— Хоть на каком-нибудь из них сейчас говорят?

Я запустила в Райана салфеткой.

Убрав со стола посуду, мы растянулись на диване. Берди развалился у камина.

Перешли на личные темы.

Дочка Райана сейчас в Галифаксе. Она встречается с каким-то гитаристом и собирается переехать в Ванкувер. Райан боится, что Лили чего-то недоговаривает.

Кэти. На последнем, двенадцатом, семестре Виргинского университета моя дочь выбрала лепку, фехтование и посещает класс «Женские тайны в современных фильмах». А ее независимое исследование состоит в опросе постоянных посетителей пабов.

Берди начал издавать уютные звуки: не то заурчал, не то захрапел. Чарли напевал одну и туже строчку из «Бессердечной Ханны».

Потрескивал камин. Окна замерзли. Постепенно все стихло.

Райан потянулся и выключил свет. В янтарном свете камина заплясали красивые тени. Мы лежали обнявшись. Моя голова удобно устроилась на груди Райана. От него пахло мылом и дровами, принесенными для камина. Он нежно гладил мои волосы. Мне стало приятно. Спокойно. И не было совершенно никакого дела ни до скелетов, ни до расколотых черепов. Я гладила тело Райана — крепкое и мускулистое. А за камином пусть следит Берди!..

Райан уехал рано утром. Бормотало радио. Я не привыкла слушать его в семь утра, и обрывки фраз сами по себе лезли в голову.

Провалявшись в постели до восьми, я выпила кофе и поехала в лабораторию. Ввиду моего намечающегося пятидневного отсутствия семья Ферриса, должно быть, заждется новостей.

Да и тела.

Снова все утро пришлось склеивать куски черепа. Как атомы собираются в молекулы, а молекулы — в клетки, осколки, превращались в правильную окружность.

Лицевые кости — отдельная история. Кошки виноваты или нет, но левая часть восстановлению не подлежала.

И все-таки модель составить удалось.

Почему же края отверстия в черепе скошены наружу, а не внутрь?

У меня появились кое-какие предположения, но недоставало некоторых фрагментов, необходимых для их подтверждения.

В два часа я написала Ламаншу о том, чего мне не хватает, и напомнила, что собираюсь на слет членов Американской академии судебных наук в Новом Орлеане, а в Монреаль вернусь поздно вечером в среду.

Следующие два часа я носилась как помешанная. Банк. Химчистка. Еда для кота, корм для попугая. Райан согласился присмотреть за Верди и Чарли, только вот у моего приятеля своеобразные представления по поводу заботы о домашних животных. Я предпочла заранее снабдить его всем необходимым.

Я парковала машину на подземной стоянке, когда позвонил Джейк. Он уже ждал в вестибюле. Поспешив наверх, я открыла ему, и мы прошли ко мне в квартиру.

Тут мне почему-то вспомнилась первая встреча с Джейком Драмом. Я была новичком в университете и знала всего несколько человек с других факультетов, причем ни одного — с религиоведческого. Джейк появился в моей лаборатории поздно вечером. В это время в кампусе участились нападения на студенток, и я занервничала, как мышь при виде голодного питона. Страхи оказались необоснованными: Джейка всего лишь интересовали способы хранения костей.

— Чай? — предложила я.

— Отлично.

Драм выбирал кружку с таким видом, будто совершал преступление. У него длинный тонкий нос, густые прямые брови и черные как ночь глаза. Рост — шесть футов шесть дюймов, вес — сто семьдесят фунтов. Бритая голова.