Я проспала призыв муэдзина к молитве. Меня не разбудил шум утренних улиц. Я не заметила, как Райан ушел в свою комнату.

Меня разбудил звонок мобильного телефона. Как всегда. «Может, я проспала бы целый день…» Телефон перестал пиликать.

Странный сон. Тут я вспомнила вчерашние вечерние любовные игры и сразу пришла в лирическое настроение. «Мне хорошо…»

Снова зазвучала знакомая мелодия.

Мобильник Джейка!..

Вскочив с кровати, я вытащила телефон из кармана джинсов.

— Джейк?..

— Ты забрала мой сотовый.

— Как ты там?

Я посмотрела на часы. Семь сорок.

— Отлично. Больничные процедуры. Все как я люблю.

— Все шутишь.

— Я уже не в больнице.

— Тебя отпустили?

— Ага, — сказал Драм и шмыгнул носом.

— Джейк, ты должен…

— Да-да. Ты достала его?

— Сумка исчезла.

— Сукины дети!..

Я выслушала поток ругательств.

— А другой?

— Я нашла ко…

— Ни слова по сотовому! Ты можешь ко мне приехать?

— Когда?

— Я разберусь с грузовичком, надо найти эвакуатор. — Он помолчал. — В одиннадцать.

— Адрес? — Я метнулась к столу.

Драм продиктовал. Район и улица ни о чем мне не говорили.

— Мне ведь нужно позвонить в ИОД, Джейк, — почти простонала я, с ужасом представив, как буду сообщать о пропаже скелета.

— Сначала я хочу показать тебе, что еще нашел в гробнице.

— Но я уже два дня в Израиле и до сих пор не поговорила с Блотником.

— Когда ты придешь ко мне?

— Сегодня.

— Ладно, — пробормотал Джейк. — И принеси мой чертов телефон!..

Стало душно.

Очевидно, он такой раздражительный из-за травмы. К тому же у него паранойя. Неужели Джейк действительно думает, что его звонки прослушиваются?

Я стояла голая, с телефоном в одной руке и фломастером в другой. Кто-то постучался в дверь. Я посмотрела в глазок. Это вернулся Райан с рогаликами и кофе. Он побрился, а его волосы еще не высохли после душа.

Умываясь, я рассказала о звонке Драма.

— К одиннадцати мы уже точно закончим с Капланом. Где живет Джейк?

— Бет-Ханина.

— Я отвезу тебя туда.

— Я знаю маршрут.

— Как он там?

— Свирепствует.

Каплан содержался в Русском следственном изоляторе, одном из первых зданий, построенных за пределами Старого города. Изначально оно предназначалось для русских паломников, а сейчас явно требовало реконструкции.

Район полицейских управлений и примыкающих к ним тюрем вклинился между Яффа-стрит и русской церковью. Каменные стены, железные решетки на окнах. Грязные и обветшалые постройки. Повсюду стояли полицейские машины. Фридман припарковался между ними, рядом с торчащим из земли столбом. Столб был огорожен железными трубами, внутри которых были утрамбованы тысячи сигаретных окурков. Я представила нервничающих заключенных, делающих последнюю затяжку на свежем воздухе, прежде чем их закроют в камере.

Фридман заметил мой интерес к столбу.

— Первый век, — сообщил он.

— Еще один шедевр Ирода? — спросил Райан.

Израильтянин кивнул.

— Крытая колоннада, место для собраний.

— Старина Ирод был хорошим строителем.

Мы прошли через охраняемый вход. Нас обыскали и задали несколько вопросов. Внутри изолятора дорогу преградил часовой — по внешнему виду вчерашний школьник.

Прокуренный воздух. Разбросанные на столе документы. Недопитые чашки кофе. Стопки отчетов. Картотека раскрыта на букве «Т».

Запах, универсальный для всех полицейских участков. Работал вентилятор, но его мощности явно не хватало.

Фридман куда-то исчез, затем вернулся. Минутой позже охранник ввел арестованного в кабинет. Каплан был одет в черные штаны и белую футболку. Без ремня и шнурков.

Конвой остался за дверью. Райан прислонился к одной стене, я — к другой.

Каплан расплылся в улыбке. Он был чисто выбрит, но под глазами появились мешки.

— Верю, что мистер Литвак справится со своими чувствами.

Дребезжащий голос, как у Кении Роджерса. Да, Кесслер и Каплан — один человек.

Фридман указал на стул. Каплан сел.

— Это просто глупое недоразумение, — произнес Каплан.

Фридман уселся в кресло за столом и принялся изучать собственные ногти.

В этот момент Каплан впервые посмотрел на меня. Что-то промелькнуло в его глазах. Узнал? Удивился?

Райан шагнул вперед. Молча достал фотографию скелета.

Улыбка застыла на лице Каплана.

— Вы помните доктора Бреннан? — спросил Райан, кивнув в мою сторону.

Арестованный молчал.

— Ну как, вспомнили? — поинтересовался мой друг. — Вскрытие Авраама Ферриса.

Каплан сглотнул.

— Рассказывайте.

— Что рассказывать?

— Я не для того прилетел в Израиль, чтобы заниматься ерундой, мистер Каплан, — ледяным тоном произнес Райан. — Или мистер Кесслер?

Каплан скрестил руки на груди.

— Да, я знал Авраама Ферриса. Вы это хотели узнать?

Райан ткнул пальцем в фотографию:

— Где вы достали снимок?

— Феррис дал.

— Понятно.

— Правда.

Райан замолчал. Повисла тишина. Каплан прервал ее.

— Честно, — сказал он и посмотрел на Фридмана. Тот все еще глазел на свой маникюр. — Наши деловые интересы иногда пересекались.

— Деловые интересы?

— Здесь душно, — сказал Каплан, ворочая шеей. — Принесите воды.

— Мистер Каплан, — произнес Фридман укоризненно, — разве так нужно просить?

— Пожалуйста.

Фридман подошел к двери, открыл ее и сказал несколько слов кому-то в коридоре. Вернувшись на свое место, он добродушно улыбнулся Каплану.

— Деловые интересы? — повторил Райан.

— Я покупал у него и продавал ему вещи.

— Какие вещи?

Вошел невысокий хмурый парень с большим носом и протянул Каплану грязный стакан.

Арестованный выпил воду жадными глотками, поднял голову, но ничего не сказал.

— Какие вещи? — повторил Райан.

Каплан пожал плечами. Стакан в его руке задрожал.

— Разные вещи.

— Это конфиденциальная информация, мистер Каплан?

Тот снова пожал плечами.

— Вот эти кости? — сказал Райан и помахал фотографией.

Выражение лица Каплана не изменилось. Он аккуратно поставил стакан на стол, откинулся на спинку стула и сложил руки.

— Я требую адвоката.

— Вам нужен адвокат?

— Вы не запугаете меня.

— Вам есть что скрывать, мистер Каплан? — Райан повернулся к Фридману: — Что ты думаешь, Аира? Возможно, мистер Каплан засветился на черном рынке?

— Скорее всего, Эндрю.

Арестованный и бровью не повел.

— Вероятно, он решил, что контрабанда антиквариата — это детские шалости?

Каплан так сильно сжал свои худые пальцы, что побелели костяшки.

— Ты прав, Эндрю. Парень просто строит из себя простачка.

Райан повернулся к Каплану:

— Не хотите что-нибудь добавить?

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Имеется в виду убийство, Герш. То самое.

Каплан побагровел.

— Господи Боже!.. Вы сошли сума.

— Что скажешь, Аира? Думаешь, это Герш пришил Авраама Ферриса?

— Нет! — Каплан вскочил, переводя взгляд с Райана на Фридмана. — Нет!..

Полицейские одновременно пожали плечами. Каплан стал бордовым.

— Это абсурд. Я никого не убивал. Я не мог.

Райан и Фридман молчали.

— Хорошо, — сказал Каплан, поднимая обе руки. — Иногда я имел дело с предметами… э-э-э… сомнительного происхождения.

— Вместе с Феррисом?

Каплан кивнул.

— Однажды Феррис позвонил мне и спросил, нет ли покупателей на особенную вещь.

— Особенную вещь?

— Необычную. Уникальную.

Молчание.

— Нечто такое, что может взорвать весь христианский мир. Так он сказал.

Райан поднял фотографию. Арестованный закивал.

— Феррис отдал мне снимок и попросил никому не рассказывать, где я его взял.

— Когда это случилось?

— Не помню. Этой зимой.