— Среди предметов антиквариата могли находиться человеческие останки?

Мириам удивленно вскрикнула:

— Боже мой, конечно, нет!..

Многие люди чувствуют себя некомфортно, когда в разговоре повисает пауза. Если наступает тишина, они стараются ее заполнить. Райан использовал этот прием. Он выжидал. Сработало.

— Это был бы chet, — добавила Мириам.

Райан молчал.

Вдова хотела сказать что-то еще, но за ее спиной снова раздался голос. Она обернулась и крикнула что-то через плечо.

Затем она посмотрела на нас. Я заметила, как над верхней губой выступили бисеринки пота.

— Я должна помочь свекрови подготовиться к шаббату.

Райан протянул Мириам визитку. Женщина кивнула.

— Если что-нибудь вспомню, обязательно позвоню. Я очень хочу, чтобы убийца Авраама получил по заслугам.

— Всего доброго, — попрощался Райан.

— Shabbat shalom, — произнесла я.

Как только мы развернулись, чтобы уйти, Мириам подалась вперед и дотронулась до руки Райана:

— Что бы вы ни думали, детектив, я очень любила своего мужа.

Мы молчали, пока не сели в машину.

— Ну и?.. — спросил Райан.

— Не знаю, — ответила я.

Некоторое время мы молчали.

— Что такое chet?

— Грех, — сказала я.

— Леди явно недолюбливает женщин, — заметил Райан.

— Она вела себя так, будто меня вообще тут нет.

— Точно. А Пурвайенс она просто ненавидит.

— Похоже на то.

Райан завел мотор.

— Я ведь довольно хорошо разбираюсь в людях, — сказал он. — А вот эту Мириам никак не могу раскусить. Посмотришь — вроде сама невинность, а в следующий момент посылает тебя куда подальше.

— Она взмокла от напряжения, — заметила я.

— Хотя сегодня довольно холодно, — кивнул Райан. — Ладно. Что теперь?

— Ты же у нас детектив.

— Пистолет устаревшей модели, на котором нет отпечатков. Пустые разговоры с соседями. То же можно сказать о семье и коллегах по бизнесу. Я все еще жду отчет из налоговой. Запрос о Кесслере послан в каждую синагогу города.

— Похоже, ты хочешь обнаружить что-то серьезное.

— Только ни черта не выходит! Все застопорилось.

— И что же делать?

— Ребята из отдела все еще пытаются воссоздать картину убийства. Пурвайенс проверяет, не пропало ли чего. Ладно, давай перекусим.

Не успела я надкусить гамбургер, как зазвонил мобильник. Джейк Драм. В этот раз связь была хорошая.

— Ты в Париже? — спросила я.

— В Париже — вместо Торонто, а потом отправляюсь в Тель-Авив, освежить знания по истории.

— Этот скелет — такая важная штука?

— Ты и представить себе не можешь, насколько важная.

— Что ты выяснил?

— Мои подозрения оправдались. Кости из Масады действительно поступили в музей в ноябре шестьдесят третьего. Я нашел папку с инвентарным номером.

— Продолжай.

— Что ты жуешь?

— Гамбургер.

— Есть гамбургеры в таком городе, как Монреаль, — извращение.

— Зато быстро.

— И рискованно для желудка.

Я ухудшила ситуацию маленьким глотком диетической колы.

— Кости сейчас в музее?

— Нет. — В голосе Джейка послышалось разочарование.

— Нет?..

Я еще раз откусила от гамбургера. Кетчуп потек по подбородку. Райан вытер его салфеткой.

— Мне удалось разыскать женщину по имени Мари-Николь Варэн, которая проводила инвентаризацию в начале семидесятых. Эта Варэн абсолютно точно помнит скелеты из Масады. Но сейчас в музее их нет. Мы все обыскали.

— Никто не видел их с тех времен?

— Нет.

— Разве любые передвижения экспонатов не фиксируются?

— Непременно. Но часть этой папки пропала.

— Как это объясняют в музее?

— C'est la vie. Некоторые из сотрудников больше уже не работают. Варэн проводила опись вместе с аспирантом по имени Йосси Лернер. Она предполагает, что Лернер, возможно, все еще в Париже. Только вот интересная картина: по словам женщины, Лернер — американец или канадец.

Я чуть не подавилась гамбургером.

— Я пытаюсь его разыскать, — добавил Джейк.

— Удачи.

— Думаю, мне она понадобится.

Окончив разговор, я пересказала его Райану.

Он внимательно выслушал, доедая картошку фри.

Вернувшись в Ван-Хорн, мы заметили мужчину в длинном черном пальто, шляпе и коротких брюках. Рядом шел какой-то довольно бедно одетый ребенок.

— Приближается шаббат, — заметила я.

— Думаю, от этого к нам лучше относиться не станут.

— Да уж.

— Когда-нибудь занималась слежкой?

Я отрицательно помотала головой.

— Повышает уровень адреналина.

— Не сомневаюсь.

— Мириам может куда-нибудь выйти.

— И оставит Дору одну?

— Этого я и добиваюсь, чтобы поговорить с ней наедине.

— Нужно купить цветы, — сказала я.

Мы выбрали букет и вернулись к дому Ферриса спустя сорок минут.

Часом позже из дверей вышла Мириам.

Дора открыла после второго звонка. В солнечном свете ее морщинистая кожа выглядела почти прозрачной.

Райан представился. Старушка казалась спокойной. Наверное, наглоталась таблеток. Райан предъявил значок. Дора безразлично посмотрела на него. Очевидно, она не понимала, кто мы такие.

Я протянула букет и печенье и поздоровалась:

— Shabbat shalom.

— Shabbat shalom, — оживилась Дора.

— Мы сожалеем по поводу случившегося, миссис Феррис. Я не смогла позвонить раньше, так как уезжала из города.

Дора понюхала букет, потом внимательно изучила упаковку печенья и вернула ее мне:

— Извините, мисс. Нам такое нельзя.

Чувствуя себя полной дурочкой, я спрятала печенье в сумку, Дора посмотрела на Райана, затем снова на меня. У нее были влажные, маленькие и глубоко посаженные глаза.

— Вы присутствовали на вскрытии моего сына.

— Да, мэм.

— Сейчас никого нет дома.

— Мы хотели бы поговорить именно с вами, миссис Феррис.

— Со мной? — удивленно и немного испуганно произнесла она.

— Да.

— Мириам ушла в магазин.

— Мы совсем ненадолго.

Несколько секунд Дора колебалась, потом все-таки пригласила нас в маленькую гостиную, залитую солнечным светом.

— Схожу за вазой. Пожалуйста, присаживайтесь.

Я огляделась. Безвкусно оформленная квартирка в стиле шестидесятых. Белая обивка, дубовый стол, тисненые обои, лохматый золотистый ковролин. И запахи. Чеснок. Освежитель воздуха. От шкафа пахло кедром.

Но вот появилась Дора, и мы какое-то время занимались тем, что ставили в вазу цветы.

Опустившись в кресло-качалку с пристегнутыми к сиденью и спинке подушками, пожилая женщина вытянула ноги и расправила платье, из-под которого были видны голубые кроссовки.

— Дети с Розлин и Руфью в синагоге.

Видимо, ее невестки.

— Мириам что-то забыла в мясной лавке.

Мы переглянулись. Райан сделал знак, чтобы я начинала.

— Миссис Феррис, я знаю, что вы уже беседовали с детективом Райаном.

Пристальный немигающий взгляд.

— Нам неудобно снова беспокоить вас, но, быть может, вы вспомнили еще что-то?

Дора медленно покачала головой.

— К вашему сыну приходили какие-либо необычные посетители в течение недели перед его смертью?

— Нет.

— Авраам с кем-нибудь ссорился? Он ни на кого не жаловался?

— Нет.

— Мистер Феррис состоял в какой-либо политической партии?

— Жизнь Авраама — это его семья. Работа и семья.

Я повторяла те же самые вопросы, которые уже задавал Райан. Допрос номер сто один. Иногда уловка работает. Человек может рассказать то, что до этого считал неуместным. К тому же сейчас впервые Дора была одна.

— У вашего сына были враги, которые могли причинить ему вред?

— Мы — евреи, мисс.

— Я имею в виду личные мотивы.

— Нет.

— Вы знакомы с людьми, которые наблюдали за вскрытием?

— Да. — Дора потрогала ухо и громко откашлялась.