– Да, но прежде я должен кое-что тебе рассказать. Я дал леди Эвелине слово, что никому ничего не скажу, так что ты должен хранить все услышанное от меня в тайне, как и надлежит служителю Святой Церкви, а не только моему брату. Ты обещаешь?
– Обещаю.
Джастин коротко поведал Хьюго все, что узнал от Эвелины, – и о том, как на пути в Тальвар она подверглась насилию, и о том, что она ждет ребенка.
– Господи, Творец наш милосердный! – вскричал Хьюго. – Мне, конечно же, жаль бедную девочку, и я уважаю тебя за доброту, но, тем не менее, ты поступаешь правильно, отсылая ее из Тальвара. Изабель будет невыносимо страдать, наблюдая, как день ото дня ее кузина полнеет, вынашивая этого несчастного младенца, а ваше дитя прибрал Господь.
– Да… – пробормотал Джастин. – Я тоже об этом подумал.
Хьюго положил руку на плечо младшего брата.
– Лучше всего устроить леди Эвелину в доме достойных людей, где о ней хорошо позаботятся, пока она не разрешится от бремени. Полагаю, ей следует отправиться к Хью и Розалин.
– И я об этом подумал, – ответил Джастин. – Но я боюсь, что Хью будет слишком суров к бедной девочке. Ты же знаешь, какой у него характер. Как бы он не запугал ее до смерти.
Хьюго улыбнулся.
– Я переговорю с ним. Предоставь нашего грозного брата-эрла мне, клянусь, он будет с леди Эвелиной почтителен, словно она королева Англии.
Джастин состроил гримасу.
– Вот это-то меня и беспокоит. Пусть уж лучше обращается с ней как с самой последней потаскушкой. Он всегда был снисходителен к бедным и отчаявшимся.
– Быть может, ты предпочитаешь, чтоб я отвез ее к Алексу? Она не успеет провести в Гайрском замке и получаса, как его пламя основательно подпалит ей крылышки.
– Нет-нет, вези ее в Сир, – поспешно возразил Джастин. – Хью, несомненно, почувствует свою ответственность за нее, ведь именно он выбрал ее мне в жены.
– В таком случае я вернусь за леди Эвелиной через десять дней. Передай ей, что она должна быть готова к отъезду в тот же самый день. Кстати, когда я вернусь, то совершу необходимые обряды по допущению леди Изабель в святые стены храма. Прошло уже достаточно времени с тех пор, как она потеряла ребенка, и мне следует приобщить ее святых тайн, чтобы она могла посещать мессу, а ты снова вступил в супружеские права – и тогда вы все начнете сначала.
– Я жажду этого больше всего на свете, – сказал Джастин. – До того, как здесь появилась Эвелина, мы были счастливы и жили в согласии. Может быть, ты прав, Хьюго. Если, отослав Эвелину, мы с Изабель вновь обретем все, что утратили, тогда я буду только радоваться ее отъезду.
– Вы хотите, чтобы я покинула Тальвар? – повторила Эвелина, уставившись на Джастина широко открытыми глазами. Пальцы ее судорожно вцепились в шаль, наброшенную на плечи. – И вы позвали меня сюда, в кузницу, лишь затем, чтобы сообщить мне об этом? Вы требуете моего отъезда?
– Да, – кивнул Джастин. – Так будет лучше для всех, Эвелина. Вы очень помогли нам, пока гостили в Тальваре, и мы с Изабель благодарны вам за помощь, и все же я прошу вас уехать. Мой брат, отец Хьюго, завтра утром направится в Брайарстоун, но через десять дней он вернется, чтобы сопроводить вас в Сир.
– Вы же обещали мне, – прошептала Эвелина. – Вы говорили мне, что я могу оставаться в Тальваре, пока не родится мой бедный ребенок… Вы сказали, что поможете мне решить, как жить дальше. – Губы ее дрожали, а в глазах заблестели слезы. – Вы дали мне торжественную клятву…
Джастин испытал странное разочарование, услыхав от нее такие речи. А он-то ожидал, что она с готовностью примет его решение. Во время вечерней трапезы он внимательно наблюдал за тем, как Изабель неохотно, через силу, отщипывает кусочек за кусочком, и словно только сейчас увидел, как она бледна и печальна, и еще больше утвердился в своем решении. Эвелина должна уехать, и желательно поскорее. Она должна уехать. Так будет лучше и для Изабель, и для него самого.
– Вам понравится в Сире. Мой брат, эрл, и его супруга, леди Розалин, станут заботиться о вас. Вы ни в чем не будете терпеть нужды, пока не родится ваш ребенок, а потом они помогут вам решить, как лучше поступить в будущем. Я клянусь вам, что…
– Клянетесь! – выкрикнула Эвелина, и слезы покатились по ее щекам. – Не смейте говорить мне о своих клятвах, если не умеете держать слово!
– Эвелина… – Он шагнул к ней, подавляя в себе желание обнять ее и утешить. – Пожалуйста, не надо, умоляю вас. Я буду скучать без вас, поскольку вы стали мне дорогим другом.
– Вы будете скучать без меня? – повторила она, громко шмыгнув носом. – Значит, вы любите меня, Джастин?
– Конечно, люблю, – начал, было, он, и в то же мгновенье Эвелина бросилась к нему и, прильнув к его груди, обеими руками крепко обняла за талию.
– Я знала, что вы меня любите, – проговорила она так убежденно, что Джастин был потрясен. – Любите так же сильно, как и я люблю вас. Так не заставляйте же меня уезжать! Пожалуйста, милорд, я умоляю вас, разрешите мне остаться в Тальваре. Прошу, не заставляйте меня покинуть вас!
Джастин легонько обнял Эвелину, и тут же перед ним возникло заплаканное лицо Изабель.
– Вы должны уехать. Простите меня, Эвелина, но я уже принял решение. Тем не менее, перед тем как вы уедете, я хотел бы кое о чем попросить вас. – Он приподнял ее голову за подбородок, заглядывая ей в глаза. – Я хочу, чтобы вы рассказали Изабель о ребенке, которого носите. Понимаю, это будет нелегко, но я желаю, чтобы она знала, почему я позволил вам так долго оставаться в Тальваре. Изабель подозревает, будто существует иная причина, а мне бы не хотелось, чтобы она верила в подобные глупости.
– Не могу, – прошептала Эвелина, качая головой. – Нет, Джастин, даже не просите меня об этом.
– Я хотел бы избавить вас от столь тяжкого объяснения, но ведь Изабель уже давно следует знать правду. Я полагал, что к этому времени о вашей беременности уже станет всем известно. Сейчас самый подходящий момент, чтобы открыть правду. Я уверен, вы со мной согласитесь. Вы ведь не покинете Тальвар, позволив Изабель и далее забивать себе голову подобной чепухой?
– Мне нет дела до того, что она думает! – всхлипнула Эвелина. – И неужели вы способны выпроводить меня из-за нее?
Джастин замер на месте.
– А разве я могу поступить иначе? – вспылил он. – Ведь она – моя жена, и я люблю ее. Вы дороги мне, Эвелина, как сестра. Однако вы мне не жена.
Она уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась, а Джастин начал нежно поглаживать ее волосы, терпеливо ожидая, когда она наконец возьмет себя в руки.
– Прекрасно! – вскричала Эвелина и неожиданно в гневе оттолкнула от себя Джастина. Вытерев лицо, она злобно впилась в него взглядом, и в глазах ее мелькнуло нечто незнакомое, какое-то новое выражение, отчего Джастину вдруг стало не по себе. Эвелина смотрела на него так, словно готова была совершить убийство. – Я скажу Изабель правду, милорд. Перед тем как отправиться в путь с отцом Хьюго, я обо всем расскажу ей, даю вам честное слово, сэр Джастин. А уж я-то сумею сдержать свое обещание, в отличие от вас.
