– Нет. Я унесу эту тайну с собой! И смерть станет мне милее.

– Не надо ее ни о чем расспрашивать, – заговорил Сенет, и сам удивился, до чего решительно, совсем по-мужски прозвучал его голос. Он и не заметил, как повзрослел. – Нам известно, куда сэр Майлз увез мою сестру. Джон без труда сможет довести нас до места.

Улыбка медленно сползла с лица Эвелины, и дрожь ненависти охватила ее хрупкое тело. Неожиданно она стала похожа на маленькую девочку, которую обидели и которая вот-вот расплачется.

– Это несправедливо, – пробормотала она, опуская руку, в которой держала нож. – Это я должна была стать женой Болдвина, но вы всё подстроили против меня. И я рада, что мне удалось хоть немного отомстить. И ребенок, и Оделин… – Разжав окровавленные пальцы, она бросила нож на землю перед собой и потупилась, печально покачивая головой. – Мне жаль лишь, что я не прикончила Изабель, ведь у меня была отличная возможность сделать это. Она не заслуживает жизни, а уж тем более – счастья, когда для меня все навеки потеряно. Это так несправедливо… – тихо повторила она и, закрыв лицо руками, сделала шаг в пустоту.

Сенет уставился на то место, где всего мгновение назад стояла Эвелина. Он испытывал дурноту от только что разыгравшейся на его глазах сцены, не в силах шевельнуться от ужасной догадки, молнией пронзившей его душу.

– Оделин… – проговорил он, не отводя глаз от окровавленного ножа. – Что она сказала?

Все, казалось, окаменели, но сэр Джастин первым нашел в себе силы и повернулся к Сенету со словами:

– Она была жива, когда мы выехали из Тальвара вслед за леди Эвелиной, но я не знаю, долго ли…

Сенет рванулся и опрометью помчался к дороге, где отряд оставил коней. Сэр Джастин кинулся следом, крича что-то на бегу, но Сенет летел стрелой, думая сейчас лишь об Оделин. Она жива, жива, твердил он себе, не обращая внимания на боль, раздиравшую его грудь. Ему отчаянно не хватало воздуха, он задыхался, но продолжал бежать, словно за ним гнался сам сатана. Оделин жива! Она не умрет. Этого просто не может случиться.

Вынырнув из-за деревьев, Сенет прыгнул к своему коню, но чья-то сильная рука удержала его.

– Забирай Синна! – закричал сэр Джастин, подталкивая юношу к своему громадному черному жеребцу и помогая вскочить в седло. – Пошел!

Послушный боевой конь сразу же отозвался на приказ хозяина, и сэр Джастин подкрепил, его, хлопнув коня по крупу. Сенет успел схватить поводья, и верный Синн, словно вихрь, помчался к Тальвару размашистым галопом.

Поручив Кристиану и остальным забрать тело Эвелины, Джастин тоже поскакал в Тальвар, и потому Сенет опередил его всего на несколько минут. Поднявшись по лестнице нового дома, он увидел на пороге своей спальни Хьюго. Священник стоял, горестно вглядываясь в полумрак. Занавеси в спальне были задернуты.

– Хьюго!

Старший брат поднял голову, и Джастина поразило, что брат его, похоже, постарел на несколько лет. Вид у него был утомленный и неизъяснимо печальный. Он медленно покачал головой, отвечая на безмолвный вопрос, и Джастин с трудом перевел дыхание.

– Господи, спаси нас и помилуй, – пробормотал он.

– Душа ее еще не отлетела к Создателю, – тихо сказал Хьюго, когда Джастин подошел ближе. – Я только что прочитал отходную. Да упокоится девочка с миром.

Джастин заглянул в комнату. Сенет стоял на коленях возле Оделин, склонив голову и сжимая обеими ладонями ее руку. Слезы градом катились по его лицу, и Джастин понял, какая боль терзает сейчас сердце юноши. Оделин же, как и сказал Хьюго, была спокойна и едва ли не весела. Она смотрела на Сенета с нежной улыбкой, и глаза ее светились любовью. Кровотечение остановилось, девушку переодели в новую, чистую одежду и укрыли теплыми одеялами. Вьющиеся волосы обрамляли лоб, и можно было подумать, что она просто прилегла отдохнуть, если бы лицо ее не покрывала пепельная бледность, а губы не посинели.

– Не оплакивай меня, Сенет, – заговорила она тихим, еле слышным голосом. – Я не хочу, чтобы ты горевал.

Сенет плакал безутешно, как ребенок, все крепче и крепче сжимая ее руку в своей. В ответ он лишь молча поднес ее холодные пальцы к губам, словно надеясь удержать покидающую девушку жизнь и помешать неумолимому приближению смерти.

– Кто еще полюбит меня? – всхлипывая, произнес он. – Кто будет смотреть на меня так, как смотрела ты? Ты так нужна мне, Оделин. Не оставляй меня одного.

Веки ее трепетали и глаза готовы были закрыться, словно она не могла противиться усталости, но девушка улыбнулась и ответила:

– Нет, ты не будешь всегда одинок. Ты слишком настрадался. Господь будет милостив к тебе. Ты еще встретишь прекрасную леди, которая полюбит тебя крепче и нежнее, чем люблю тебя я. И ты будешь дорожить ее любовью, как своей собственной жизнью. И даже еще больше.

– Нет, – он упрямо покачал головой. – Никогда.

– Ты не должен гнать любовь из своего сердца, когда она найдет тебя, Сенет. Ты должен сам любить и позволить любить себя, как бы трудно тебе это ни казалось. Обещай мне, что все так и будет.

– Не могу.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив. Это все, чего я прошу у Господа. Обещай мне, Сенет, и я умру с миром.

Сенет судорожно перевел дыхание, пытаясь успокоиться, и, вытирая рукавом слезы, по-прежнему не выпускал руки девушки из своей. Наконец он кивнул и сказал:

– Обещаю тебе, Оделин.

– Спасибо… – Она вздохнула. – Ты подарил мне счастье, Сенет. Я полюбила тебя в первую же минуту, как увидела, и так же полюбит тебя твоя будущая суженая. Это будет любовь с первого взгляда.

– Оделин… – прошептал он.

– Я так устала, – шепнула она. – Ты останешься со мной, пока я посплю?

– Да. – Он быстро моргал, прогоняя набегающие на глаза слезы. – Я посижу рядом с тобой. Разве ты не чувствуешь, что я держу тебя за руку? Поспи, и знай, что я люблю тебя. И всегда буду любить.

Она снова улыбнулась ему, и глаза ее закрылись. Сенет, склонив голову, умолк. Хьюго положил руку на плечо брата и тихо произнес:

– Пусть они побудут одни. Только Сенет должен оставаться с ней, когда душа ее покинет грешную землю.

Джастин молча кивнул и позволил брату увести себя.

Оделин похоронили два дня спустя на том же холме, где находилась могилка нерожденного ребенка Изабель и Джастина. Хьюго прочитал необходимые молитвы, соблюдая торжественный обряд, и Сенет первым бросил горсть земли в разверстую могилу. Когда все было кончено, Джастин попытался хоть как-то утешить юношу и бережно положил руку на его плечо, однако Сенет тут же сбросил его руку и резко повернулся к наставнику.

– Я хочу лишь одного – поскорее разыскать Изабель, – в бешенстве проговорил он и зашагал прочь. С тех пор как Сенет вышел из комнаты, где умерла Оделин, он твердил только об одном. Парня было не узнать: он снова стал молчаливым, как в те дни, когда впервые появился в Тальваре, но окружающие заметили в нем нечто новое. Он словно неожиданно обогнал своих друзей и оставил их далеко позади, в один день, превратившись из мальчика в мужчину. Тем не менее, дружба его с остальными воспитанниками Джастина окрепла, и верные товарищи всячески старались поддержать Сенета и оградить от каких-либо ненужных проявлений сочувствия. И теперь на некотором отдалении они следовали за Сенетом, который быстро спускался с холма. Они шли таким же широким шагом и так же молча, как и он. Джастин смотрел, как они шли, плечом к плечу, явно гордясь своей сплоченностью и дружбой и в то же время искренне разделяя горе товарища, которого постигла непоправимая утрата.

– Дай им время, – заговорил Кристиан, подходя к другу. – Несмотря на все, что им самим пришлось вынести и пережить, это непомерно тяжелый удар – узнать, каким коварным может оказаться человек, а тем более женщина.

Джастин покачал головой.

– Все дело в том, что это я разочаровал их, – ответил он. – Не знаю, смогут ли они когда-нибудь простить меня… – Он в упор посмотрел на Кристиана. – И простишь ли меня ты.