Забыв о времени, я глазею на это диво. Откуда оно, кто его создал, что оно означает?

Чувствую, что построение, симметрия – все сделано так, чтобы привлечь внимание смотрящего к прямоугольному куску дерева в середине этого странного сооружения.

Смех и шаги на лестнице возвращают меня в настоящее и напоминают об опасности. Я поспешно складываю доски, завертываю их в ту же ткань, кладу обратно в тайник и ставлю на место задвижку. Вот я у двери, вот иду по коридору, потом вверх по лестнице, на свежий воздух, к солнцу, и никто, насколько я могу судить, не заметил моего отсутствия».

«Не спать!» – твердил я себе.

– Давай рассуждать логически. Перед нами реликвия, некий таинственный предмет. Именно за ним охотились убийцы Теббита. Не за золотом, не за брильянтами – их интересовал кусок дерева в центре триптиха.

Зоула вытянулась на диване, положив голову на диванную подушку. Будь я сделан из камня, может, у меня и получилось бы не обращать на нее внимания. Этот живот… Эти груди…

– Какого триптиха?

– Он описывает икону.

– Хорошо, Гарри. А дальше? То, что ты говоришь, – просто слова.

– Заговорщики-католики взяли с собой в экспедицию икону. Они руководствовались религиозными соображениями.

– Пока все понятно. Как насчет небольшой прогулки?

– Я бы предпочел постель.

– Зато на прогулку можно отправиться вдвоем…

Мы рассмеялись.

– Что за религиозные соображения? – продолжил я. – Они пытаются сорвать экспедицию, и, если принять твою версию насчет семьдесят седьмой долготы, предполагалось, что там будет основана протестантcкая колония и учрежден новый календарь. Но обрати внимание на год – тысяча пятьсот восемьдесят пятый. Обрати внимание на очаровательное совпадение с попыткой в тысяча пятьсот восемьдесят шестом году свергнуть королеву Елизавету с престола. Как раз тогда колонисты должны были обустраиваться на новом месте.

– Ты о заговоре Бабингтона? В результате которого Марии Стюарт отрубили голову?

Я отпил остывшего кофе.

– Я предполагаю, что связь есть. В случае убийства королевы Елизаветы должно было начаться испанское вторжение в Англию.

– Гарри, не тяни! Объясни мне, какая тут связь с той реликвией.

– Я считаю, что описанный кусок дерева – от того креста, на котором был распят Иисус Христос.

Зоула нервно моргнула, села и уставилась на меня.

Интересные глаза. Темные, умные. Такие глаза способны заглянуть в самую душу…

– Что ты говоришь, Гарри?

– Если монарх дотронется до какого-нибудь предмета, имевшего отношение к Христу или Деве Марии, то тем самым он удостоверит свое божественное право на престол.

– Пока все неплохо, – осторожно сказала Зоула.

– Теперь давай представим, что этот кусок дерева поцеловала Мария Стюарт, а потом его переправили на семьдесят седьмой градус западной долготы.

Зоула еле заметно кивнула.

– И давай представим, что заговор Бабингтона увенчался успехом. Мария Стюарт и Елизавета устраивают драку, после чего испанцы вторгаются в Англию. А право на Северную Америку Мария уже подтвердила, поцеловав крест. Это стало бы колоссальной победой католиков. И вот, когда положение Марии становится достаточно прочным, под властью католиков оказываются обе долготы – и северная, и южная.

Протестанты уже не могут учредить календарь доктора Ди. А Риму ничто не мешает сделать это – и состричь все купоны. Истинная религия выигрывает гейм, сет и матч. Протестантская ересь терпит сокрушительное поражение и, возможно, вскоре вообще исчезает с лица Земли.

– Красивая теория, Гарри. Аккуратная. Не хуже моей. Возможно, удар по голове не прошел для тебя бесследно. Видишь ли, какое дело… Чтобы твоя теория работала, нужен настоящий кусок дерева от того креста. Где ж ты его откопаешь?

– У крестоносцев такой был. Они называли его Подлинным Крестом.

– Гарри, двадцать первый век на дворе. Все это не более чем легенды.

– Понимаю.

Зоула склонила голову набок и посмотрела мне прямо в глаза. Потом холодно сказала:

– Гарри, ты вызываешь у меня уважение. Правда-правда! Беда в том, что ты возомнил себя сверхсуществом и тебе приходится так и эдак меня обрабатывать, чтобы я доросла до твоего уровня. Одновременно ты сидишь тут и не сомневаешься, что я подниму тебя на смех.

– Ты права, Зоула. Я считаю, что столь смелая мысль находится за пределами твоего понимания.

– По правде говоря, твоя теория многое объясняет. Например, почему люди готовы пойти на убийство ради того, чтобы заполучить эту реликвию. Вообрази коммерческую ценность куска дерева от Подлинного Креста. Только представь, сколько выложат за него музеи. А какой почет ждет обладателя!

– Отлично. Но чтобы проверить мою теорию, нам нужно выйти на эксперта по религиозной старине.

– Я знаю кое-кого, – сказала Зоула не моргнув.

– А если мое предположение хоть сколько-нибудь верно, то между Мармадьюком Сент-Клером и Теббитами должно быть родство, тянущееся как минимум со времен крестоносцев. Вот и выяснилось, что нам надо знать историю семьи Теббитов.

– И где мы ее раздобудем?

– У Дебби, разумеется. У моей юной женщины-вамп.

– Дебби?

– Гарри!

Судя по голосу, она только что плакала. Мой звонок ее обрадовал, чем я был очень тронут.

– Я понимаю, что звоню не вовремя. Но сейчас когда ни позвони – все будет не вовремя.

– Вовсе нет!

Это прозвучало вполне искренне. Что она сейчас делает? Бродит по собственному мавзолею, который для нее слишком велик? Или там все еще полно скорбящих родственников? Или дядя Роберт решил обустроиться в доме и взять дела под свой контроль?

– Я по поводу дневника. По-моему, мы кое-что выяснили.

– Выяснили?

– Не знаю наверняка. Мне надо кое в чем удостовериться. Слушай, Дебби, ты не окажешь мне одну услугу?

Я буквально почувствовал охватившее Дебби любопытство.

– Разумеется! Что я должна сделать?

Я глубоко вдохнул.

– Мне нужно узнать кое-что из истории твоей семьи.

– В смысле, кем был мой дедушка и все такое?

– Нет, Дебби. Я хочу узнать зайти так далеко в прошлое, как только возможно. К самому началу.

– О-о! Идти придется очень долго, Гарри.

Последовала заминка, после которой Дебби холодным, деловым тоном, словно разговаривала с мясником, произнесла:

– Я перезвоню.

Следом раздался мужской голос:

– Это Блейк?

Дядя Роберт. Он и в первый-то раз говорил жестко… Недружелюбия в его голосе меньше не стало.

– Слушаю.

– Я повторяю еще раз, мистер Блейк. Вы должны прекратить какое бы то ни было общение с моей племянницей. Если не подчинитесь – будете иметь дело с моими юристами. Вам понятно?

Зоула стояла в другом конце холла с чашкой кофе в руках и поднятыми бровями. Я судорожно показывал пальцем в сторону кухни. Ей потребовалась секунда, чтобы сообразить. Она неслышно пробежала ко второму телефону. В трубке послышался легкий щелчок.

– Мистер Теббит. Я свободный гражданин свободной страны и, черт подери, могу разговаривать с тем, с кем считаю нужным.

Я догадывался, что Теббит, как и его брат, не привык к возражениям. Он с трудом сдерживал гнев.

– Вы, сударь, аферист! Все, что вам нужно от моей племянницы, – это выкачать из нее как можно больше денег! Кроме того, вы удерживаете у себя дневник, являющийся собственностью нашей семьи. Я хочу, чтобы в течение ближайших двадцати четырех часов он был выслан мне заказной почтой. Если этого не произойдет, я приму необходимые меры и заставлю вас оплатить судебные издержки. Верните дневник и прекратите всякие отношения с нашей семьей!

– Бренди добавить? – кивнула Зоула на мою чашку с кофе.

Она положила ноги на кухонный столик и, опасно отклонив стул, раскачивалась взад-вперед. Вообще-то, я не из пугливых, но после этой неожиданной стычки меня слегка потряхивало.