Бригадир давно подумывал об улучшении жилищно-коммунальных условий. Обитать в отеле стало невозможно. С утра приходили люди, просили погадать и избавить от недугов. Недугов у людей было так много, что целители старались никого не принимать. Заведующая торопила с подписанием контракта и требовала шестьдесят процентов от прибыли борделя. Обезумевший майор прибегал с челобитными ежечасно и уже соглашался работать за полставки. Элеонора мучила прорицателей расспросами о своем замужестве. И за все эти неудобства еще нужно было платить.

Решить жилищную проблему предполагалось за счет холостяцких метров гражданина Буфетова. Оставалось лишь подыскать удобный повод для вселения.

Против Феофила Фатеевича в картотеке не имелось ничего. Или почти ничего. Единственным документом, по которому чекист вычислил старого бобыля, был анонимный донос, потерявший за давностью событий свою актуальность. Буквально в нем сообщалось следующее:

Считаю своим долгом довести до Вашего сведения, что гр-н Буфетов Ф.Ф. хочет за границу. Это хотение началось у него с 1957 года, когда он незаслуженно был послан на международный фестиваль молодежи и студентов в столицу нашей Родины — Москву. Вопреки тому, что гр-н Буфетов Ф.Ф. направлялся туда с целью, чтоб демонстрировать наши народные танцы, там он стал халатно относиться к своим обязанностям, отбивался от трудового коллектива ансамбля, терял всяческий моральный облик. В результате чегo у него завелась интимная связь с иностранным гражданином женского пола. Из достоверных источников известно, что их непристойное поведение зашло так далеко, что у той гражданки теперь дите, которое не получает алиментов с 1958 года, то есть уже больше тридцати лет. Извиняюсь, что сообщаю о вопиющем поступке так поздно, но данный факт стал мне известен только сегодня, когда гр-н Буфетов цинично показал мне фото того несчастного дитя. Самое возмутительное здесь еще то, что дите, оказывается, не русское. Я даже точно уверен, что дите — негр. Подозреваю, что и мамаша у дитя — тоже негр. Свои изменческие настроения он сохраняет и сейчас, о чем мне сам говорил. Обращаю также Ваше внимание на то, что гр-н Буфетов до сих пор не завел никакой семьи, ячейки нашего общества. Из вышеизложенного ясно, что такие граждане, как гр-н Буфетов, не имеют права претендовать на отдельные квартиры. Предлагаю гр-на Буфетова Ф.Ф. с занимаемой жилплощади выселить, а на eгo место поселить преданных партии товарищей, таких, например, как товарищ Иванов С.И., бывший сосед Буфетова по коммуналке. Сам я лично Иванова не знаю, но очень, говорят, достойный товарищ. Решения партии — в жизнь! С уважением. Доброжелатель.

Письмишко адресовалось в Козякинский райком КПСС, но по каким причинам оказалось в чемодане диссидента — осталось загадкой. Коварный замысел родился сразу.

Потап еще не успел дочитать донесение до конца, как уже знал первые слова, которые он скажет Буфетову при встрече. На доработку плана ушло еще минут десять, в течение которых бригадир в упор смотрел на эфиопа недвусмысленным взглядом.

— Ну ты, дитя без алиментов, — сказал он наконец, — сколько, говоришь, тебе лет?

— Тридцать два, — с опаской ответил Гена.

— Придется постареть лет на пять. Собирай манатки. Уходим на новые квартиры.

Найти дом № 12АБ не составило труда. Гораздо утомительнее было добраться до квартиры № 96. Когда Потап нажимал на кнопку звонка, он уже питал к ее хозяину личную неприязнь.

Буфетов открыл дверь безбоязненно.

— Гражданин Буфетов? — грянул прокурорский голос Потапа.

— Я, — последовал немедленный ответ.

— Квартирантов будете брать?

— Нет, — опешил Феофил Фатеевич.

— Хорошо. Тогда мы будем жить одни.

— По какому праву?

— По праву наследования.

— Я вас не знаю, — воспротивился хозяин. — Я вас не пущу! Уходите!

— Не волнyйтесь, папаша, иначе у вас не хватит волнения на то, что я вам сейчас скажу, — веско произнес бригадир и, выдержав паузу, указал на Тамасгена глазами. — Познакомьтесь с моим другом. Кстати, он вам никого не напоминает?

Феофил Фатеевич долго, по-козлиному, глядел поверх очков на младшего старателя.

— Не… негра, — нерешительно выдавил он, пожевав губами.

— Совершенно верно, — подтвердил Мамай. — И вас это не удивляет?

— А почему, собственно! Негр он и… есть негр. Я таких по телевизору много раз видел.

— Но, как вы изволили заметить, этот стоит перед вами наяву. А зачем, по-вашему, ему здесь стоять?

Буфетов насупился и отвел взгляд.

— Это не мое дело.

— Ах, не ваше! Тогда я расскажу вам одну историю. О любви. Итак, некий любитель народных танцев — назовем его гражданин Икс — был удостоен чести выступить на одном общественном мероприятии… Было это в 1957 году в городе-герое Москве. Там наш герой заводит шашни с одной особой — назовем ее гражданкой Игрек, — охмурив ее гопаком. Заметим, что была она иностранной подданной и неизвестно с какой целью явилась в Союз. Но на эти обстоятельства нашему герою было наплевать. Итак, стояла теплая погода… Продолжать?

— З-зайдите, — шевельнул Буфетов бледными губами.

Заметив, что в квартире целых две комнаты, Мамай взялся обрабатывать клиента с новым пылом. Прежде всего он потребовал, чтобы негр был удален на кухню, дабы не травмировать преждевременно его ранимую душу, а затем пересказал Буфетову содержание доноса. Заканчивал Потап шепотом.

— Через девять месяцев после решающей встречи с гражданином Икс у гражданки Игрек родился гражданин Зет! Перед нами уравнение, которое я хочу решить сейчас же. Не будем с вами притворяться и добровольно сознаемся, что первые двое неизвестных, нам известны. Так? Ну а если у вас затруднения по поводу гражданина Зет, то я вам подскажу: третий неизвестный сидит сейчас на кухне и дует холодный чай. — Бригадир схватил Буфетова за руку и принялся энергично ее трясти. — Поздравляю! Поздравляю, дорогой отец! Невиданная радость, невиданная.

Феофил Фатеевич пребывал в полной растерянности. Его рот изобразил слабое подобие улыбки, в глазах стоял ужас. Он еще не знал, чего от него хотят, но активность молодого человека пугала.

Потап тем временем приступил к осмотру помещения.

— Послушайте… — вышел наконец Буфетов из оцепенения, — а вы ничего не путаете? Вы думаете, что он мой сын?..

— А по вашему — мой? Да вы похожи как две капли воды! — заверил Мамай. — Если ваши волосы накрутить бигудями, покрасить вас гуталином, придавить нос и испугать — вас от него вообще не отличить. У него даже отчество — Феофилович.

— Ну, мало ли, — пытался перечить Буфетов, — Феофиловичей бродит.

— Если вы во всей Африке найдете еще хоть одного Тамасгена Феофиловича — можете выколоть мне глаз.

— А почему… почему в Африке? Кажется, его мать была с Кубы…

— Ищите где хотите, — отрезал чекист, — все равно не найдете.

Шататься по материкам, чтобы потом колоть такому молодцу глаза, было делом нешуточным, и Феофил Фатеевич был вынужден поверить на слово.

— А где же вы его нашли? — задал Буфетов последний и, как ему показалось, провокационный вопрос.

Но на все вопросы у Мамая были ответы. Безжалостно улыбнувшись, он сообщил:

— Я подобрал вашего ребенка на Курском вокзале в Москве. Его били нищие расисты. Он пробирался к вам, но сбился с курса.

Феофил Фатеевич смахнул слезу, хотя веки у него были совершенно сухие.

— Так что будем делать, папаша? Сынок ваш находится здесь нелегально, без визы. Может, мы пока у вас укроемся?

— Буду рад, — печально произнес отец.

— У меня к вам просьба, — сказал Потап, удовлетворенный воссоединением семьи. — Мой приятель о ваших с ним родственных связях пока не подозревает. Так вы уж сразу не лезьте к нему целоваться. Не будем шокировать ребенка. Пусть адаптируется.

— Понимаю, понимаю, — закивал Буфетов. — А, скажите, он по-нашему понимает?

— Гена? Только со словарем. Но к словарю ему еще нужен переводчик. — Потап игриво ткнул Феофила Фатеевича пальцем в живот. — Ну, покажите нашу детскую комнату и идемте к вашему чаду.