Я оторопел и вспомнил, что в Библии Бог являлся в виде ангела.

„Правда ли, что вы стараетесь вовлечь людей в грех, для того, чтобы мучить их?“ — спросил я.

И снова смеются Князья Тьмы, и один из них говорит мне: „Животные нашего мира, лярвы, возятся с вами и самые тупые и скверные находят точки соприкосновения с вами, вероятно также тупыми и скверными. Они, побывав на земле, возвращаются к нам еще худшими, чем ушли от нас“.

Я гордо ответил им: „Если бесы, нас на земле смущающие, являются животными вашего мира, то вы, имея возможность обуздать их, и не обуздывая, сами виновны во всех гадостях, бесами творимых“.

„Это твое мнение, а не наше“, — ответили мне мрачные Князья Тьмы, и не подумав смеяться на этот раз.

Исчезли Князья Тьмы, и передо мною появились красноватым огнем сияющие три великана, опять-таки одетых в доспехи, и спросили меня, что мне надо. Я, смотря в их грозные очи, ответил: „Отзовите ваше зверье от земель. Дайте людям жить как им хочется“.

Ответили мне тёмные Арлеги: „Если люди с таким ничтожеством, как лярвы, справиться не в состоянии, то не к чему им к верхам стремиться?“

А я сказал: „Кто дал вам право судить так, как вы судите?“

Ответили они, что никому не дают отчета в своих поступках, и что ответственность за их поступки лежит на тех, кто им подняться мешает.

Я сказал им: „Быть может вы не той дорогой идете?“

Сверху вниз посмотрели они на меня и не удостоили ответом. И почудилось мне, что они могут быть каким-то особым, мне неизвестным, но для них интересным делом заняты. Почудилось мне, что они в каких-то других бесконечностях работают.

И я спросил их: „Что вы делаете в иных бесконечностях?“

Как будто удивились красноватым блеском сияющие: „Среди нас живет легенда, из которой ясно, что мы должны накопить громадные знания, и мы копим их“.

И исчезли великаны.

Я был очень недоволен собой, ибо не задал тёмным Арлегам и Князьям Тьмы ни одного из тех важных вопросов, которые хотел им задать. Грустно шел я по их царству, и ко мне, весело улыбаясь, прилетел похожий на человека, но более призрачный, как бы из неясного света сотканное тело имеющий человек с крыльями, похожими на крылья прекраснейших бабочек, и приветливо спросил меня, кто я и откуда?

Я ответил ему, но он, казалось, не вполне понял меня и сказал: „А я в третий раз прилетел из своей далекой бесконечности в гости к Светозарным. Они очень гостеприимны, не то, что Драконы…“

Я спросил: „От вашей бесконечности идет ли Золотая Лестница к верхам несказанным, и быстро ли вы поднимаетесь по ней?“

Немного потускнело тело и крылья существа неведомого, и он с легкой печалью ответил мне: „Да, но только тот из нас может идти по Золотой Лестнице, кто в течение трех тысячелетий ни разу не согрешил ни делом, ни словом, ни помышлением. Таких один на миллион. Для согрешивших снова начинается срок трех тысячелетий, в течение которых они должны ни разу не согрешить, и тогда они сделают шаг по Золотой Лестнице. Я четвертый раз изживаю три тысячелетия“.

„Скажи мне, — спросил я, — ниже вашего мира расположены ли в вашей бесконечности миры каких-либо других существ?“

„О да, многие“.

„А вы были там ранее?“

„Да, но я забыл о моем пребывании там“.

„Там что, все равно — существуют или не существуют эти миры?“

„Как все равно? Ведь если я здесь такой, а не менее совершенный, то это только потому, что я был в низах. Смотри, вот тёмный Арлег, я искал его!“

Я снова остался один, и ко мне подлетело странное существо. Я видел перед собой одну голову с шеей и переходящими в гигантские крылья плечами. Существо, которое я назвал про себя Херубом, остановилось против меня, изредка шевеля своими крыльями. Я спросил:

„Кто ты, неведомый дух? Зачем ты появился в царстве тёмных Арлегов?“

„Я выше твоей и их обители сущий. Меня зовут…“

Я забыл, святой отец, как его зовут, и буду, с твоего позволения, называть его Херубом.

Я спросил Херуба: „Не ощущаешь ли ты неловкости, обладая такой странной, лишенной туловища и конечностей фигурой?“

Ответил мне Херуб: „Мой вид несравненно более сложный, когда я нахожусь в своих обителях. При нисхождении мое тело приноравливается к новой среде и упрощается. Ты понимаешь?“

„Нет“.

„Да ведь у вас то же самое! Лег, вошедший в тебя и твоих — это маленькая светлая звездочка, мистическим прахом и пеплом твоего тела засыпанная. А у себя в обителях — они выглядят мощными гениями“.

„Расскажи мне как и почему происходит такая перемена?“

„О, это так понятно. Каждое тело строго данной среде соответствует. На один шаг отошел от своей среды Лег и его астральное тело хоть и немного, но все же изменилось, потеряв то, что высотам его обители соответствовало. Отлетел он от них в низы на 10 шагов, и еще сильнее изменилось его тело. Чем дальше отлетает он, тем сильнее изменяется его тело. Пролетев громадные расстояния, ваш мир от его мира отделяющие, он становится маленькой звездочкой, не отличаемой вами от метеоров. Вошел он в кого-либо из вас… и едва тлеет под пеплом звездочка, а вы думаете, что в вас вселился могучий дух со всею мощью своей. Только в верхах сияющих может быть Лег могучим“.

Я вспомнил тогда звезду, шедшую с Востока, остановившуюся над яслями, в которую был положен родившийся Христос, и спросил: „Не была-ли эта звезда Легом?“ и получил ответ: „Ты сказал“.

„Тебе здесь грозит опасность, — предупредил меня Херуб, — но я вижу: ты приобрел себе друга“, — добавил он, указывая на подлетевшего ко мне гения с разноцветными крыльями.

Сразу заговорил подлетевший: „Тебя не любят хозяева этих мест. Постарайся понять меня. Они хотят оставить тебя здесь для забавы, и ты будешь у них чем-то вроде комнатной собачки у людей“.

Я вспыхнул, схватился за меч, но его при мне не было. Херуб исчез и через минуту явился с кем-то, мне мой меч принесшим.

Вижу я, идут ко мне тёмные Арлеги, и их глаза сверкают неумолимой жестокостью. Я взмахнул мечом и услышал крик Херуба:

„Не лезвием, а рукоятью!“

И взяв меч за лезвие, крестом рукояти погрозил я тёмным Арлегам. Они исчезли.

Говорит мне многоцветными крыльями обладающий: „Иди на землю. Перед Крестом и Херубом они остановились, но воротятся и постараются лишить тебя силы Креста и отодвинуть Херуба, волной невидимой тебя защищающего“.

Как бы молния ударила меня в руку, и я едва удержал меч.

Взмолился я к Херубу: „Уведи меня!“

Очнулся я в лесу около моего замка…»

Закончив свой рассказ, рыцарь снова повторил мне, что его ждет смерть, но что он не боится её. Я сказал ему, почувствовав в сердце своем, что не сам говорю, а кто-то во мне: «Много лет проживешь ты рыцарь, если никому кроме братии не будешь рассказывать о своем видении». Потом покаялся мне рыцарь в мелких прегрешениях.

Я отпустил ему вольные и невольные грехи и отслужив в его замке молебен, отправился в монастырь.

В первую же ночь приснился мне странный сон. Два каких-то сильных духа совещались около меня: «Надо ли сдуть пепел, обволакивающий искру в нем сущую, или оставить все по-прежнему?» — «Надо, — говорит один, — освободить его Лега из-под пепла. Да засияет Он ярким блеском». А другой отвечает: «Боюсь, сожжет его яркий блеск: он умрет от счастья. А должен жить!» — Решили они спросить кого-то и вернуться ко мне через три ночи и три дня. Снова они были у меня и запретили рассказывать братии и людям, что затем случилось со мною, позволив только сказать для вящей славы Бога, что я молодею с каждой неделей, и все ярче горит во мне Звезда моя. Этим я и заканчиваю письмо. Смиренный инок Иринарх.

II

Я получил разрешение говорить, но мне кажется, что все не со мною случилось, и о себе, как о другом, легче говорить.

Явился ко мне некто сияющий и сказал, чтобы я шел в далекий монастырь. Я отправился к настоятелю и просил его благословить пойти на богомолье в указанный мне монастырь. Он благословил, и я отправился в путь. По дороге пришлось мне заночевать в лесу.