9-й из 9-ти: «А теперь, рыцари, наполните бокалы ваши: За вечную славу Эонов, на земли сходивших и глубины посетивших!»
Все рыцари: «Ордену слава в веках! Аминь!»
В пространствах высоких стоит Рыцарь и гремит труба в руках его. На зов его появляются Те, кто были на земле Рыцарями Белого Креста.
100 Нирваниды
За круглым столом собрались шесть Нирванид. «Надо выяснить кто Он, Великий, а то — что же это? Обыкновенные люди и те поняли кое-что, и их слова, хотя в другом смысле повторить можно…»
Говорят нирваниды одна за другой.
«Он везде сущий».
«Да, это значит — во всем проявляется. Но это не значит, что Он и я — одно, что Он всецело в инфузории земли, что Он — инфузория».
«Не значит, что Он хотя бы частью Своей малейшей в этой инфузории. В ней нет Его. Ergo — Он не вездесущ. Нет Его в ужасных чудовищах, глупых, злобных, нелепых порождениях той слепой силы, которая природой называется».
«Если бы Он был везде — все Им было бы. В Нем было бы и плохое и хорошее. Тогда верны дикие представления о Нем тех людей, для которых Он — добро и зло одновременно, доброе и злое начало вместе; Он был бы подобен человеку, этой маленькой бактерии».
«Не проще ли признать, что Он не вездесущ, а есть лишь там, где хочет быть?»
«По-моему Он — комар… Как? Да так: у Него маленькое туловище, шесть ножек, два прозрачных крылышка, хоботок… Да ведь вы знаете комара земли… Бог — комар».
«Какая неудачная шутка: при чем тут Бог? Бог всемогущ».
«Однако Он никогда не обращал нас в бактерий земли!»
«Мог бы, но не захотел… Ах, я не знаю, быть может, Он не мог бы захотеть обратить нас в бактерии… Значит, в каком-то нам неведомом смысле, Он не всемогущ!»
«Мне кажется, Он не всемогущ, так как ясно — Он не может уничтожить сам себя, кем бы и, вместе с тем, чем бы Он ни был. Ведь Он — вечен, иначе Он не был бы Богом».
«Одно из двух: или Он может исчезнуть, или нет. Если может исчезнуть, то Он не Бог, ибо только тварь, хотя бы нашим мозгом, нашей фантазией созданная, не вечна. Если не может исчезнуть, то какой же Он всемогущий?»
«По-моему, Он — комар. У Него маленькое туловище, шесть ножек, два прозрачных крылышка, хоботок..».
«К чему продолжать неудавшуюся шутку? Он всезнающий!»
«Как это — „всезнающий“ и не вмешивается в борьбу со злом? Мыслимо ли это для всезнающего? Ведь мы, несовершенные, и то бросаемся в эту борьбу, редко отдыхая от нее. Если допускается зло грязное, если Он не сжег его Своим дуновением, значит, Он не знает зла так, как его сотворенные знают. Значит, Он не всезнающий».
«Вообще, Ему нельзя приписывать какое-либо свойство абсолютное, в том числе и всезнание. У Него непостижимое, свое знание, которое мы напрасно называем этим словом и которое резко от нашего знания не только качественно, но и количественно отличается».
«Наше знание для Него — нелепость, ноль, как и для нас нелепость и ноль знание бактерии земли».
«Как бы ни было безгранично велико у Него то, что мы Его знанием называем, все-таки надо определить, что нам называть „знанием Бога“».
«Вы уклонились от темы… А что такое Бог?.. Я скажу: Он — комар. У Него маленькое туловище, шесть ножек, два прозрачных крылышка, хоботок. Да ведь вы знаете комара земли. Бог — комар!»
«Ах! Зачем ты повторяешь все то же! Он — Великий. А как ни мало понятны нам Его свойства, во всяком случае — Он всеблаг. Взгляни как всюду живут и радуются жизни и в верхах и в низах».
«Да, конечно. Но не ошибаешься ли ты, давая Ему такое определение? Попробуем прислушаться к голосам, хотя бы из низов несущимся. Слышите? Что за ужасные вопли! Что за страдальческие крики! Что за отчаяние в мире, хотя бы на землях сущем — в мире, который миром грязных лярв называется. Да и в других мирах меня оглушают крики, ужасают те страдания, которые исторгают их. Можно ли сказать „всеблаг“ о том, который одним словом мог бы все страдания уничтожить?»
«Правда! Если даже допустить, что страдания нужны для того, чтобы одумались согрешившие существа, то Он, Всемогущий, мог бы без страданий заставить одуматься и вовремя остановиться тех, кого толкают на грех обстоятельства жизни».
«Если Он — „всеблаг“, то почему неравенство в условиях существования духов? Ведь то неравенство, которое мы всюду наблюдаем — зло; как же мог его создать „всеблагой“»?
«Но зло могло быть нужным для того, чтобы добро явилось. Правда, можно бы было ограничиться наличностью разных степеней добра. Быть может зло нужно для всеблагих целей, потому что люди, не познав зла, сравнялись бы со стихиями и делали бы ненужное… В пустяках их жизнь растворилась бы, ибо отсутствие зла, того зла, с которым борются лучшие из них, всех бы их приглушило, сделав постоянно пассивными».
«Неужели вы не видите, что ваш Бог ничего не стоит, что Он просто комар — у Него маленькое туловище, шесть ножек, два прозрачных крылышка, хоботок… Да ведь вы знаете комара земли. Бог — комар!»
«Сестра, я, как мне кажется, понимаю тебя. Все определения, которые мы прилагаем к Великому Богу, не имеют к Нему ни малейшего отношения. Он непостижим и совсем другого порядка. Не существо Он».
«Да. Не о Великом Боге говорили мы, стараясь дать Ему определение. Мы только свои свойства перечисляли, прибавив к ним те слова, которые придавали этим понятиям превосходную степень».
«О чем-то невыразимо низшем, чем Великий Бог, говорили мы, и это тем глупее, что в какой степени ни бери человеческие чувства — они человеческими и останутся или совсем исчезнут, то есть, останутся не в превосходной степени».
«Нету Него, Бога Великого, ни одного нашего или схожего с нашим чувства и качества. Вообще, нелепо духоморфизировать Его и, тем более, антропоморфизировать. У нас нет слов, корни которых не были бы тесно связаны с нами. Значит, нет слов, которые были бы связаны с Ним!»
«О Нем нельзя дать понятие. И все понятия, будь это понятия Индии, Египта, Крита, Персии, Атлантиды и прочие, говорят не о Нем, а о какой-либо твари Его в бесконечностях сущей».
«А все лее есть для Него определение, но исключительно отрицательное. Он, прежде всего, — не-сущий, а потому не мощен для нас. Мы отделены от Него, как будто мы не Его творение. Но когда-нибудь, в результате подъемов почти бесконечных, частью Его станем, и это для того, чтобы, оторвавшись от Него, снова идти в верха…»
«Скажи, не пожелал ли Он в тварях разлиться, создав себе мирну оболочек и подъем с нею? И разлившись — Он целым остался, ибо что бы ни взять от Бесконечности, хотя бы всю Бесконечность, она Бесконечностью останется. А потому все эти страдания — не наши, а Его. Это Он страдает!»
101 Нирваниды о димиургах
Нам, с наших высот несказанных, видно то и так, как не видно в низах сущим. Совсем не тем, чем кажутся людям, являются в своей сущности и в своем целом звездные миры. Я должна оговориться в самом начале: разные бывают Димы, и разно к ним относятся силы высокие. Я же буду говорить о Димах высоких.
Смотрите на миры людей, разноцветными солнцами озаряемые. Земли, на которых живут люди и другие существа, вращаются вокруг солнц. Солнца, разными огнями горящие, и земли, около них вращающиеся, несутся потоками разными, как кровяные шарики в телах людей носятся по путям предопределенным. Планеты-земли как бы в плену у солнц находятся и стремятся куда-то вместе с солнцами. Но не вечен плен этот… Не вечен потому, что солнца с планетами — это атомы тела громадного, и солнце каждое — центральное тело этого атома, а планеты вокруг солнца, центрального ядра, вращающиеся — это ионы, электроны атома. Атомы образуют своими соединениями те молекулы и клеточки, которые созвездиями называются и являются все вместе кровеносной системой Дима. Ионы-электроны Дима, то есть, планеты или земли, в свою очередь распадаются на клеточки, атомы, ионы, а последние переходят в икс-истрал. Отмирают клеточки-созвездия Дима, и напрасно думают люди, что они не видят потухших солнц и их планет. Нет солнц этих. Эти солнца в икс-истрал рассеялись, как рассыпались и земли, около них существовавшие.
