— А что, кулон может реагировать на его приближение? — поинтересовалась я.

— Да, есть легенда, что песок, из которого и делают подобные подвески и другие украшения, является ничем иным, как… хм… остатками веисталей. Поэтому-то он и реагируют на приближении своих родичей. Говорят, что в таком песке продолжает жить душа веисталя, его сила.

Я перекривилась. Еще не хватало таскать на себе мертвечину! Это все равно, что если бы я надела на себя колье из человеческих костей, четное слово. Увидав мое смущение, Ирсиан только улыбнулся:

— Я бы на твоем месте не заморачивался по этому поводу. Все-таки это легенда. На самом деле это обычные частицы камня, встречающегося только в этом и еще двух местах нашего мира. А то, что камни реагируют на приближение веисталей мне, лично, абсолютно понятно. В этих существах столько энергетики, что украшения просто начинают улавливать ее из воздуха.

— Ладно, — согласилась я, перебрасывая Клен кулон. Девушка предпочитала молчать, потому что от лишнего движения лицевых мышц, естественно, начинала болеть щека… При прикосновении к лицу подружки оно легко завибрировало, стягивая края ранок. Для меня уже не было необычным то, что листик стал менять цвет, становясь янтарно-рыжим. Но не прошло и полминуты после того, как порезы на лице Клен были затянуты, как к кулону вернулся его первоначальный оттенок. Теперь уже девушка вдвоем с Тертеном аккуратно залечивали ее руку. Странным было еще и то, что вместо того, чтобы убрать все следы так, что от них даже воспоминаний не оставалось, листик оставил легкие розовые полосы.

— Ничего страшного, — пояснил Ирсиан, видя, что Клен не совсем довольна результатом, — это все из-за яда гарпий. Он очень медленно выводиться из организма. Кулон может закрывать повреждения и лечить сломанные кости, но, к сожалению, против ядов он бесполезен.

— А разве яд не может оказать отравляющее действие на организм? — испуганно поинтересовалась девушка. Несмотря на то, что раны затянулись, выглядела она все равно очень больной. Словно с каждым часом ей становилось не лучше, а еще хуже.

— Яд гарпий очень слабый, — вступил в разговор Эдванс, — Вполне вероятно, что в ближайшие сутки у вас будет побаливать голова и появиться легкая тошнота. В крайнем случае, может повыситься температура. Но уверяю, еще никто не умирал оттого, что его поцарапала гарпия! Через пару тройку дней, да еще с магией и лекарствами вы будете чувствовать себя, как огурчик.

— Ну, это можно пережить, — улыбнулась Клен. Тертен продолжал молчать, как-то странно уставившись в костер, словно искал ответ на какой-то вопрос. Первой тишину нарушила Клен, приподнявшаяся на локте, чтобы было удобнее есть.

— Тертен, сыграешь нам? — попросила девушка, просяще заглядывая приятелю в глаза. Тертен непонимающе взглянул на Клен, как будто смысл сказанных ею слов не спешил до него доходить. Потом он досадливо моргнул, и произнес:

— Ладно. Сыграю. Только умоляю, дай мне спокойно поужинать! — Клен махнула рукой, наигранно строго глядя на парня, но все же разрешила:

— Ну, хорошо, поешь, так уж и быть, — все заулыбались, наблюдая, как Тертен в ответ целует ее в щечку. Правда, я успела заметить, что в глазах Ирсиана вспыхнули горестный огонек и легкая зависть. Но лишь вспыхнули, почти мгновенно погаснув. Зато, как только Тертен отложил пустую тарелку, все сразу зашевелились в каком-то странном предвкушении. Правда, я лично так и не смогла понять, на чем парень собирался играть? Ни скрипки, ни трубы, ни даже губной гармошки в наших пожитках не было. Можно, конечно, было предположить, что глава королевской охраны мастерски владеет игрой на расческе или еще на каком-нибудь предмете обихода. Но, судя по горящим глазам Клен и Ирсиана, дело тут обстояло гораздо сложнее. Загадка разрешилась тогда, когда чародей напрягся, медленно проводя рукой по воздуху, словно очерчивал невидимый изгиб инструмента. И вот прямо перед ним, воздух затуманился, собираясь сначала в неясный клубок-облако, а потом принимая отчетливые формы гитары. И уже через пару минут, маг протягивал вполне материальный предмет Тертену. Ясно было, что такие эксперименты приятелям не в новинку. Но если Эдванс все же слегка сощурил глаза, явно интересуясь происходящим, то Клен с парнем даже не повернули головы. Приятель только слегка покрутил колки, проверяя гитару на звук. Девушка села, но продолжила опираться на плечо Тертена. Тертен тем временем явно не мог выбрать, что играть, просто шевеля струны. Я еще раз завистливо проследила за его пальцами, присоединяясь к Ирсиану.

Резкий хлопок по лакированному боку заставил меня отложить тарелку. Теперь уже все внимательно прислушались к отзвукам гитары. Магический инструмент звучал точно так же, как и обычный, причем, весьма недурственно. Тертен явно умел играть. Ни одной фальшивой нотки, ни случайно задетой струны. Я молча, с каким-то благоговейным трепетом следила за каждым движением сильных рук парня. Словно меня волнами накрывала неведомая мелодия, не похожая ни на испанские, не на русские, ни на какие-либо другие мотивы нашего мира. Может быть именно потому, что я слишком подробно вслушивалась и анализировала каждый звук, стараясь их запомнить, но когда зазвучал голос…. Я недоверчиво посмотрела на приятеля, не совсем еще понимая, что поет именно он. Не сказать, что голос его был нежным и тягучим. Нет, у парня был самый обычный, достаточно приятный баритон. Меня удивило другое, его поразительный слух. Начальник охраны пел, повторяя любой перелив, любой полутон мелодии. Словно его голос был резиновым жгутом, повинующимся малейшему движению держащей его руки. Он пел на своем родном языке, так что смысла текста я не понимала. Зато слишком хорошо поняла неотрывно смотрящий на меня взгляд. От этого взгляда, как от острого кинжала сжималось сердце. Ой, не нравится мне это все! Очень не нравится! Еще не хватало и, правда, влюбиться в него. Я постаралась перевести глаза на Ирсиана или Клен. Оба выглядели задумчиво-хмурыми. Видно песня была грустной. Глава конфедерации, прикрыв глаза, с блаженным видом чуть раскачивался в такт музыке. Единственным живым, по-настоящему веселым пятном, был костер. Я поздно почувствовала, что начинаю плакать. Странно, но, не зная ни слов, ни содержания песни, я словно подсознательно догадывалась о том, что она была о чем-то важном, пронизывающем, касающемся всех и каждого во всех мирах и в любое время. А еще мне стало ясно, что Тертен пел ее не Клен, ни приятелю, ни главному чародею королевства, а именно мне. От подобного открытия мне стало не по себе. Но, несмотря на все это где-то в глубине души я чувствовала себя польщенной. Я нравилась ему, он выделял меня. Он пел мне именно эту, переливчатую, нежную мелодию. И пусть он останется не со мной, а с Клен, но я на всю жизнь, как драгоценный клад положу в закрома души эту ночь, эту музыку, этот взгляд. Я попыталась незаметно смахнуть выступившую слезинку, но, поймав взгляд Тертена, поняла, что номер не пройдет незамеченным. Серые, стальные глаза снова превратились в серый бархат, а лицо приобрело пусть и грустное, но все же человеческое выражение, вместо своей обычной маски равнодушия.

Музыка оборвалась также внезапно, как и началась. Нет, на самом деле приятель замолчал задолго до конца, подводя ее к логическому завершению. Это я слишком задумалась, оттого-то последняя нота прозвучала выстрелом в сердце. Приятели дружно захлопали, и я присоединилась к ним.

— А теперь дайте мне! — Ирсиан ловким движением перехватил изящный гриф гитары, устраивая ее на своих коленях, как если бы это была любимая девушка: нежно, с осторожностью, мягко проводя длинными пальцами по струнам. Он явно знал, что играть, сорвавшись с места в карьер и забарабанив какую-то залихватскую песню. Это было сделано им так весело и так искусно, что даже я через несколько секунд забыла о тоске и печали, подпевая музыке. Слова были на Араильском, но мелодия была настолько заводной и пьянящей, что я не удержалась. И вскоре, к моему удивлению, народ дружненько стал подхватывать мотивчик. Тертен свистел, мы с Клен пытались подтягивать, а маги вели основу, совсем забыв слова. В конце концов, Клен не выдержала, и первая вскочила на ноги, увлекая приятеля с мягкого ковра и начиная выплясывать абсолютно дикий танец. Парень в ответ пожал плечами, легко подхватывая девушку и носясь с ней по уступу. Отбросив все приличия, оба чародея, подняв меня, присоединились к этой безумной парочке. И скоро все скалы отзывались на наш свист и гиканья.