Можно ль песню из горла украсть? Никогда!

Ты – дыханье моё, ты – мой хлеб и вода!

Предо мной распахнулись твои города...

Весь я твой. Навсегда в сыновья тебе дан,

Азербайджан, Азербайджан!

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Cовместный проект "Евразийская муза"

Ключ от «Манаса»

ОТ  ПЕРВОГО  ЛИЦА

До двенадцати лет иссык-кульский мальчишка Талантаалы Бакчиев ничем не отличался от своих сверстников, разве что больше других любил народные сказки и с увлечением рисовал их героев, мечтая, что когда-нибудь станет настоящим художником. Но судьба готовила ему удивительные повороты, а истинное предназначение этого человека, казалось, было предопределено уже при самом его рождении.

В тот 1971 год, когда в семье сельской учительницы и колхозного тракториста родился будущий манасчи* Талантаалы Бакчиев, навсегда покинул мир реальности его кровный родственник, легендарный сказитель героического эпоса «Манас» Саякбай Каралаев (1894–1971). По традиции, закреплённой веками, это необычайное искусство передаётся по наследству, что и случилось с Талантаалы.

В один из осенних дней Талантаалы пас за селом овец из домашнего хозяйства дяди – Кобогона Субанова. Как настоящему чабану, мальчику были доверены двадцатидвухлетний конь и отара овец, которые с удовольствием пощипывали щедрую сентябрьскую травку. Светило ласковое иссык-кульское солнышко, воздух был чист и прозрачен. Всё было спокойно и привычно.

Теперь уже сам Талантаалы затрудняется определить, что именно – сон или явь – вдруг охватило его сознание. И увидел мальчик прямо у кромки горной реки прекрасную белоснежную юрту, через щель входа в которую струился мягкий свет. Недолго думая, он подошёл к этой юрте и переступил её порог. Внутри было тепло и просторно, в центре стоял небольшой топчан, на котором спал вечным сном обнажённый мальчик. Талантаалы определил его возраст – пять-шесть месяцев от роду.

По обе стороны топчана сидели две женщины, одетые в глубокий траур. Одна была постарше, другая – помоложе, и Талантаалы по какому-то наитию сразу догадался, что эти женщины совершенно необыкновенные: жена и мать Манаса Великодушного – Каныкей и Чийырды. Они очень обрадовались гостю и сказали: «Мы давно ждём тебя. Как хорошо, что ты пришёл! Ты должен оживить нашего Семетея».

Подросток с неизвестно откуда взявшейся уверенностью подошёл к лицу ребёнка, раздвинул его рот и, наклонившись, подул в него. Из его собственного рта в этот момент потекла струйка воздуха цвета надежды и мудрости – голубовато-фиолетового.

Почти сразу малыш Семетей глубоко задышал и ожил. А Талантаалы, выполнив свою миссию, собрался покинуть юрту. Но умница Каныкей жестом остановила его и протянула большую деревянную пиалу с белым густым напитком, не похожим ни на молоко, ни на кумыс, ни на айран, и благословила. Мальчик так и не понял, что это было, но почувствовал, что во рту всё онемело.

Талантаалы вышел из юрты и оказался на знакомой лужайке, но ни коня, ни овец он там не обнаружил. Исчезла и красивая юрта. Мальчик поспешил домой, но по дороге встретил рассерженного дядю, который спросил его: «Где твой конь, где овцы?» Впрочем, как выяснилось позднее, животные каким-то образом сами нашли дорогу домой, а юный пастушок стал в этот день большим человеком, получив посвящение в манасчи. И с тех пор, вот уже двадцать пять лет, манасчи Талантаалы Бакчиев славит подвиги батыра Семетея – сына Манаса, отдавая, конечно, и особую дань уважения самому Манасу. Двух духовных наставников пронёс сказитель через своё творчество – давно ушедшего в небытие Саякбая Каралаева и Шаабая Азизова (1927–2004). Именно им – великим сыновьям киргизского народа – посвятил кандидат филологических наук Талантаалы Бакчиев одну из своих научно-публицистических работ «Священный зов», вышедшую отдельной книгой.

Сейчас член Национального союза писателей Киргизии, молодой манасчи, учёный работает над докторской диссертацией «Традиционность сказительского искусства». Да и кто, как не он, имеет право сказать своё слово для совершенно новой науки – трансперсональной психологии?! И при всей исключительности своего дара сказителя Талантаалы Бакчиев не устаёт удивляться, за какие заслуги именно он назначен судьбой рассказывать современникам о незабываемых подвигах героев эпоса «Манас». Но ничего не бывает случайного, как нет достойного настоящего без знания прошлого. И здесь хочется вспомнить знаменитое изречение А.С. Пушкина: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости». Честь и хвала тому, кто этому следует.

– Талантаалы, что является признаком избрания в манасчи?

– Сны и наитие. К снам киргизы всегда относились очень серьёзно и считали, что они – часть их реальной жизни. На самом деле одна треть человеческой жизни проходит во сне. И поэтому именно сны понимаются как знаки, подаваемые зовущими духами. В наитии или во сне приходят духи прежних сказителей, преемником дара которых он становится, духи мира Манаса. Сон становится основным знаком избрания, и подавить его просто невозможно.

– Всё это крайне интересно.

– Я могу говорить об этом достаточно обстоятельно, но считаю, что здесь уместно привести слова известного российского фольклориста Б. Путилова, знакомого с киргизским сказительством по научным материалам: «Дар эпического сказительства, да ещё связанного с такими монументальными памятниками, как «Манас», – это необъяснимая загадка. Никто не в силах объяснить, откуда этот дар, как входит он в человека, почему так мучает и так радует его, каким образом обнаруживается и властно требует реализации… И хотя есть немало вполне реальных фактов, которые в совокупности своей могли бы послужить материалом для частичного ответа на эти и другие вопросы, загадка остаётся, и для разгадки таинственного феномена сказительского дара требуется нечто иное. И это нечто ведёт своё начало с незапамятных времён, питается мифом, поддерживается устойчивыми представлениями о власти «сверхъестественного», «сверхобычного», «потустороннего», воспринимаемого, кстати сказать, во вполне реальных измерениях».

– А что является лично для вас первоисточником той информации о подвигах героев эпоса «Манас», с которой вы потом идёте к своим слушателям?

– Всё те же сны. Я и не знал о том, что во сне разговариваю. Мало того – пою, исполняю текст эпоса «Манас». Моя супруга, поэтесса, человек творческий, любящий, понимающий, даже книгу издала о моих снах и моём сказительском творчестве.