Райт вел себя непринужденно, слишком непринужденно, но это лучше, чем скованно, ведь требовалось создать нужное представление о новых владельцах у людей из шоу-бизнеса.

На все это у нас ушло часа два и закончилось тем, что Джек энергично подбодрил нового президента NBC. Но когда Райт отошел и не мог нас слышать, Уэлч озабоченно отметил: «Он меня пугает. Он не умеет сдерживаться».

Райт и в самом деле часто излишне поспешно высказывал свои мысли. В итоге в прессе появились анонимные гнусно-издевательские публикации сотрудников NBC, которые были против того, чтобы их компания принадлежала GE.

Но и Райт, и GE не только уладили эту проблему, но и подняли рейтинги, увеличили прибыль и достигли успехов в руководстве вещательной компанией, выведя на уровень GE ее систему менеджмента и финансового контроля. Райт настолько преуспел, что в самом конце 90-х годов журнал Fortune поместил статью с иллюстрацией на обложке и заголовком «Как GE спасла NBC».

Я не принадлежу к числу тех, кто забывает ложь и клевету таких людей, как Тинкер, особенно если она задевает мою компанию, поэтому я стал подбивать Уэлча послать в Fortune статью, в которой он с легким сарказмом предложил бы Тинкеру написать послесловие к своей книге и отречься в нем от его прогнозов, касавшихся приобретения NBC нашей компанией. Уэлч так и сделал. И получил теплый ответ от Тинкера: Грант не уловил иронии.

Диверсифицированность GE и небывалый рост GE Capital никакой проблемы для Джека не составляли. А вот наше ежегодное собрание в «Бока-Ратоне» он стал воспринимать как анахронизм: собираются пятьсот человек от каждого направления бизнеса с четырех сторон света на мероприятие сродни заседанию Генеральной Ассамблеи ООН, только без синхронного перевода.

Несомненно, наши дела шли лучше, намного лучше, чем в абсурдную эпоху напыщенных предсказаний славного будущего.

Темы презентаций стали совсем иными: «Как сохранить лидирующие позиции в энергетическом секторе», «Новые правила игры для отделения бытовой техники», «GE Capital – на вершине успеха». Но оставалась еще одна проблема: поглощенность собой. Если кто-нибудь из направления локомотивов пятнадцать минут рассказывал о том, что новая модель превосходит по своим техническим характеристикам ту, что есть у General Motors, то, конечно, было не исключено, кто-нибудь из направления бытовой техники, слушая, задумается, как усовершенствовать посудомоечные машины нового поколения. И тогда все замечательно. Но, сказать по правде, такое случается не часто. Обычно выступления состоят из показа и рассказа, пусть честного и правдивого, но все же не настолько полезного для других, как хотелось бы. Но когда-нибудь мы к этому придем.

Однажды в 1986 году мой начальник Джойс Хергенхан пришла ко мне со словами: «Джек считает, что пора кончать с „Бока-Ратоном“. Он больше не видит в этом смысла и хочет, чтобы вы написали письмо-обращение от его имени ко всем, кто бывает в „Бока-Ратоне“ на наших встречах, и объяснили, почему он так думает».

Я выполнил то, что мне было сказано, выразив мнение Джека о том, что «Бока» «становится больше привычкой, чем необходимостью», что мы расширяем свою деятельность во многих направлениях, но у каждого из нас есть множество своих проблем, настолько отличающихся от других, что становится практически невозможным подвести их под общий знаменатель. И так далее.

Так и было на самом деле.

Тем не менее я полагал, что Джек совершает огромную ошибку. Я написал ему письмо, рассуждая в нем, как важно, когда «вся семья» собирается раз в году выслушать каждого, поговорить о бизнесе и на коктейль-приеме, и за игрой в гольф. Главная моя мысль заключалась в том, что упразднение «Бока» станет своего рода признанием того, что, хотя мы всегда и всюду отрицали это, но GE – это все же конгломерат.[37] Мы не хотели признавать этого вовсе не из простого тщеславия: у конгломератов обычно мультипликатор прибыли на рынке намного ниже, что приводит к снижению стоимости акций.

Высказав несколько предположений о том, как мы могли бы усовершенствовать проведение встреч, я закончил свое письмо словами: «Я инстинктивно чувствую, что у нашей команды, семьи есть необходимость собираться раз в году, слушать своего руководителя, поддерживать старые контакты и устанавливать новые. Следует заручиться и мнением других, к кому вы прислушиваетесь, прежде чем принять окончательное решение об отмене ежегодной встречи».

Мне кажется, что Джек узнавал мнения и других людей. Мне же он признался позднее, что оба мои письма ему понравились: и то, в котором объяснялось, почему мы должны покончить с этими собраниями, и другое – как сохранить их. Он назвал это умением обрабатывать решения.

Джек решил сохранить встречи в «Бока-Ратоне». И мы были полны решимости сделать их лучше и полезнее для более чем четырехсот умудренных опытом ветеранов и ста пятидесяти новичков, которые приезжали сюда каждый год. Для наивных, с идеалистическими взглядами молодых людей это был ритуал вхождения в ряды высшего руководства величайшей в мире компании.

Внимание к вопросам коммуникации со стороны руководителей и личное участие Уэлча в создании атмосферы нетерпимости к чтению заготовленных речей сыграли огромную роль в улучшении ситуации в компании. Этого не произошло бы, будь он сам таким же монотонно читающим по бумажке докладчиком.

В октябре на корпоративном собрании членов правления, проходившем в Arizona Biltmore, Уэлч был в превосходной форме. Ему удалось избавиться от «наемных писак», бездельников, доставшихся ему от прежнего режима, и теперь в гораздо меньшем помещении собралось всего лишь сто тридцать человек, среди которых была только одна женщина: моя начальница Джойс.

Мне было хорошо видно, пользуется ли Джек тезисами, написанными мною для него на нескольких страницах. Иногда я улавливал в его речи свои мысли, фразы и даже абзацы, но это была его речь, над которой он работал часами, аккуратно писал ее от руки. Свои основные мысли он формулировал так, что они абсолютно сочетались с эмоциональностью его речи и даже с редко случавшимся заиканием.

Джек крайне редко зачитывал написанные речи: он мог позволить себе это только на открытии самых важных мероприятий – например, на ежегодной встрече акционеров. В таких случаях мы писали их вместе, на что уходило недели две, и в результате у нас получалась «его» речь.