Джек непринужденно рассмеялся и повторил, что мне недостает Феникса.

Испортило ли это мою репутацию? Нет, конечно. Джек никогда не ставил в вину другим использование новшеств – даже если сам их отвергал.

Главное в этом эпизоде то, насколько этот человек был убежден в важности коммуникации в управлении и какое придавал значение обстановке.

Одним из ставленников Джека был занимавший высокий пост элегантный, представительный человек, к тому же прекрасный игрок в гольф. Как-то Уэлч в одном из своих обращений подчеркнул, что в бизнесе надо быть только или на первом, или на втором месте среди участников рынка, в противном случае этот бизнес следует «улучшить, закрыть или продать» – эта точка зрения вызвала ужас среди старых, небольших, очень посредственных компаний, имеющих деловые связи с GE.

На одной из своих первых корпоративных встреч Джек страстно и убедительно излагал свои доводы по этому вопросу. Затем был гольф и заключительный ужин, в самый разгар которого приятель Джека начал развлекать всех шутками. Когда-то этот человек пошутил по поводу нашего инвестиционного налогового кредита, дававшего нам налоговую льготу, сказав, что «мы уклонились от уплаты налогов и нам несдобровать»…

За ужином под влиянием выпитого спиртного он выдал ряд шуток по поводу прически Уэлча, что было больным местом Джека. Но этого было мало. Дальше он позволил себе еще более непростительные вещи, сочинив презентацию о вручении спортивных наград и посчитав, что будет забавным вплести в этот сюжет сравнение: мы должны «занять или первое, или второе место», не важно, в каком виде спорта.

Я не присутствовал на ужине, но мне рассказали, что Джек вскочил из-за стола и в ярости выбежал из зала. Он еще мог как-то смириться с тем, что проехались по его прическе, но никак не мог допустить острот и подшучивания над сделанным им серьезным заявлением, затрагивающим его стратегию и будущее всей компании.

Вскоре шутник ушел из компании.

До прихода Джека презентации играли незначительную роль в оценке результатов деятельности руководителей. Если вы большой человек, вас включают в программу независимо от того, есть у вас что сказать или нет. Кто-нибудь из «конюшни» (которая позднее стала моей) напишет вам то, что вы будете читать, а десять-двадцать тысяч долларов будет потрачено на визуальное оформление вашего выступления. Ну а если напортачите, никому до этого не будет дела. Вам не за это и платят.

Один из старых вице-президентов GE по вопросам коммуникации Лен Викерс, типичный британец, с презрением вспоминал слова одного из руководителей бизнеса, старорежимного инженера, абсолютно не отдававшего себе отчета в том, что он говорил: «Давайте оставим эти графики напоследок, пусть их озвучит кто-нибудь из спичрайтеров».

Коммуникативный процесс начал улучшаться через пару лет после прихода Джека, но несколько неприятных эпизодов все же имели место.

Главной переменой было то, что Джек с головой погружался в цифры, касающиеся бизнеса. Проработав двадцать лет в отделении пластмасс, теперь он стал детально вникать во все остальные направления: бытовой техники, финансовых услуг, производства двигателей, турбин и медицинского оборудования. Природный ум и чутье позволяли ему полностью вникнуть в любую презентацию, придать ей большую значимость или разнести ее окончательно, обвинив в ее неподготовленности бездельников.

Да будут прокляты бездельники и лодыри!

Я много раз бывал в Кротонвилле с Джеком. Мне приходилось наблюдать, как он рассказывал о компании. Иногда он ставил проектор и показывал диаграмму или график, взятые с какой-нибудь презентации, а потом спрашивал: «Что вы думаете об этом?»

Поднимались сорок рук: у кого-то были заранее подготовленные вопросы, кто-то смог вникнуть в проблему на ходу. Были такие, кто вечно жаловался: «Джек, вы говорили, что производство должно работать во взаимосвязи с корпоративными лабораториями исследований и разработок, а у нас до сих пор проблемы с лопатками вентилятора у двигателя CF-6, и помощи от корпорации никакой». Пусть это было надуманно и подготовлено заранее, но выглядело показательно.

Обычно после этого наступала пауза, и спрашивавший предвидел ответ Джека: «Я изучу этот вопрос, и мы вернемся к нему через пару дней. Спасибо за информацию. Я ценю вашу прямоту».

Часто им приходилось выслушивать его нотации: «Здесь нет никакой проблемы. Все это чушь. Лопатки вентилятора (или локомотив, или рентгеновская трубка) имеют недостатки из-за дерьмового качества их изготовления. Фактически это вы сами и напортачили. Не говорите мне, что виноваты сотрудники лабораторий исследований и разработок. Может быть, вы обвините их и в том, что рейтинг некоторых наших производств упал? Последнее дело обвинять в этом научные лаборатории».

Задавший вопрос понимал, что этот парень знал о проблеме больше, чем он сам. Слабая улыбка скользила по его лицу, а по аудитории пробегал громкий шепот.

Позднее, уже в 90-е годы, некоторые глупцы еще пытались выглядеть на этих совещаниях хорошо за счет Уэлча, но я уже видел их мертвецами.

С тех пор как многие руководители, в том числе Ларри Боссиди, Эд Худ и Деннис Даммерман, сами стали вникать в данные, изучать цифры и погрузились во внутреннюю кухню бизнеса с ее проблемами, вместо того чтобы председательствовать и красоваться на своем посту, как это было раньше, больше уже никому не удавалось пускать пыль в глаза.

Одна из ужасных историй была связана с Эдом Расселлом, руководившим нашим подразделением промышленных алмазов Superabrasives.

В своей первой книге Джек рассказал об этом случае, и я не буду повторяться.[29] Тогда Расселл некрасиво повел себя по отношению к своему начальнику Глену Хайнеру, руководителю отделения пластмасс, и оскандалился. Я не знаю, что происходило в зале, но на другой день после собрания Джек отправил Хайнеру записку следующего содержания: «Расселл должен уйти. В июле он свалял дурака, а вчера вообще не понимал, о чем идет речь. Представьте: он проводит презентацию для вас и меня без цифр – а самое главное то, что он их вообще не знал. Я не хочу больше возиться с ним. Но готов учесть, что в вашем отделении такие меры обычно принимаются в конце года».