Сюда приезжали не прохлаждаться. Менеджеры высшего звена, которые в 90-е годы проходили трехнедельный курс повышения квалификации, изучали конкретные проблемы, имевшие прямое отношение к деятельности GE. Кому-то посчастливилось изучать проблемы Западной Европы. Другим достались Восточная Европа или Мексика.
Одно из первых в Кротонвилле выступлений для Джека и КИС было настоящей катастрофой, что и побудило меня написать эту книгу.
Некий молодой человек из Индии, делая презентацию, никак не мог перейти к сути вопроса. Я переживал за каждого выходящего на трибуну, и у меня сложилось впечатление, что он просто не готов к выступлению.
Джек вмешался в презентацию и попытался помочь парню не потерять нить рассказа, даже стал давать примеры, чтобы помочь ему развить мысль, которую тот хотел выразить.
Задав несколько вопросов, чтобы разрулить ситуацию, Уэлч вернулся на свое место, театральным жестом показав: «я пас» – и делал вид, что занимается бумагами, лежащими перед ним на столе, до тех пор, пока бедняга не дотянул выступление до конца и не сошел с трибуны.
Когда я сказал Уэлчу, что выступление явно не получилось, он ответил: «Да это просто катастрофа! Он запутался в деталях, перемалывая их до мелочей. Это было ужасно».
После всего этого мне в голову пришла мысль поговорить с группами слушателей и попытаться заострить их внимание на том, что должно происходить автоматически и какого подхода от них требуют. Это нужно было не для того, чтобы выслужиться. Ни Уэлч, ни я никогда не давали готовых ответов. Людей подводили к тому, что хотели услышать от них и Джек, и корпоративный исполнительный совет, в который входили CEO всех наших направлений бизнеса.
Я узнавал у Джека его мнение и пожелания и передавал классам, чего он от них ожидает. Они доверяли мне, зная, что это моя работа. Я часто начинал свои лекции примерно так: «Я займу у вас минут двадцать. Я хочу сказать, что видел десятки презентаций: хороших, плохих и просто ужасных, – и я знаю, что дает эффект и что не дает, особенно для Уэлча. Вчера мы обсуждали с ним именно вашу группу и говорили о том, что хотелось бы ему узнать из вашей презентации на будущей неделе».
Это был разговор о том, на что им следует обратить пристальное внимание. Они понимали, что я пришел к ним, чтобы помочь добиться успеха на благо нашей компании. И должен заметить, что после таких разговоров ни одна из групп не провалилась.
Вы должны быть уверены в том, что презентация окажется впечатляющей. Проверьте это на толковых людях. Обратитесь за помощью к кому-то, кто уже выступал перед теми, перед кем предстоит выступать вам. Спросите мнение у какого-нибудь самоуверенного типа вроде меня. Это может оказаться хорошим уроком, который повысит ваши шансы, поскольку после него вы войдете в аудиторию в боевом настроении и с уверенностью в том, что ваша презентация будет иметь большой успех.
33. «Остановите строительство сегодня же»
Обязательно выясните, какая перед вами будет аудитория, каковы ее намерения и что она хочет от вас услышать. Поднимите телефонную трубку и позвоните большому начальнику. В этом нет ничего неблагоразумного.
Уэлч доступен не всем. Но любой молодой слушатель из Школы управления, которому предстоит готовить выступление, может позвонить Уэлчу и сказать: «Мы собрали массу данных в рамках проведенного исследования, но группа не может прийти к единому мнению о том, представляют ли для нас интерес конкретные географические территории в Мексике или же нам лучше ослабить свое присутствие здесь. У нас будет всего час, и мы не хотим делать ошибок. Чего вы ожидаете от нас?» Я более чем уверен, что при таком подходе разговор с Джеком поможет совершенно по-другому построить выступление и гарантирует полный успех. Его мнение может оказаться прямо противоположным мнению докладчика. Я иногда так и поступал – жаловался Джеку на то, что не могу логически выстроить выступление, которое готовлю для него. Он тотчас же выдавал целый поток метких фраз и превосходных формулировок. Такой десятиминутный телефонный разговор избавлял меня от бесцельного искания собственной подходящей риторики.
Первые годы бурного выкуривания лишних людей оказались эффективными, но все же нелегкими. В середине 80-х Джек стал президентом Национальной инженерной академии (NAE), что было очень престижно. Но, как мне кажется, Джек не испытывал особого интереса к этим кругам.
Приближался день, когда он должен был выступить с первой речью как новый член академии. У Джека не было времени обсудить это выступление, и он предложил мне поработать над этим вопросом с Фредом Гэрри, «главным инженером» GE.
Трудность для нас заключалась в том, что мы не знали мнения Уэлча о тех людях, перед которыми он должен был выступить, и того, что он хотел бы донести до них. У Фреда были некоторые предположения, но твердой уверенности не было.
И тогда я решился просунуть палку между прутьями клетки тигра.
Улучив момент, когда Джек по своим делам пришел в кабинет моей начальницы Джойс Хергенхан, я рискнул вклиниться в их беседу. Я дождался паузы в их разговоре и обратился к Уэлчу с вопросом.
Джек засиял – мне часто казалось, что он относился ко мне с симпатией, – и поинтересовался, как у меня дела. И вдруг внезапно переключился на пятую передачу: «Как мое выступление в NAE? Получается у вас с Фредом что-нибудь? Остается всего пара недель. Что там у вас?»
Я ответил: «Думаю, скоро мы придумаем что-нибудь. Но нам обоим кажется, что вы недостаточно хорошо знакомы с техническими кругами, и вероятно, у вас нет никаких соображений на тот счет, что следовало бы включить в выступление. Но какую-нибудь ерунду мы все же напишем».
Он даже не успел возмутиться по поводу фразы «у вас нет никаких соображений», как последовавшее «вы недостаточно знакомы» вызвало настоящий взрыв, измеряемый бог знает в каких децибелах: «Нет соображений?! Болваны!!! Я вам сейчас скажу, какие у меня соображения по поводу этих людей. Это целая толпа ученых, которые копошатся в своих лабораториях, занимаясь чистыми исследованиями, до которых никому нет дела. Мы получаем пинки под зад от японцев, а у этих ученых мужей даже в мыслях нет разобраться, что происходит на рынке. Они должны выйти из своих лабораторий, приблизиться к бизнесу и оказать ему содействие, чтобы подготовить настоящий прорыв…»
Джек еще бушевал, постепенно затихая, а я уже бежал мимо побледневших секретарей к себе в кабинет. Там я шлепнулся в кресло, захлопнув за собой дверь, и стал записывать самые важные мысли. Вот она, речь. Минут пять я писал основные положения, как вдруг услышал звук открывающейся двери и слова: «Билл, я думаю, вы не придаете значения тому, что мы немного шумно общаемся иногда?» Я усмехнулся: «Не придаю значения? Да мы с Фредом только этому и придаем значение, неделями пытаясь вытянуть из вас хоть что-нибудь».
А потом я спросил: «Что вы имели в виду, сказав, что они должны приблизиться к бизнесу?» Он тут же присел, а я включил магнитофон. Так родилось это выступление.
Некоторым инженерам эта речь пришлась не по вкусу, но зато им все было высказано.
Тот день, когда Уэлч спустился ко мне в кабинет, стал откровением для меня. Тогда я многое узнал и переосмыслил.
Некоторыми наставлениями Уэлча я мог бы поделиться со своими слушателями в Кротонвилле, потому что они полезны любому, кто должен выступить с докладом.
Джек не переставал повторять мне, что в презентации не следует говорить о том, как тяжело и много приходится работать, сколько надо посетить заводов, провести опросов и собрать данных. «Я знаю, как много они сделали, но пусть рассказывают о том, чему они научились, какие у них возникли идеи и что они могут предложить нам».
Несколько менеджеров, обучавшихся на наших курсах, были направлены в Мексику для изучения конкретных вопросов. По возвращении им предстояло выступить перед КИС в Кротонвилле. Они представили сведения о том, что идея о строительстве в городе Монтеррей энергетического предприятия GE оказалась не самой лучшей по причине значительной ротации кадров и других факторов, большей частью демографического характера. Джек обратился с вопросом к Бобу Нарделли, возглавлявшему отделение энергетических систем (Power Systems), а позднее ставшему CEO в Home Depot (все это происходило в «Яме»): «Что будем делать, Боб? Похоже, ситуация не из лучших, как вы думаете? – А потом с возмущением добавил: – Что думает этот макаронник в конце зала?» (Это относилось к Паоло Фреско, вице-председателю и в то время ближайшему приятелю Джека.)