– Думаю, у нас с ним был общий курс в тот семестр, но когда я встретил их вместе, те два раза, о которых я говорил, это было уже порядочно в конце января, когда началась сессия и уже больше не было занятий, поэтому его имя мне узнать не удалось. И сразу после этого я уехал в Нью-Йорк.

– И больше ты его не видел?

– Не знаю, – замялся Пауэлл. – Кампус в Стоддарде большой.

– И ты полностью уверен, что имя тебе не известно?

– Я не знаю его пока, – сказал Пауэлл. – Но я могу разузнать за какой-нибудь час. – Он улыбнулся. – Видишь ли, у меня есть его адрес.

– Я же сказал, что видел их вместе пару раз, – начал он. – Так вот, во второй раз я наткнулся на них в обед в закусочной по ту сторону дороги, где уже не кампус, а деловая часть города. Никогда не думал, что встречу Дороти там; не слишком-то злачное место. А я сам пришёл туда как раз поэтому. Я их не видел, пока не сел перед стойкой, а потом я уже не хотел вставать, потому что она успела увидеть меня через зеркало. Я сидел у самого конца стойки, потом две девицы, а потом Дороти и этот парень. Они пили портер.

Стоило ей меня заметить, как она тут же оживлённо с ним заговорила, то и дело прикасаясь к его руке; знаешь, стараясь мне показать, что у неё уже новый парень. Мне было ужасно, что она себя так ведёт. Прямо, неловко за неё. Потом, когда они уже собрались уходить, она кивнула девицам, что сидели между нами, повернулась к нему и сказала громче, чем было нужно: «Давай, учебники можем бросить у тебя». Чтобы показать мне, какие у них душевные отношения, так я расценил.

Как только они ушли, одна из девиц прошлась насчет того, какой он красавчик. Другая с ней согласилась, а потом выдала что-то вроде того: «В прошлом году он ходил с такой-то. Похоже, его интересуют только те, у кого есть деньги».

Ну, я решил, что раз закадрить сейчас Дороти ничего не стоит, после разрыва со мной, я должен удостовериться, что она не связалась с каким-нибудь проходимцем. Поэтому я вышел из закусочной и пошёл за ними.

Они пришли к дому в нескольких кварталах к северу от кампуса. Он нажал пару раз на звонок, а потом достал из кармана ключи и открыл дверь, и они вошли внутрь. Я прошёлся по другой стороне улицы и списал адрес в одну из своих тетрадок. Я думал, что позвоню сюда потом, когда в доме будет кто-нибудь ещё, и узнаю, как зовут этого парня. И ещё у меня была смутная идея поговорить о нём с кем-нибудь из студенток.

Этого я так и не сделал. На обратном пути в кампус наглость всей этой… затеи вдруг дошла до меня. Я хочу сказать, хорош бы я был, выспрашивая про этого парня, только на том основании, что какая-то девица высказалась по него не так, а сама, наверно, просто завидовала. Ясное дело, не мог он обходиться с Дороти хуже, чем я. И потом, с чего я взял, что она всё ещё переживает «из-за разрыва со мной»; как я мог утверждать, что они не подходят друг другу?

– Но адрес у тебя остался? – спросила Эллен нетерпеливо.

– Думаю, да. Я сложил все свои старые конспекты в чемодан у себя в комнате. Можем пройти туда прямо сейчас и посмотреть, если хочешь.

– Да, – немедленно согласилась она. – И тогда всё, что нам остаётся сделать, это позвонить и узнать, кто он такой.

– Не обязательно он тот, кого ты ищешь, – заметил Пауэлл, доставая из кармана кошелёк.

– Это он. Другого быть уже не может, потом она просто бы не успела завести новое знакомство. – Эллен поднялась из-за стола. – Всё же мне надо сначала позвонить.

– Твоему напарнику? Тому, кто дежурил внизу, наготове, чтоб позвонить в полицию, если ты не покажешься через пять минут?

– Совершенно верно, – подтвердила она с улыбкой. – Он не дежурил внизу, но он существует на самом деле.

Она прошла к задней стене тускло освещённого зала, где стояла чёрная, выкрашенная в тон стенам, телефонная будка, похожая на гроб в вертикальном положении. Набрала 5-1000.

– КБРИ, добрый вечер, – прощебетал женский голос.

– Добрый вечер. Пожалуйста, не могли бы вы пригласить Гордона Ганта?

– Очень жаль, но программа мистера Ганта сейчас в эфире. Если вы перезвоните в десять часов, возможно, вам удастся застать его здесь.

– А нельзя ли соединить меня с ним, пока воспроизводится запись?

– Очень жаль, но мы не имеем права подключаться к студии, откуда ведётся передача.

– Хорошо, вы не могли бы принять сообщение для него?

Телефонистка заученно пропела, что будет рада принять сообщение, и Эллен продиктовала ей, что мисс Кингшип – повторила свою фамилию по буквам – выяснила, что Пауэлл – опять повторила фамилию по буквам – не виноват, но у него есть идея, кто виновник, и мисс Кингшип направляется к Пауэллу домой и будет там в десять вечера, когда мистер Гант уже сможет ей позвонить.

– По номеру?

– Дьявол, – пробормотала Эллен, открывая сумочку у себя на коленях. – Номера у меня нет, но есть адрес, – сумела развернуть сложенный листок бумаги, не уронив сумочку. – 1520 35-й улицы в Западном секторе.

Телефонистка повторила принятое сообщение.

– Всё правильно, – подтвердила Эллен. – А вы точно передадите это ему?

– Конечно, да, – заверила её телефонистка ледяным тоном.

– Огромное спасибо.

Когда Эллен вернулась в кабинку, Пауэлл бросал монету за монетой на небольшой серебряный поднос в руке стоявшего перед ним навытяжку официанта. Который, просияв улыбкой, немедленно исчез, продолжая бубнить на ходу слова благодарности.

– Всё улажено, – сказала Эллен. Она потянулась за своим пальто, лежавшим на краю диванчика, на котором она сидела. – Кстати, как он выглядит, наш парень? Помимо того, что он такой красавчик, что девицы прохаживаются на этот счёт.

– Блондин, высокого роста… – сказал Пауэлл, убирая кошелёк обратно в карман.

– Очередной блондин, – вздохнула Эллен.

– Дороти западала на таких, как мы, парней нордического типа.

Эллен улыбнулась, натягивая на себя пальто.

– Наш отец – блондин, или был им, пока не полысел. Мы все втроём… – Эллен хлестнула пустым рукавом пальто по перегородке, пытаясь продеть в него руку. – Прошу прощения, – пробормотала она и, глянув себе через плечо, увидела, что соседняя кабинка уже пуста. Стакан из-под коктейля стоял на столике, рядом лежали долларовая купюра и бумажная салфетка, искусно превращённая в обрывок настоящего кружева.

Пауэлл помог ей справиться с непокорным рукавом.

– Готова? – спросил он, тоже одевая на себя пальто.

– Готова, – подтвердила она.

Было 9:50, когда кеб подрулил к дому, где жил Пауэлл. На 35-й улице было тихо и темно; свет фонарей с трудом пробивался сквозь густые кроны деревьев. Желтые квадратики окон в домах по обе стороны мостовой напоминали флажки двух не решающихся сойтись в схватке армий, разделённых полоской нейтральной территории.

Не успел стихнуть рёв мотора удаляющегося такси, как Эллен и Пауэлл взошли по скрипучим ступенькам погружённого во тьму крыльца. После нескольких неудачных попыток попасть ключом в скважину Пауэлл всё же отпер замок и толчком распахнул дверь. Отступив в сторону, он пропустил Эллен вперёд, затем одною рукой захлопнул за собой дверь, а другой – щёлкнул выключателем света.

Они прошли в уютную гостиную, обставленную массивной кленовой мебелью с ситцевой обивкой.

– Побудь пока здесь, – предложил Пауэлл, направляясь к лестнице слева у стены. – Наверху бардак. Хозяйка дома в больнице, а я никого не ожидал. – Он остановился на первой ступеньке. – Пока я эту тетрадку ищу – наверно, несколько минут – можешь зайти на кухню, вон там позади, сделать кофе, там есть растворимый. Идёт?

– Хорошо, – согласилась Эллен, скидывая с себя пальто.

Пауэлл взбежал по ступенькам, наверху, у стойки перил, сделал поворот. Дверь в его комнату располагалась напротив лестницы, сбоку от неё. Он вошёл внутрь, щелчком включил свет и сдёрнул с себя пальто. На неубранной постели, справа, у окон, валялась пижама, как попало кинутая одежда. Он швырнул туда ещё и пальто и присел на корточки перед кроватью, собираясь вытащить из-под неё чемодан, но вместо этого, звонко щёлкнув пальцами, выпрямился и прошёл к бюро, зажатому между дверцей встроенного шкафа и креслом. Вытащив верхний ящичек, принялся рыться в нём среди различных бумаг, коробочек, шарфиков и сломанных зажигалок. Нужная бумага отыскалась только на самом дне. Размашисто выхватив её из-под прочих культурных наслоений, он выбежал в коридор и, перегнувшись через перила лестничного проёма, крикнул: