– Нет, я его не знаю, – покачала я головой, отметив про себя, что задержанный вовсе не без сознания, как я сначала подумала. Тогда почему же он лежит и не пытается бежать? Подумаешь, руки скованы! Вон я с детьми смотрела боевик, так там арестованный бежал прямо в наручниках... Ну и мысли приходят вам в голову, законопослушный редактор издательства!

Я вернулась в машину. Андрей тоже сел на переднее сиденье, но дверцу распахнул так, чтобы держать скованного наручниками в поле зрения.

Оперативники из его ведомства приехали быстро, задержанного забрали и что-то сказали Андрею, впрочем, не слишком повышая голос, вроде:

– Видать, Андрюша, на двоих телок у тебя сил не хватает, вот ты и решил поработать на благо конторы.

– Завистники! – довольно откликнулся Громышев.

Теперь он сел с нами в машину, захлопнул дверцу и завел мотор. Если Татьяна оказалась права и Андрею удалось захватить одного из тех, кто разыскивал квартиру, то теперь, наверное, мы могли бы вернуться к ней? Но свои мысли я оставила при себе, предпочитая смотреть, как Танькин мент ловко выруливает со двора.

– Куда мы едем? – все же поинтересовалась я.

– К Андрею, – ответила Танька. – Пока его кореша не поймали второго, есть опасность, что он заявится ко мне.

– И там его встретит Петька, – невинно напомнила я; упертость моей подруги скоро станут упоминать в легендах.

– Ты зря смеешься! – воскликнула подруга. – Однажды Петька спас мне если не жизнь, то уж имущество точно.

Я знала эту историю, потому промолчала, предоставляя Таньке рассказывать своему Андрюше, как к ней ломились воры и как Петька своим хриплым басом – кого из прежних хозяев он копировал? – заорал хозяйке:

– Что у нас на ужин, дорогая?

Вынырнула я из омута своих печальных мыслей все на ту же тему, как там Артем, пришел ли в себя после наркоза и когда наконец я смогу к нему поехать, когда услышала просьбу Татьяны к своему Андрюше:

– А мне можно посмотреть твой пистолет?

Речь шла о его огнестрельном оружии, как они говорят, табельном, но я отчего-то прыснула и заработала от подруги замечание:

– Какая ты пошлая!

Подумать только, я и рта не успела открыть. Но тоже принялась рассматривать поданный Андреем пистолет, который, по беглому осмотру, был близнецом того самого, что я изъяла у шофера белой «десятки».

Подруга неловко приподняла в руке оружие.

– Тяжелый!

Мне захотелось рассмеяться: что бы она сказала о моем «макарове»! Я уже и не заметила, как стала считать пистолет своим. Знали бы Татьяна и ее бойфренд, что я таскаю в своем рюкзачке весь арсенал.

И небольшой филиал Сбербанка...

Через некоторое время мы сидели в квартире Андрея, пили чай и слушали речи Шахерезады. То бишь мои.

– В общем, мой муж со своим давним товарищем решили подзаработать...

Лицо Андрея внимательное и сосредоточенное. Татьяна слушает с тем же интересом, словно и не ей недавно я рассказывала о том же самом.

Я старалась не упускать ничего, рассказала даже о Льве Гавриловиче Могильном, который, выступая по местному телевидению, обещал бандитам серьезные разборки.

Андрей кивал моему рассказу, но так, словно догадывался, что в понятие «не упускать ничего» я вкладывала свой смысл. То есть по возможности не упоминать о двух стволах, которые лежали в моем рюкзачке. В конце концов, один из них я заработала своим трудом!

Это я заранее злилась, представляя, как он заставит меня их отдать.

– Что ж, это можно понять, – кивнул Андрей моему рассказу.

Что он понимает! Люди рисковали своими жизнями, вкладывали в дело свои деньги, добивались, чтобы груз им отдали под реализацию, но с некоторой предоплатой, которая оказалась не по плечу нашим семьям, и если бы не друзья...

– Мы занимали деньги, где только могли. Вон и у Татьяны тоже...

– Эти вопросы интересуют налоговиков. Надеюсь, с ними вам не придется разбираться, – не слишком вежливо прервал Андрей мои многословные объяснения. – Но не могла бы ты пояснить, куда делся пистолет, из которого ты выстрелила в некоего Стопа? Вопрос о том, где взял его твой муж, временно опустим...

Я так и знала! Я сразу поняла, что этот Громышев – служебная зануда...

– Андрюша, – не выдержала и Танька, – ты не мог бы разговаривать с Беллой как мой друг, а не как работник правоохранительных органов?

– Мог бы, – согласился он. – Только после того, как гражданка Решетняк сдаст мне свое незарегистрированное оружие.

– Эх ты! – разочарованно протянула моя подруга.

– Никаких «эх ты»! – Андрей был непреклонен. – Пока Белла не совершила других противоправных действий, я еще могу попытаться ей помочь.

– Но ведь в городе бандиты!

– Во-первых, это вовсе не аксиома. А во-вторых, выходит, ты не доверяешь мне и считаешь, что твоей подруге придется защищать себя самой?

– Я тебе доверяю, – вздохнула Танька и с участием взглянула на меня, как бы говоря: «Я сделала все, что могла, но отдать оружие придется!»

– Можно мне пойти в ванную? – покорно спросила я. – Пистолет у меня в сумке, а там всякие вещи интимного характера.

– Ради Бога! – радушно развел руками Андрей.

Если считать пистолет системы «вальтер» вещью интимного характера, то я милиционера почти не обманула. В конце концов, это мой трофей! Я сама добыла его!

«Макаров» я отдала Андрею с тяжелым вздохом, который должен был означать, что я отдаю последнее...

В это время кукушка в кухонных часах прокуковала два раза.

– Все, девочки, спать! – проговорил Андрей. – Утро вечера мудренее.

– И больше ты мне ничего не скажешь? – удивилась я.

– Утром! «Утро начинается с рассвета!» – пропел он.

– Видишь, какие у нас менты несерьезные? – развела руками Танька. – Так и тянет заняться их воспитанием!

– За чем же остановка? – шутливо удивился Андрей. – Один мулла, три рубля денег, головка сахара – и делу конец!

– О чем это он говорит?

– Мы с ним на днях смотрели один старый фильм. «Аршин мал алан» назывался. Там герой эту присказку все повторял. Уговаривал героиню выйти за него замуж. Вот и Андрей говорит то же самое.

– А ты?

– А я думаю.

– Смотри, Татьяна, – трагически прошептал неслышно подкравшийся Андрей, который зачем-то уходил в другую комнату, – уведут меня блудницы вавилонские.

– Пусть только попробуют!

Против ожидания я заснула, едва коснувшись подушки, хотя Танька с Андреем, почему-то не закрыв дверь, все еще переговаривались в соседней комнате.

Утром в квартире Андрея позже всех проснулась я. От телефонного звонка. Хозяин, оказывается, чуть свет ушел по делам и теперь звонил Татьяне. Она унесла аппарат на кухню, чтобы не разбудить меня, но я уже все равно проснулась. И поплелась к Таньке.

– Как спалось?

Было видно, что подруга чувствует себя на этой кухне, как у себя дома. Кажется, до обращения к мулле этим двум людям осталось совсем немного.

Кухня, как и вся квартира, оказалась довольно большой, что никак не соответствовало моим представлениям о жизни ментов, почерпнутым из детективных романов.

– Твой Андрюша, смотрю, человек обеспеченный. У одного – двухкомнатная квартира.

На мне все еще сказывалось совковое воспитание – не больше девяти квадратных метров на одного. Эту норму, возможно, обоснуют наши правнуки.

Но Танька моему вопросу не удивилась.

– У них здесь большая семья жила. Брат и сестра разъехались по разным городам, отец давно умер, а мать, прежде чем уйти на тот свет, пролежала парализованной пятнадцать лет.

– А жена? Он был женат?

– Нет. Андрей считал, что не имеет права взваливать свое тяжелое бремя на какую-нибудь женщину.

– Но теперь-то ничего не мешает привести в эту квартиру женщину. Ту, которую он хотел бы иметь своей женой. Тебе неясно, кто эта женщина?

– Он говорил мне об этом.

– И чего ты тянешь?

– Наверное, я в разведенках засиделась. Зауксилась, как молодое вино.