Гурджиев хотел, чтобы люди сами проверяли полезность его идей, а не принимали их под влиянием его личного авторитета или интереса к «таинственному Востоку», очевидно, что он имел значительные контакты с буддистскими, индуистскими, суфийскими и восточно-христианскими источниками. Его главной темой было утверждение, что человек «спит», находится в состоянии сансары, что его восприятие, мышление и чувствование искажено автоматизированными убеждениями и эмоциями. «Пробуждение» к более высоким уровням сознания является для него единственной достойной целью.

Центральный символ гурджиевской работы – эннеограмма суфийского происхождения. Многие священные танцы суфиев исполняются как медитации в школах Гурджиева.

Философское учение Гурджиева содержит много классических эзотерических идей, но ряд его собственных идей отличается особой оригинальностью. Это:

– убежденность в иллюзорности обычной жизни;

– идея соотношения микрокосмического плана с макрокосмическим;

– признание особой роли Луны в космической эволюции человечества;

– деление человека на четыре тела;

– учение о центрах, их проявленном или непроявленном функционировании;

– учение о типах человеческой личности;

– особенности психической работы человека над собой;

– идея «Луча творения»;

– возрастание числа законов, которым подчиняется материальность по мере удаления от Абсолюта;

– подчиненность эволюции Вселенной закону октавы [70, 71, 75].

Согласно Гурджиеву, человек живет в очень ничтожном месте Вселенной. Планетой управляет множество механических законов, затрудняющих самореализацию человека. Внутренний рост достигается нелегко, от человека требуются огромное внимание и большие усилия. И хотя человек имеет возможность повысить уровень своего сознания и, следовательно, бытия, одному ему реализовать это неимоверно трудно. Работа над собой, по учению Гурджиева, является индивидуальной и опытной. Ничто не должно приниматься на веру, если оно не доказано личным опытом. На «Четвертом пути» человек должен утверждаться сам. Метод саморазвития, которому он обучал, – это попытка освободить человека от груза законов, влияющих на его развитие.

Он утверждал: один из важных законов развития имеет отношение к духовному толчку, т.е. для духовного развития личности необходимо дополнительное воздействие со стороны учителя или группы. Он говорил о законе трех, который называл основным законом, касающимся всех событий – всегда и везде. Этот закон говорит, что каждое проявление – это результат трех сил: активной, пассивной и нейтральной. Этот закон – основа любого творчества – отражен во многих мировых религиях.

Вследствие этого закона необходимо тройственное усилие: активное – учителя, пассивное – ученика, нейтральное – группы. Но тот, кто жаждет знания, должен сам сделать первое усилие, чтобы найти истинные знания и приблизиться к ним.

Эзотерическая истина учения Гурджиева адресована, прежде всего, самому человеку и только через него – внешнему миру. Учение это позволяет критически взглянуть на себя и на мир, попробовать понять мироощущение другого человека, задуматься серьезно над фундаментальными вопросами бытия.

Основные гурджиевские практики – самонаблюдение и самовоспоминание – предназначены для развития большего понимания и внимательности в ситуациях повседневной жизни.

Самонаблюдение необходимо, потому что мы живем в сансаре, в состоянии постоянной иллюзии и самообмана. Поскольку это активное, динамическое состояние, а не просто свод дурных привычек, его, с точки зрения Гурджиева, часто невозможно изменить с помощью одного лишь намерения. Самонаблюдение – это практика нейтрального наблюдения проявлений своей психики, превращения в честного свидетеля или объективного наблюдателя себя. Это, разумеется, трудно, потому что мы, как правило, отождествляемся со своими мыслями, чувствами и действиями и скорее оправдываем их, чем наблюдаем и объективно изучаем.

Самовоспоминание – это нечто подобное самонаблюдению и способствующее ему. Оно состоит в том, чтобы намеренно отделить часть сознания для просматривания всех прочих действий психики, создавая, таким образом, внимательность. Самовоспоминание в пределе подразумевает самоосознавание всего, что происходит внутренне и внешне, но практически для начинающего можно ясно сосредоточиться на внешних событиях, одновременно сознавая до некоторой степени свое тело. Осознавание тела функционирует как якорь, закрепляющий человека в настоящем.

Ясное изложение принципа «разделения внимания» на русском языке можно найти в книге П. Успенского «В поисках чудесного»: «- Никто из вас не заметил самой важной вещи, на которую я обратил ваше внимание, – сказал он. – Иначе говоря, никто из вас не заметил, что вы не помните себя (эти слова он особо подчеркнул). Вы не чувствуете себя, вы не осознаете себя. В вас «что-то наблюдает» – совершенно так же, как «что-то говорит», «думает», «смеется». Вы не чувствуете: «Я наблюдаю», «Я замечаю», «Я вижу». У вас по-прежнему что-то «заметно», «видно»… Чтобы по-настоящему наблюдать себя, человек в первую очередь должен помнить себя (эти слова он опять подчеркнул). Старайтесь вспомнить себя, когда вы наблюдаете за собой, и позднее расскажите мне о результатах. Только те результаты будут иметь какую-то ценность, которые сопровождаются вспоминанием себя. Иначе вы сами не существуете в своих наблюдениях. А чего стоят в таком случае все ваши наблюдения?… Все, что сказал Гурджиев, все, что я продумал сам, особенно то, что показали мне попытки вспомнить себя, вскоре убедило меня в том, что столкнулся с совершенно новой проблемой, на которую не обратили пока внимания ни наука, ни философия» [321].

Использование некоторых аспектов гурджиевской работы может быть полезным для распространения внимательности, культивируемой в ритритах, на повседневную жизнь, а также и для непосредственного культивирования внимательности в повседневной жизни. Точно так же внедрение занятий випассаной в традиционную гурджиевскую работу может помочь процессу развития всеобъемлющей внимательности.

Основная причина того, что внимательность быстро исчезает после того, как человек покидает ритрит, состоит в том, что он теряет напоминание, идущее от других участников, и подвергается обычным «напоминающим функциям», которые напоминают нам о «нормальности» и социальной желательности невнимательности [267].

Идеи, которые Гурджиев предложил западному миру, продолжают звучать правдиво. Рост его влияния отчасти может быть объяснен возрождением интереса современного человека к самопознанию, к сознательному поиску духовного руководства. Однако это объяснение популярности его идей было бы неполным. Широкое распространение идей Гурджиева обязано его системе, в которой он сумел перевести восточные методы и идеи в понятия, доступные человеку Запада. Гурджиева можно считать одним из отцов современной групповой работы, групповой психотерапии и гуманистической и трансперсональной психологии. Многие лидеры современной трансперсональной психологии испытали на себе действенность его методов.

На это указывает тот факт, что сегодня появилось много различных интерпретаций работ Гурджиева, и по всему миру, прежде всего в англоязычных странах, группы интересующихся поставили перед собой задачу изучения и претворения в жизнь его идей. При этом значительная часть руководителей таких групп знают о Гурджиеве и его методах исключительно из книг. Сам же Гурджиев говорил, что книги не могут в полной мере передать всю суть того, чему он учил, и это ставит под сомнение значительную часть происходящего сегодня.

На самом деле ситуация вполне обычная: незаурядному мыслителю, намного опередившему свое время, удается изменить жизнь своих ближайших последователей, но в целом современники не признают и не понимают его. Одно поколение сменяется другим, а иногда и несколькими, прежде чем его работа оказывается в центре внимания. Так случилось и с Гурджиевым. Интерес к его деятельности сегодня проявляют в основном молодые люди. Они интересуются учением Гурджиева, потому что видят в нем пророка Новой Эры, которой, как они надеются, должен смениться нынешний кризис. Они видят в этом учении уход от прошлого и понимание нужд будущего времени. Вместе с тем у этого обстоятельства есть еще одна сторона, а именно понимание того, что Гурджиев отнюдь не является «одиноким волком» и принадлежит к вневременной традиции, а его учение не зависит от преходящих тенденций и способно принести свет в наш меняющийся мир.