Незаметно прошел еще год, и я решил проведать мою старую знакомую Елочку и Ваню Елагина. Ведь все-таки это я был виновником их счастья. Притащил я галлон вина «Талло», как это было принято тогда среди русских эмигрантов. Елочка сидит со своей матерью Ниной Васильевной в одной комнате. А мужчины - Ваня, его приятель Толя Сапронов и я - уединились в другой комнате. Болтаем о том, о сём.

Так случайно разговор зашел насчет Веры Александровой, главного редактора "Чеховского издательства", которая печатала Ваню Елагина. В 1922 году Ленин выслал за границу 300 крупнейших масонов, в том числе заслуженного меньшевика Соломона Шварца и его жену Веру Александрову. Последняя была дочкой священника, горбатая, хромая и косая, из тех курсисток, которые бросали бомбы во время революции. Теперь же она считалась специалисткой по советской литературе и иногда писала скучнейшие обзоры русской литературы в "Новом русском слове". Типичная еврейская свара. А я революционеров не люблю и говорю:

- Ух, старая ведьма!

- Зато она умная, а ты дурак, - говорит мой Ваня.

- Ваня, эти люди делали революцию. В результате твоего отца расстреляли. А мой отец провел 15 лет в ссылке в Сибири. И теперь ты защищаешь этих сволочей?! Где логика?

Но Ваня упрямо повторяет:

- Зато она умная, а ты дурак!

И как я ни пытался переубедить его, ничего не получалось. Он в третий раз упрямо твердит свое:

- Зато она умная, а ты дурак!

И тут мое терпение кончилось. Я дал ему счастье - новую жену. А он за это платит мне злом. Да прямо еще и хамит. Почему это? Тут мне вспомнились его дикие вопли при виде Наташи Кушнир: "Эх, люблю полизать! Полжизни отдам!" Жалкий п...лиз, минетчик. Но он знает, что Вера Александрова и Соломон Шварц - это пара таких же минетчиков. На высшем уровне. Потому он их и защищает. Это партийная принадлежность.

После такого трехкратного хамства я встал и не попрощавшись ушел. Больше я в этот дом не приду. А тут еще Ванькин приятель Рюрик Дудин встречает меня и говорит какими-то загадками, намеками: "Знаешь, с Ванькой того... С ним серьезно не в порядке... И кончится все это плохо... А виноват будешь ты!" А до этого Рюрик поругался с Ванькой из-за Елочки. Какая-то странная ревность. Потом мне говорили, что первая жена Ваньки Ольга Анстей, тоже поэтесса, развелась с ним, так как Ванька иногда срывается в педерастию.

Чтобы выпутаться из этого грязного дела, звоню я Елочкиной матери и говорю: "Нина Васильевна, я привел в ваш дом Ваньку Елагина. А он вместо благодарности мне так хамит, что я больше в ваш дом приходить не могу. Но я должен вас предупредить, что Ванька двуполый: с женщинами он, извините за выражение, минетчик, а с мужчинами он, говорят, педераст".

- Да, но теперь уже поздно, - говорит мне Нина Васильевна.

На этом закончилось мое знакомство с поэтом Иваном Елагиным. В дальнейшем я наблюдал за ним со стороны. Кстати, первый поэт русской эмиграции Георгий Иванов был всем известным педерастом, но был женат на поэтессе Ирине Одоевцевой.

Когда Ванькина дочка Лилька достигла половой зрелости, она превратилась в хиппи, что обычно означает латентную или подавленную гомосексуальность. Вскоре, будучи четверть еврейкой, она вышла замуж за чистокровного польского еврея Ричарда Янина, человека тихого, мягкого и неуверенного в себе. Зато Лилька очень уверенно и совершенно открыто спала не с мужем, а с целой кучей других мужчин, где главную роль играл какой-то туберкулезный негр. В конце концов, Лилька забеременела и во всю трезвонит, что она надеется, что это ребенок от негра. Но ребенок родился белый, и Лилька жалуется, что теперь ей нужно ломать себе голову, от кого же этот ребенок из той кучи мужчин, с которыми она спала. А Ричард Янин все это терпел.

Лилька работала медсестрой, но говорила, что она поэтесса, хотя ее нигде не печатали. И Ричард Янин тоже считался поэтом, которого не печатают.

Тем временем Елочка родила Ване сыночка по имени Сережа. Ольга Анстей говорит, что ребенок припадочный и катается по полу от злости. Может быть, она это говорит просто из зависти к своему бывшему мужу. Другие говорят, что Сережа пошел в Елочку, что он рослый блондин, а Ванька маленький и черненький. В таких случаях надо подождать, а там время покажет.

Изо всей Ванькиной поэзии мне запомнилось такое наблюдение:

/НРС - 30.01.1983/

Правильное наблюдение. Кстати, это написано и на постаменте знаменитой Статуи Свободы.

А вот интересная информация об отце Ивана, поэте-футуристе, которого расстреляли в 1938 году во время Великой Чистки:

"Младшим братом поэта-футуриста Венедикта Марта была "загадочная личность": неулыбчивый человек, всегда небрежно одетый и лохматый. Именовался он Нон Эсма и писал только туманные афоризмы. Вскоре после революции вышел сборник стихов имаго-футуристов под названием "Профсоюз сумасшедших". Открывался этот сборник такими стихами братьев Матвеевых: "Давайте откроем единственный в мире / Красивый могучий Профсоюз сумасшедших!"

Третий брат именовался Матвеев Бодрый. У этого третьего брата есть дочь-поэтесса Новелла Матвеева. "Русская мысль" пишет об Иване Елагине: "Фамилия деда стала литературным псевдонимом дочери Елагина... Дочь Ивана Елагина начинает третье поколение Матвеевых в литературе". /Донат Мечик в НРС - 9.02.1982/.

В это время поэтесса Лилька Елагина, по паспорту Матвеева, на собрании поэтов-хиппи читала свои новые стихи на такую злободневную тему: что своих родителей надо убивать! Да, это профсоюз сумасшедших. Вот потому и расстреляли Лилькиного деда поэта-футуриста Венедикта Марта, урожденного Матвеева. Ведь по паспорту и Ванька тоже Матвеев, а Елагин - это только литературный псевдоним.

10 лет Иван Елагин занимался глупой работой - сидел на объявлениях в "Новом русском слове". Редактор НРС Андрей Седых пишет о нем так: "...он сидел, глядя в потолок и, шевеля губами, - из этого полушепота рождались его стихи" /НРС - 10.03.1981/. Потом деловая полу немка Елочка Даннхайзер, бывшая княгиня Волконская, погнала Ваньку учиться на доктора русского языка и литературы, что было модно в то время. Помимо стихов, Ванька был глуповат и учился плохо, но ему помог его начальник профессор Магидов, еврей, которого выслали из СССР как агента ЦРУ. Вместо докторской диссертации Магидов дал Ваньке перевести с английского на русский поэму Стивена Бене "Тело Джона Брауна". Так, по блату, Ванька стал доктором и профессором русской литературы. Расхваливает он, конечно, не Пушкина и Лермонтова, а всяких идиотов.

Хотя Лилька Елагина вела себя как блудница, но выглядела она паршиво: роста маленького, почти квадратная, с огромными грудями. Но она заменяла плохое качество большим количеством и по-прежнему спала с целой кучей всяких хиппи. В результате она разродилась второй раз двумя близнецами. И теперь у нее было три дочки. Здесь ее официальный муж Ричард Янин, тоже вроде поэт, не выдержал и сбежал. Но Лилька не растерялась и моментально нашла себе следующего мужа - самого глупого из тех хиппи, с которыми она спала, говоря, что эти двойняшки от него.

Говорят, что новый муж Лильки настоящий граф по фамилии Левшин. Точнее, его отец был настоящий граф, который работал в Толстовском Фонде, а после смерти жены ушел в монахи и даже стал иеромонахом. А его сын Фёдор Левшин, Лилькин муж, уже не граф, а грязный хиппи, говорят, совершенно дегенеративный, нигде не работает, пробовал работать лифтером, санитаром, но его отовсюду выгоняли.

Теперь Лилька работает медсестрой и кормит свою семью, а бывший граф сидит дома и нянчит ее детей.

Прошли годы и годы. Началась эта поэтическая история в 1956 году, а сейчас за моим окном уже 2002 год. Пора подводить итоги.

Мой бывший приятель Ваня Елагин уже давно помер. Как говорят, царство ему небесное. Но я увековечил его в лице поэта Серафима Аллилуева в моем романе "Имя мое легион".