— Поэтому ваш народ должен позволить нам пройти через лес в Таэрию, — подвела она итог. — Пожалуйста, — добавила девушка, глядя на Джегиля. — От этого зависит судьба и вашего леса. Пойми, это не обойдёт вас стороной. Нельзя вечность прятаться от остального мира. Друиды тоже прятались. Но… теперь и они вынуждены вмешаться в судьбу стран и позволить другим вмешаться в их до того размеренную и скрытую от посторонних глаз жизнь.

— Я пропущу вас, я думаю, — задумчиво молвил Джегиль, глядя куда-то вдаль. — Но ты ошибаешься, думая, что мы позволим ещё кому-то пройти по нашему лесу. Этот лес принадлежит только Дертнару и его детям — моему народу и птицам, животным, деревьям… Ни одна страна, какая бы опасность ни грозила целому миру, не получит права называть этот лес своим. Около десяти лет назад люди уже пытались захватить наш лес, они послали целую делегацию. Там были взрослые воины, во главе их был какой-то мужчина, пытавшийся устроить переговоры. Там были женщины и даже дети! Всемогущий Дертнар, какое коварство, какая жажда власти! Их повелитель наказал им присоединить, ты только подумай, наш лес, лес Дертнара, к их стране! Нет, ни за что! Этот лес не будет ничьим, кроме Великого Бога Солнца, Неба и Земли!

У Джары стучало сердце.

— Что вы с ними сделали? — сбивчиво спросила она, чувствуя, как потеют ладони.

Джегиль выпрямился на скамье и приподнял подбородок.

— Они, эти варвары, эти вечные искатели богатства и земель, не считающиеся ни с чьими традициями, плюющие даже на жизни других людей, не были достойны нашего почтения! Я уже говорил, что ни с кем, кто заходит на территорию нашего леса, мы не разговариваем! Мы просто убиваем их, принося их чёрные души, принося их кровь в жертву Великому Дертнару, Всемогущему Дертнару, Богу Солнца, Неба и Земли. Так мы поступили и с теми, потому что они были нашими врагами, а дети Дертнара не отступают перед врагами, они уничтожают их и плюют на их трупы, головы отрезают и сажают на колья! К тем мы даже побрезговали прикасаться, мы и так были испачканы их грязной кровью. Мы наточили большие колья и насадили их тела целиком. Мы, дети Дертнара, гордые своей победой, устрашая врага, выставили колья перед лесом со стороны этой Таэрии, страны этих зверей. Дертнар был доволен нами, Всемогущий Бог Солнца, Неба…

— Замолчи, — зашипела Джара. Её волнение, нараставшее во время рассказа Джегиля, внезапно спало. Сердечный ритм нормализовался. На смену волнению, смешанному с отголосками давней, уже вроде бы утихшей боли, приходила холодная ярость, ледяная злость.

— Как ты смеешь… — начал Джегиль, медленно поднимаясь со скамьи и нависая над Джарой.

Она тоже встала с места. Высокая девушка была примерно наравне с Джегилем. Она заглянула ему прямо в глаза, и он увидел, как в её янтарных глазах вспыхнул дьявольский огонёк сумасшедшей, пугающей ненависти. В ней просыпалась фурия. Бестия.

— Ты, подлая тварь… — начала она.

— Ты будешь покарана за неуважение, и все твои друзья тоже! Вам не видать больше солнца! — воскликнул жрец, собираясь позвать стражей. Нет, он не был напуган. Он был до глубины души возмущён подобным поведением, а также он не понимал, чем вызвана перемена девушки. Но его мало это интересовало. Главное, скоро её голова и головы её друзей будут красоваться на Поляне Смерти, жертвеннике Дертнара.

— Это мы ещё посмотрим, кто больше солнца не увидит, — прошептала Джара и с размаха ударила Джегиля по лицу.

Затем крутанулась на пятках и заехала ему по лицу ещё раз. Джегиль, схватившись за щеку, шатаясь, отступил на несколько шагов. Пользуясь его коротким замешательством, Бестия пнула его носком сапога под подбородок. Джегиль раскрылся, взмахнул руками и потерял равновесие. Джара с разворота ударила его ногой в живот, тут же перескочила и ударила другой. Резко присела, опёрлась на руки и крутанулась, подсекая Джегилю ноги. Он со стоном свалился на пол.

Джара встала над ним. Верховный жрец стонал от боли. На шее, там, куда угодил острый носок её сапога, красовалось красное пятно.

— Говоришь, вы плюёте на тела своих врагов? — переполняемая яростью, проговорила она и со злостью плюнула ему в лицо. — Жаль, у меня нет моего кинжала, подонок. Тебя бы по частям собирать пришлось. Послушай, ублюдок лесной. У меня была нормальная жизнь, счастливая семья. Твои твари перебили всех моих родных. Отца, мать, сестру. Я осталась сиротой в пятнадцать лет, слышишь? Будь ты проклят, тварь поганая. Ты сдохнешь как собака, ты умрёшь в мучениях, и всё здесь рухнет к дьяволу!

— Нет, — сдавленно выдавил Джегиль, — Я уже мысленно воззвал к жрецам Дертнара. Они идут сюда с воинами! Ты умрёшь, твоё тело насадят на кол и выставят на съедение коршунам. Оно будет там, пока ты не сгниёшь до конца!

Джара резко пнула его ногой, он зашёлся стоном и согнулся пополам.

— Посмотрим, кто будет гнить на колу, мразь, — зло улыбнулась она, пнула ещё раз, наслаждаясь его болью.

В тронном зале послышался шум.

— Так. Идут, значит, твои спасатели. Сейчас они узнают, что такое Ад. И никакой Дертнар им не поможет.

Джара приподняла Джегиля и бросила его на скамью. Затем взглянула на дерево, росшее у края террасы, подняла руку и прошептала:

— Fethran.

Ветви дерева тут же обвились вокруг жалкого, стонущего царя дикарей.

Джара открыла двери террасы, вышла в тронный зал и спокойно закрыла двери за собой. Перед ней стояло войско вооружённых дикарей, впереди были лысые мужчины с зелёно-белыми лицами, жрецы Дертнара.

На Джару было направлено около сотни луков, жрецы, наверное, собирались поразить её своими заклинаниями.

Бестия была абсолютно спокойна. Единственное чувство, жившее в ней, полыхавшее в её душе, завладевшее всею ей, была ненависть. И жажда мести. Вот они, убийцы её родителей, губители её семьи, те, кто разрушил её нормальную счастливую жизнь, из-за которых она потеряла все годы своей юности.

Мгновение, и сотни стрел полетели в Джару. Она молниеносно подняла руку с открытой ладонью и молвила:

— Nardesh.

Стрелы остановились в сантиметре от неё, а затем упали на землю. Джара опустила руки вниз, указывая на стрелы.

— Ishtir! — вскрикнула она, вскидывая руки, и стрелы тут же взметнулись вверх, развернулись остриями к дикарям и быстрее мысли понеслись обратно.

Недвижимые от панического ужаса дикари не смогли даже пошевелиться, чтобы увернуться, когда их же стрелы вонзились им прямо в сердце. Тронный зал огласился криками, от каменных стен отлетело многоголосное эхо.

Жрецы, не пострадавшие от града управляемых неведомой силой пришелицы стрел, в ужасе замерли на месте. Им было страшно поднять на неё глаза, но когда они всё же посмотрели на неё, страх завладел их душами целиком и полностью.

Джара улыбалась.

— Чёрт возьми, вы слышите это?! — вскрикнул Ивор, вскакивая с места.

Аерис, Сельма и Тэллар тоже вскочили со скамей в отведённой им комнате.

— Там битва! — воскликнул Тэллар и выругался. — Бестия опять ввязалась во что-то!

— Нам нужно выбираться отсюда, забрать наше оружие и спешить к Джаре, — быстро проговорил Ивор. — Откройте дверь быстро! — прикрикнул он на двух девушек-служанок. Они что-то залепетали на своём языке. — БЫСТРО, я сказал! — рявкнул он, и они, подскочив от страха, бросились к двери, открыли её ключом и выскочили вон.

Ивор схватил примитивный деревянный табурет, выскочил в коридор и оглушил одного из стражников. Двое других подняли копьё, но тут из комнаты вылетели два огненных шара, и они сгорели живьём. Сельма жестом отбросила трупы вглубь коридора и вышла. За ней комнату покинули Тэллар и Аерис.

— Вы идите за оружием, а я бегу на помощь Джаре! — сказала Чародейка остальным и бросилась к тронному залу.

Эльфийка, Сокол и Грифон побежали ко входу во дворец, где, как они помнили, стояли стражники с их оружием.

Чародейка чувствовала, как дрожит воздух от необычной магической силы. Кончики её пальцев пульсировали. Она на ходу шептала заклинание цепной молнии.