Миерна назвала последовательно две руны:

— Aflam! Fethran!

Вспыхнувшее небольшое пламя поднялось в воздух.

— Ishtir. Edris. Ushtar, — говорила она, и пламя взмывало к небу, кружило спиралью, разрасталось и становилось крохотным. — Ты также можешь управлять пламенем, чтобы защитить себя. Используй Fethran, чтобы направить пламя. Кроме огня, ты можешь управлять водой, воздухом и землёй. О Разрушении…

Оарин назвала руну, не дожидаясь объяснений.

— Urdon, — молвила она тихо, вытягивая руки по направлению к деревцу. Оно затряслось, раздался треск, через весь ствол поползла трещина. — Teird. — Листья начали стремительно желтеть и осыпаться, дерево переломилось и рухнуло.

Миерна с ужасом глядела то на Оарин, то на работу её рук.

— Оарин, ты не должна… никогда…

— Сестра! — вскрикнул Кельдан, подбегая. — Что тут происходит?

— Я говорила тебе, что она не до конца наша, — бегло бросила ему Миерна на языке друидов.

— Ты как всегда была права. Что сейчас с ней?…

— Она впала в транс… Зигрид зовёт нас! — внезапно сказала она. — Я ощущаю его мысли. Что-то случилось… Я чувствую что-то…

— Чужой в лесу, — сказал Кельдан. — Я его тоже чувствую.

— Он здесь уже был, — ответила она.

— Это воин? Тот, что был с ней?

— Да.

— Он пришёл за ней?

— Да.

— Что мы будем делать, Миерна?

Раздался крик. Через несколько мгновений из-за деревьев на маленькую поляну, где находились Миерна, Кельдан и Оарин, вбежал Зигрид. Он пробежал немного, тяжёло дыша и пытаясь что-то сказать, но рухнул на землю, истекая кровью.

— Зигрид! Что случилось, брат?! — вскричал Кельдан, бросаясь к друиду.

— Чужак… в лесу… за ней… — прерывающимся голосом прошептал Зигрид.

Миерна стояла молча, не шевелясь.

— Миерна, уведи Оарин! — крикнул ей друид.

— Нет, брат. Неужели не помнишь, о чём я тебе говорила? Она не наша. — Миерна оставалась невозмутимой.

— О чём ты, сестра?! — вскрикнул непонимающим тоном Кельдан, не подозревая об опасности, нависшей над ним — Ивор, выбежавший из-за деревьев, взмахнул окровавленным мечом.

Миерна подняла руку, и воин замер, не в силах пошевелиться.

— Стой. Мы не хотим держать её. Оарин, — обратилась она к девушке. Та подняла голову, глядя на друидку странными глазами.

— Джара! — воскликнул Ивор и подбежал к Бестии. — Джара, Джара!

Она с мгновение глядела на Грифона, будто видела в первый раз, а потом очнулась, вскрикнула и кинулась в его объятия.

— Ив! Ив, это ты! — крепко прижимаясь к нему, сказала Джара. — Прости, прости меня, пожалуйста, Ив, — забормотала она, — я была такой дурой, глупой дурой…

— Ох, Джей…

— Идите прочь, — бросила им друидка. — Помни, чему ты научилась здесь, Оарин.

— Её зовут Джара, — слегка раздражённо поправил её Ивор.

— Нет, Ив. Это моё имя. Моё второе имя, — возразила Джара, отстраняясь от него и улыбаясь друидке. — Спасибо, Миерна.

— Помни о Лесе, Оарин. И не забудь о Книге. Идите. Прощай, сестра.

Джара и Ивор бросились прочь, но тут им преградили дорогу внезапно появившиеся на поляне друиды. Они окружили парочку, готовясь отомстить за своего брата.

— Дайте им уйти, — остановила их Миерна.

— Но он ранил Зигрида! — воскликнул один из друидов в гневе.

— Пустите их, — спокойно сказала друидка. — Я приказываю вам: пустите.

Пользуясь замешательством друидов, Джара и Ивор разорвали круг друидов, и продолжили своё бегство.

— Что ты делаешь, сестра? — подбежал к ней Кельдан. — Зигрид…

— Я исцелю его, ты же знаешь.

— Но они… никто не должен покидать лес! Остальной мир узнает наши тайны! Она вынесла знания друидов за пределы наших владений! Миерна, что ты наделала! Ты же сама учила всех нас оберегать лес!..

— Будь спокоен, брат.

— Что ты творишь? Мы потеряли шанс найти настоящего избранного, потому что медальон теперь неизвестно где! Проклятая девчонка, которую мы посвятили в мистерию сил природы, убежала прочь из леса, а Книга… Книга теперь…

— Книга развязывает войну, Кельдан, — прервала его Миерна. — А эти двое обязаны участвовать в ней. Так им предначертано. Война нам на руку, брат.

— Но как мы можем быть связаны с войной? Ты всегда говорила, что мы вне остального мира!

— Так было раньше, но всё меняется. И мы должны меняться. Мы должны идти вперёд. Я же говорила тебе, ничто в мире не постоянно. Всё идёт вперёд. Успокойся, прошу тебя, и верь мне, как всегда верил раньше.

— Я всё ещё верю тебе, сестра. И всегда буду, но… Я просто не понимаю — как нам поможет война?

Миерна устремила взор вдаль.

— На обломках разрушенных войной стран мы создадим своё государство, и возродим величие Повелителей Стихий!..

Корабль готовился к отправлению.

На борту находились наёмники, готовившиеся на Материке вступить в отряд наёмных сил аронвардской армии. Аронвард собирался напасть на Таэрию, в которой бушевала гражданская война между двумя Орденами.

Джара и Ивор, договорившиеся больше никогда не вспоминать о случившемся (кроме одного оговорённого случая) и простившие друг друга, тоже были на корабле. Ни Джара, ни Ивор не горели желанием ни служить королю, ни, тем более, участвовать в завоевании Таэрии. Но по-другому им никак невозможно было добраться до отряда волшебников, выступавших с армией, которым предводительствовал один чародей, знакомый Бестии и Грифону. Они хотели немного поговорить с ним.

И это как раз и был тот самый оговорённый случай.

— Ну, милый, что ты такой угрюмый, улыбнись! — звонким голосом пропела Сунор, улыбаясь по своему обыкновению.

Хаарт не поднял головы, продолжая мрачно глядеть на землю перед собой. Его великолепный вороной конь с ослепительно белыми гривой, хвостом и шерстью над копытами ровно вышагивал около жеребца Сунор. В другой раз Хаарт не устал бы рассыпаться в дифирамбах перед такой роскошной лошадью, какой никогда не было у него в Ордене. Но ему было совсем не до этого.

Он думал о Змейке. Об Орденах. О войне. И об этой капризной взбалмошной девчонке, которая ехала рядом с ним. Сколько горя она ему причинила!.. Наверное, лучше бы было, если бы она никогда не находила его там, в лесу. "Змейке было бы даже легче, если бы она знала, что потеряла меня, потому что я умер. А если она узнает, что я предал свой Орден и, главное, её саму и нашу любовь, ей будет в тысячу раз больнее", — думал он, и на сердце у него было тяжело.

Сунор сдвинула тонкие чёрные брови.

— Хаарт, — сказала она новым, непривычным для юноши тоном. — Мне не нравится твоё настроение. Надеюсь, ты помнишь о нашей договорённости. Разве есть разница, что ты есть, что тебя нет со мной, если ты в таком духе? Думаешь, ты мне нужен такой, мрачный, угрюмый, нахмуренный? Ты не разговариваешь, не улыбаешься, не смотришь на меня! Я же знаю, каким ты можешь быть! Давай, представь, что это твоя любимая. Как ты улыбаешься для неё? Как ты смотришь на неё? Если хочешь, я попрошу своих волшебников снова превратить меня в твою Гадюку! — Она запрокинула голову и звонко рассмеялась.

Хаарт поднял голову и посмотрел на неё чуть ли не с отвращением. Она вновь нахмурилась.

— Мне не нравится этот твой взгляд. — В её голосе зазвучали ледяные нотки. — И вообще, ты должен полюбить меня, именно меня, а не опять образ этой твоей… — Она тряхнула блестящими чёрными волосами и улыбнулась. — Ты ведь сможешь это, верно? — Она посмотрела на него из-под опущенных ресниц, наклонив голову. — Ты же полюбишь меня?… — Её наигранно-наивный тон как нельзя лучше подействовал на Хаарта. Он немедленно вспомнил, что может статься с его Змейкой, и выдавил улыбку, стараясь не глядеть на Сунор глазами, полными муки и ненависти.

— Да, Сунор, — тихо ответил он, продолжая вымученно улыбаться.

— Ну, вот так-то лучше, любовь моя! — И она потянулась к нему.