Сельма влетела в тронный зал подобно урагану и вскинула руки, чтобы поразить врага. Но увиденное поразило её саму.
Джара вытянула ладони.
— Aflam! — прошептала она. На ладонях вспыхнул огонёк. — Ashtarie! — приказала она, и пламя начало расти. Джара опустила ладони, опуская растущее пламя на пол. — Edris! — воскликнула она почти весело, глядя на обезумевших от страха жрецов. Двое из них, впрочем, сбивчиво шептали свои заклинания. Пламя закружилось, подобно смерчу.
В тронный зал влетела Сельма.
Джара вскинула голову и увидела Чародейку.
— Бестия! — вскрикнула та, поражённая открывшимся зрелищем. Около ста трупов, пронзённых стрелами преграждали путь к противоположной стене, где Джара создавала беснующийся ураган пламени. Там же, на расстоянии метров шести от Бестии, стояли лысые мужчины в длинных одеяниях. — Бестия, что происходит?!?!
Джара что-то шептала, не обращая внимания на Сельму. Пламя бешено взмыло к потолку. Девушка что-то сказала, и огненный ураган понёсся по залу. Жрецы сжались в кучу, один из них выкрикнул что-то, видимо, пытаясь воспользоваться магией, но ничего не случилось. Ураган метался по залу, поджигая мёртвые тела и оставляя невредимыми жрецов.
— Это за мою семью! — закричала Джара, бешено взревела, выкидывая руки вперёд и указывая на группу жрецов.
— Не делай этого, Бестия! — вскрикнула Сельма, пытаясь нейтрализовать заклинание, но безуспешно.
Огонь охватил нечеловечески кричащих жрецов. Они заметались по залу, бросались на пол, катались из стороны в сторону, вопя, оглушая всё своими криками. Пламя было беспощадно.
Сельма кинулась к Джаре, а та развернулась и исчезла за какой-то дверью. Чародейка побежала за Бестией.
— Чёрт подери, ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ?! — услышала она голоса своих друзей и развернулась.
Ивор, Тэллар и Аерис в ужасе стояли на пороге тронного зала, глядя на царивший там ад. Сельма бросилась к двери, в которую зашла Бестия, прикоснулась к ручке, и её словно ударило молнией. Она отлетела на пару метров и упала прямо на горящий труп. Её платье воспламенилось и вспыхнуло огнём. Сельма вскрикнула, струей воды, сорвавшейся с пальцев затушила огонь, а потом вызвала дождь, не в силах больше смотреть на горящих заживо людей, не в силах более слушать их крики.
Эльфийка, Грифон и Сокол подбежали к ней.
— Что тут случилось?! — вскричали они хором.
— Я не знаю, — пробормотала Чародейка, а потом начала сбивчиво рассказывать, что она увидела.
— Ну, вот я немножко отвлеклась, но теперь мы можем продолжить нашу беседу, — проговорила Джара, глядя на скорчившегося от боли Джегиля. Ветви опутывали его всего, он стонал, но сохранял остатки гордости на лице. Девушка сделала лёгкий жест рукой, и дерево отпустило своего пленника. Джегиль свалился на пол террасы.
Бестия подошла к нему.
— Теперь ты узнаешь, что такое боль, — прошептала она. В её глазах плясала нечеловеческая ярость.
Она, уже не называя рун, создала пламя и направила его к лицу Джегиля. Он отпрянул назад. Тогда она приказала растениям, обвивавшим террасу, оплестись вокруг него и держать неподвижно, а затем стала медленно приближать язычок пламени к его губе.
"Я тебя ненавижу, ненавижу, ненавижу", — стучала в висках жажда мести. Джарой владела ненависть. Она уже даже почти забыла, за что она мстит. Всё заглушила тупая ярость, дикая злость.
ОАРИН! ОАРИН! — раздалось в голове.
Джара пошатнулась, пламя пропало. Джегиль с опалённой губой стонал, слабо пытаясь вырваться из уз растений.
ОАРИН! ОАРИН! ОСТАНОВИСЬ!
Девушка схватилась за виски.
ОАРИН! ОАРИН! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, СЕСТРА!
Джара рухнула на колени. В голове звучал голос Миерны. Талисман, подаренный друидами чуть ли не горел на груди. Голова разрывалась. Джара закричала, зажмурилась, повалилась на пол и забилась в припадке.
ОАРИН! ОАРИН! ОАРИН!
Джара кричала, билась. Потом затихла, успокоилась… Через некоторое время она поднялась на четвереньки, отползла к дальнему краю террасы и заплакала. Боль в голове постепенно успокаивалась, талисман друидов больше не жёг кожу. Джара словно проснулась. Она в ужасе взглянула на измученного, изуродованного, окровавленного и умирающего Джегиля, повела рукой, освобождая его от пут растений.
— Что я наделала, что я наделала… — зашептала она плача. Отчаяние охватило её. Джара вжалась в угол. Она сжимала себе виски, слёзы лились по её щекам. Боль сжимала грудь. — Что я наделала…
— Джара! — взревел голос Ивора за дверью.
Джара сдавленно прохрипела:
— Ивор! Ив!
Она попыталась встать, опять рухнула на пол, притянула колени к груди, сжалась в комочек, плача. Пусть он придёт, пусть он её обнимет, пусть скажет, что всё хорошо. Она немного приподнялась, подняла голову и увидела измученное лицо Джегиля с почерневшими губами и покрывшейся отвратительными волдырями кожей.
Нет, нет, Ивор не должен видеть это… Никто не должен видеть, что она сделала. Что она сделала! Джара, плача, поднялась на ноги, шатаясь, подошла к ограждению террасы. Собравшись с силами, она перелезла через неё и оказалась почти до колен утопающей в мягкой траве леса.
Джара побежала прочь. Далеко, далеко! Никто не должен её найти.
Сельма волшебством распахнула дверь. Ивор первый влетел внутрь, за ним — остальные наёмники. Грифон быстро огляделся. Джары нигде не было.
— О чёрт! — выдохнул Тэллар, заметив лежащего без сознания изуродованного Джегиля. — Это Бестия над ним поработала?… Ох, дьявол…
Сокол отвернулся. Сельма подошла к верховному жрецу и опустилась около него на колени.
— Джара! — крикнул Ивор в лес, перегибаясь через ограду террасы. — Джара!
— Бестия! — присоединился к нему Тэллар.
— Вряд ли она вас услышит. А если услышит, то уж точно не развернётся и не побежит сюда, — проговорила Аерис. — Лучше бежим по её следам. Надо скорее её догнать, она сейчас в ужасном состоянии, хорошо бы она не сделала ничего с собой… Вперёд. — Эльфийка легко перепрыгнула через ограждение и мягко приземлилась на землю. — Трава примята, мне не составит труда пойти по её следам. Идёмте же!
Ивор перемахнул через ограду. Тэллар обернулся на Сельму.
— Идите, — сказала Чародейка. — Я попытаюсь вылечить Джегиля. Нужно хотя бы немного восстановить урон, причинённый Джарой…
— Ты сошла с ума, Чародейка! Едва он очухается, тут же тебя прикончит! Или прикажет тебя убить!
Сельма хмыкнула.
— Он будет без сознания, а даже если и, как ты говоришь, очухается, всё равно будет абсолютно без сил, чтобы мне что-нибудь сделать. А насчёт приказа… Вряд ли здесь осталось много воинов. Кто войдёт в эту комнату, вскоре убежит в страхе за свою жизнь, а особо безрассудные, наоборот, из неё уже не выйдут…
— Сокол! — окрикнул юношу Ивор.
— Идите, — повторила Сельма. — Я вас потом найду с помощью магии. Удачи.
Тэллар кивнул и присоединился к Аерис и Ивору. Втроём они побежали в лес.
Ивор шёл между деревьев, раздвигая ветви. Около получаса назад они разделились. К тому времени Сельма уже присоединилась к ним, коротко рассказав, что вылечить Джегиля она не смогла, не помогла даже магия, и поэтому она окончила его страдания и оставила там же, где он и лежал. Его подданных не слышно, не видно, видимо, до смерти перепугавшись, они попрятались по своим домикам. Дворец совсем опустел. Так-то они преданы Дертнару и своему царю! Хотя самые храбрые и верные дикари погибли в битве с Джарой…
— Чёрт возьми, — недоумевал Тэллар, — как Бестия смогла их всех перебить? Она, конечно, рассказывала про то, как её друиды научили пользоваться рунами и всё такое… Но ведь не до такой же степени! Чтобы сотворить такое, нужно быть асом в друидской магии! Когда бы Джара успела этому научиться за несколько дней пребывания в лесу! И ещё, я никак не могу понять, что случилось? Почему на Бестию напал такой гнев, что она перебила добрую часть населения этого чертова леса и изуродовала Джегиля?
