Да, не забудем и об опасном разрыве в настроениях правящего в США истеблишмента и собственно американского народа. Такой видный социолог, как Самюэль Хантингтон в недавней книги «Кто мы?» указывает на еще одну «мину» под Соединенными Штатами. Так, правящая клика финансистов, юристов и хозяев СМИ выступает за политкорректность, за углубление глобализации, за снятие всяческих барьеров на пути движения людей, товаров и капиталов. А основная масса граждан Штатов категорически против всего этого! Они – за укрепление государства, патриотизм и протекционизм, против разрушительного роста влияния всяческих меньшинств и против наплыва иммигрантов.

Правление Буша-младшего 2000–2008 годов стало компромиссом. Попыткой угодить всем. С одной стороны – приверженцам политкорректности и мультикультурализма. С другой – американским патриотам. Ничего хорошего из этого не вышло. И с самого начала администрации Буша пришлось бороться с нешуточными экономическими проблемами. Крах рынка Интернет-экономики, падение фондовых индексов потребовали «отвлекающего маневра» 11 сентября 2001 года. А затем – начала двух войн. Не помогло. Доллар пусть контролируемо, но неуклонно заскользил вниз, теряя статус ведущей мировой валюты.

Тогда политика Буша-младшего стала напоминать пародию на курс Рейгана. Как и в 80-е годы, власти США стали одновременно снижать налоги и увеличивать затраты на государственные программы новейших вооружений. Вот только при Рейгане это делалось за счет раздувания государственного долга (ему было куда расти), а при Буше оный долг уже разросся до таких пределов, что угрожает существованию основы основ американской экономики – Доллару.

Ну, долго сей бардак продолжаться не мог. Теперь Америка лихорадочно пытается развернуть программы новой космической экспансии, новых научно-технических прорывов.

Господство финансистов (и юристов, и мастеров манипуляции сознанием) истощило США. Затрещала долларовая система. Теперь она медленно, но верно падает. США столкнулись с проблемой вымирания белого населения, с проблемой падения качества образования. Экономически их все больше теснят китайцы и европейцы, да и Индия тоже заявляет права на место сверхдержавы. Америку все чаще теснят и на мировой арене.

У американцев есть один выход для того, чтобы выстоять и сохранить статус великой державы: снова вступить на путь грандиозных космических программ. Администрация Буша-юниора совершила первые шаги на сем пути, объявив амбициозные планы милитаризации космоса и марсианских экспедиций. Ну, а все остальное, как мы знаем по американскому же опыту полувековой давности, прилагается.

Однако для сворачивания на подобный путь потребуется по сути новая Американская революция. Отстранение от власти старой денежной «аристократии» и переход власти к более динамичным и технократическим людям. Здесь первые кандидаты – военные, продвинутые офицеры спецслужб и деятели не финансового, а высокотехнологичного сектора. Приверженцы не либерального, а проектного развития. Личности с совершенно новым мышлением. Включая и нанотехнологов, и ракетно-космический комплекс, и ядерщиков.

Они вполне могут попробовать свернуть Америку на новый путь, применив, пусть и временно, жесткую диктатуру в своей стране. Так поступил Франклин Рузвельт с «Новым курсом», борясь за спасение США от последствий Великой Депрессии. В конце концов последнняя по времени попытка установить в США диктатуру со схожими целями – это провалившаяся попытка президента Никсона в 1971–1972 годы. Что мешает американцам попробовать еще раз? Русские обязаны учитывать такую возможность.

Как это может произойти? Тут возможны разные варианты. Исторический опыт говорит о том, что Америка, попав в тяжелый кризис, имеет тенденцию искать выход в диктатуре. Например, в тридцатые годы американцы выбирали между авторитаризмом «Нового курса» по-рузвельтовски и фашистской диктатурой модели Хью Лонга. В 1936 году Лонг был убит, и США пошли по рузвельтовскому пути.

Нам скажут, что из кризиса 1970-х годов Соединенные Штаты вышли без такого драматического выбора. На одном рейганизме, что на диктатуру никак не тянет. Но тяжесть того кризиса несравнима с нынешним бременем американских проблем. Сегодняшняя ситуация вызывает в памяти как раз образы Великой Депрессии.

Но сможет ли диктатура добиться ускорения научно-технологического развития США? Ведь распространенное нынче мнение таково: тоталитаризм сковывает свободу творчества ученых, исследователей и изобретателей. Не дает им развернуться. А либерально-рыночный строй, наоборот, предоставляет почти безграничную свободу творчества.

Но сей миф развеивается при столкновении с реальностью. Опыт говорит, что именно в нелиберальные, авторитарные периоды истории, с сильным участием государства в экономике, и происходили эпохальные прорывы в развитии. Именно тогда рождались грандиозные проекты, вовлекавшие в дело выдающихся ученых, что творили чудеса. А эпоха либерального рынка, наоборот, отличается застоем в технологическом развитии, «мелкотемьем».

Возьмем все то, что создало современный мир, и то, чем пользуется нынче финансовая элита. Компьютер – плод усилий двух проектов, порожденных авторитарными режимами: британским и американским времен Второй мировой. Его создавали в крупнейшем дешифровальном центре Англии, Блетчли-парке, и в рамках Манхэттенского проекта. Овладение атомной энергией и ракетной техникой – времена авторитарных режимов Рузвельта, Трумэна и Эйзенхауэра. В то же время рождается транзистор – основа кремниевой электроники.

Вспомним и то, что именно авторитаризм дал примеры больших инфраструктурных проектов, улучшавших состояние всей экономики в целом. Например, программа строительства гидроэнергетики на реке Теннеси в США 1930-х годов. (В то же время диктаторские режимы в СССР и Германии осуществили свои грандиозные инфраструктурные проекты.)

В сегодняшнем мире необходимы новые суперпроекты: полеты на Марс, освоение Луны, сотворение неогневой энергетики, строительство межконтинентальных трасс нового скоростного транспорта. Вполне вероятно, что мобилизацию сил, средств и мозгов под них могут взять на себя жесткие режимы.

Вот еще одно обстоятельство: именно авторитарные режимы могут ставить перед страной задачи таких размахов, перед коими спасует любая транснациональная корпорация, любой капиталист. Да они даже поставить их не осмелятся! А поставив задачи, авторитарное государство может мобилизовать общество, преодолеть раскол между бедными и богатыми, заставив последних впрячься в общий «воз». Причем мегазадача, как правило, при своем выполнении «побочно» порождает новые отрасли промышленности, новые сферы бизнеса, что, в конечном итоге, ведет к процветанию национального капитала и повышению благосостояния народа.

Скажем, авторитарное решение задачи выхода в космос породило множество новых предприятий в химии, производстве новых полимеров, в металлургии, электронике и связи, в точном машиностроении, в индустрии компьютеров. Если завтра будет поставлена задача достижения Марса, то неминуем прогресс в нанотехнологиях, в освоении новых видов энергоустановок разных видов и т. д. Если задачей станет постройка, скажем, трансконтинентальных трасс поездов-магнитопланов, то народится производство новых сверхточных станков с применением искусственного интеллекта и лазерной техники. Какой экономический и «ускоряющий» эффект может дать милитаризация космоса, мы уже не раз говорили.

Так что нет ничего утопического в том, что США в нашей реальности попробуют выйти на передовые рубежи в мире за счет новой диктатуры. Не финансово-ультракапиталистической, а военно-технократической.

Но если это произойдет в США, цепная реакция установления диктатур прокатится по всему миру. Ведь ультралиберализм породил схожие с американскими проблемы и в Европе, и в Азии. Да и в Росфедерации тоже.

И тогда мир снова войдет в эпоху авторитаризма. Как и в 1920–1930-е.