— Одну лепешка в день?

— Да, зато много воды — литра три, не меньше.

— И ты не чувствуешь себя голодной?

— Нет, а почему я должна… Хотя действительно… — Элен выглядела озадаченной. — Я как-то об этом не задумывалась. Действительно, я ем очень мало. И что — это что-то значит?

— Это значит то, что я уже сказал, — сказал Чжан. — Происходит полная смена метаболизма. В какой-то мере ты уже сейчас не человек. А спустя некоторое время перестройка завершится, и ты станешь тем, кем тебя задумал сделать Норвик. Ты станешь супи.

Последние слова он произнес так, словно объявлял имя победителя.

— Супи?! — воскликнула Элен, вскочив на ноги. — Я стану… Нет, вы шутите! Зачем?! С какой стати он стал бы делать из меня… Нет, это ошибка. Подумаешь, одна лепешка! Это еще ничего не значит. Давайте проведем анализ, он все покажет.

— Конечно, проведем, — согласился Чжан, — Пошли.

Они скрылись за дверью, ведущей в медицинский отсек. Когда спустя некоторое время они вернулись, девушка уже не выглядела возмущенной — скорее она походила на человека, с которым только что случилась большая беда.

Несколько минут прошло в полном молчании. Элен сидела, закрыв лицо руками. Потом, все еще не открывая лица, спросила:

— Что будет дальше?

— Когда закончится смена метаболизма, начнет меняться костная и мышечная ткань, — сказал Чжан. — У взрослых это происходит довольно болезненно: ноют и болят кости, чешется и лопается кожа, тело покрывается ранами.

— И я стану великаншей с тебя ростом… — пробормотала девушка.

— Не обязательно. Зависит от программы. Женщин-супи немного; те, кого я знаю, не крупнее обычных особей, зато намного гибче. Ты станешь как змея. Свернуться клубком, пролезть в любую щель, проползти по стене или потолку — все это ты сможешь.

— О господи… — в отчаянии прошептала Элен.

— Но не это главное, — не обращая внимания на ее шепот, продолжал Чжан; голос его стал торжественным. — С тебя спадут все цепи, что приковывают человека к его животному прошлому, порабощают его. Почитай Нильса Эрландера «Восхождение в бездну» — там об этом подробно написано. Ты перестанешь нуждаться в пище, воде, воздухе, сможешь существовать в любой среде, даже в открытом космосе. Перестанешь зависеть от собственного тела: рецепторы супи исправно сообщают о нанесенном повреждении, но этот сигнал не является болью, а значит, его нельзя использовать для пытки; супи можно разрезать на части, а он будет только смеяться над палачами. Наконец, ты обретешь то, о чем столетиями мечтало все человечество, — бессмертие. Благодаря способности к регенерации и встроенным в тело диагностическим рецепторам организм супи своевременно распознает и исправляет любое повреждение. Супи не болеют, а нанесенные им раны затягиваются на глазах. Правда, их можно убить, но сделать это трудно: сверхнатуралы умеют защищаться. Наконец, ты освободишься…

— Но я не хочу! — закричала Элен Солана так, что у Мельника заложило уши. — Не хочу, понимаете?! Не хочу ползать по стене и питаться камнями. Я хочу радоваться жизни, любить, иметь детей!

— А вот это вряд ли, — сказал Чжан. — Первое, что изменяют наностимуляторы, кроме метаболизма, — деятельность половых желез. Они полностью перестраиваются, а их функции по возбуждению физической и умственной активности переходят к другим органам. Половое влечение, образование яйцеклетки, менструальный цикл — все это у тебя уже подавлено. Ты не сможешь родить. Но я не понимаю, как можно об этом жалеть. Влечение к самке или самцу — тяжелая цепь, что сковывает человека и делает его подобным мыши или таракану. Тяжелая и постыдная. Все эти муки так называемой неразделенной любви, унижения, тщательно скрываемые болезни — ты об этом жалеешь? Радуйся: весь этот кошмар исчезнет. Ты освободишься от него. Освободишься и от всех норм и запретов, наложенных людскими законами и моралью. Свободная, бессмертная, сильная, ты сможешь достичь всего, чего захочешь, осуществить любое желание!

— А будут ли эти желания? — тихо спросил Мельник. — С этим, насколько я успел заметить, у супи большие проблемы. И понятно, почему: там, где нет ограничений, нечего желать. Если нет почвы под ногами, не от чего оттолкнуться.

— Желания есть у всех, — заявил Чжан. — Некоторые сверхнатуралы ищут способы расширить границы своей свободы; полученные способности они используют для того, чтобы найти еще большие новые способности. Некоторые заняты наукой. Большинство же стремится обрести как можно больше силы и власти. Мной тоже владело такое желание. Лишь недавно я понял, что оно слишком примитивно. Стал читать древних, искать новую цель. Может, поэтому и пошел с тобой. Так что желания есть всегда. Но я понимаю, что ты хотел сказать. Будучи пруви, ты не хочешь признать наше превосходство. Не хочешь признать, что именно супи, а не пруви с их частичными улучшениями являются новой ступенью развития человечества.

— Да, не хочу, — согласился разведчик. — Скажем, потому, что желание власти, о котором ты говорил, является столь же первобытным, как половой инстинкт. Его ты презираешь, а от стремления к господству сам не можешь избавиться. Нет, супи не открыли нам новые горизонты. Зато они отказались от того, из чего складывалась вся человеческая культура. Ведь пища и питье не просто потребность, которую надо удовлетворить. Это еще и радость застолья, гости в доме, праздники. И это же — подвиг добровольного ограничения и отказа. А телесные недуги приносят не только страдания, но и желание помочь. Ты…

— Забавно слышать от пруви рассуждения о радостях застолья и кулинарных праздниках! — воскликнул Чжан. — Ведь ты сам можешь неделями обходиться без обычной людской пищи. С точки зрения обывателя ты такой же чужак и изгой, как и я!

— Послушайте, скажите мне еще одну вещь, — попросила девушка. Последние несколько минут она разглядывала свои руки, словно чужие, а затем, склонившись над вделанным в панель зеркалом, изучала лицо. — Скажите: а это нельзя как-то остановить? Отменить? Вернуть назад? Разве нет какой-то возможности, хоть самой маленькой?

Мельник и Чжан переглянулись.

— Нет, нельзя, — отрезал стражник. — Программу нельзя остановить. Я знаю о трех подобных попытках. Один раз цикл пытались досрочно завершить, и в двух случаях — внести в него коренные изменения. Все три случая закончились гибелью инициируемых. Так что ты станешь супи, тут ничего не изменишь. Но ты не обязательно должна стать воином, чтобы убивать. Для этого проводится специальное психическое программирование. С тобой оно, я вижу, не проводилось. Так что ты можешь психически остаться такой же, как есть. Можешь заняться каким-то мирным делом. Например, наукой.

— Наука… исследования… — пробормотала Элен. — Никогда не думала…

В это время в приоткрытую дверь рубки просунулась голова Гана, который сообщил:

— Они просыпаются.

— Да, пора заняться теми, кто не станет супи и нуждается в нашей помощи, — сказал разведчик. — Я займусь лечением и подготовлю людей к прохождению Коридора. Элен, ты вроде говорила, что можешь рассчитать курс на Арес?

— Да, это я еще могу, — ответила девушка. — Это — да.

Спустя два часа, убедившись, что все освобожденные спят в своих креслах, Мельник закрыл люк «Дирака» и произвел расстыковку. Когда корабль с людьми отошел на безопасное расстояние, Чжан включил двигатели, и катер первым устремился к Коридору. Впрочем, ускорение было не слишком большим: топливо, потраченное на форсированный бросок к Сирене и бегство с нее, подходило к концу. Чжан заявил, что они смогут пополнить запас на астероиде, расположенном за Коридором, — придется лишь немного отклониться от курса. Пока это не будет сделано, приличную — то есть субсветовую — скорость развить не удастся.

Убедившись, что ложиться в гравитационное кресло не обязательно, Мельник решил заняться делом. Установив в своей каюте рядом два монитора, он вывел на один «Восхождение в бездну» Эрландера — фундаментальный труд, посвященный истории появления пруви и супи, а на другой — «Основы нанопрограммирования». Ему хотелось самому найти ответ на вопрос Элен Соланы: действительно ли человек, вовлеченный вопреки своей воле в процесс наноперестройки организма, обречен пройти этот путь до конца?